Александра Бракен - Темные отражения. В лучах заката

– Ты слышал, что сказал Клэнси? – уточнила я.

Он кивнул.

– Через маленькую решетку под наблюдательным окном.

– До того, как нас атаковали, ты не слышал ничего нового о Термонде? – спросила я. – По штаб-квартире не гуляли никакие слухи?

– Я-то надеялся, ты поняла, что он имел в виду, – ответил Коул. – Я изучу этот вопрос.

Дети тянулись в бывшую комнату отдыха, ту, что слева от лестницы – там накрыли ужин. Коул явно хотел смыться в бывший кабинет Албана, но я поймала его за руку.

– Мы собираемся обсудить план насчет лагерей?

– Не сегодня, – он помотал головой. – Мы еще ждем прибытия минимум двух машин, и я хочу сделать несколько звонков по старым контактам насчет продовольствия. Самое важное сейчас – обустроить это место. Если не сможем обеспечить детям чистую одежду и горячую еду, кто поверит, что мы вообще на что-то способны. Я попросил кое-кого из Зеленых подумать о стратегии: как бы они провернули нападение на лагерь. А еще мы все должны отдохнуть. Потому что скоро все начнется.

Махнув мне рукой, Коул скрылся за дверью, которая вела в другой коридор. Я тоже помахала ему в ответ и двинулась на запах соуса для спагетти – в комнату отдыха, где аккуратными рядами были расставлены складные столы и стулья. Откуда-то взялся и маленький радиоприемник. Его поставили на потертый бильярдный стол, который не забрали – какая щедрость! – агенты. Рядом с приемником обнаружились два больших стакана со столовыми приборами и удручающе низкая стопка бумажных тарелок.

Прошло всего несколько часов, и Ранчо начало казаться… чистым. По коридорам нижнего этажа гуляло эхо от грохота стиральных машинок и сушилок, которые, кажется, работали весь день. Я вдруг увидела, что плитки пола выглядят скорее белыми, чем желтыми. И когда я вошла в ванную, чтобы сполоснуть лицо, на коже не остались брызги ржавой воды. Пахло хлоркой. Чистящими средствами. В этом было что-то… почти домашнее.

К двери кнопками были приколоты два листка бумаги. Я сразу узнала почерк Лиама, но не сразу сообразила, что это за таблицы и почему рядом с каждой висит на нитке огрызок карандаша. Это был график дежурств с указанием обязанностей: стирка, уборка, готовка еды. Под каждом заголовком – список имен. Это было так в духе Лиама.

Он сам, Толстяк, Вайда и Зу сидели за отдельным столом, склонив головы друг к другу. Вайда заметила меня первой и тут же замолчала, откинулась назад и снова непринужденно взяла вилку. Закончив накладывать себе макароны, я направилась к ним.

– Что происходит? – Подтащив стул, я устроилась рядом с Лиамом. – Я видела график дежурств – почему ты не сказал мне раньше, чтобы я тоже могла записаться.

Лиам поднял взгляд от своего блокнота. Проследив за движением его руки, я увидела последовательность цифр – уравнения, которые он, кажется, пытался решить.

– Все в порядке. Ты занята другими вещами.

Другими вещами, в число которых, к сожалению, не входила возможность оказаться в кладовке с ним наедине.

– Что это? – спросила я, наклонившись, чтобы получше разглядеть, чем он занят.

Парень грустно улыбнулся.

– Пытаюсь вычислить, когда именно у нас кончится еда. Я подумал о городах, что поблизости. Наверняка есть места, куда мы можем отправиться за припасами, особо не рискуя наткнуться на местных жителей.

– Коул сказал, что возьмет это на себя, – сообщила я.

Лиам хмыкнул.

Эта реакция заставила меня возмутиться.

– Покидать Ранчо прямо сейчас слишком опасно. Он позаботится об этом.

Зу уставилась на меня. На ее лице была написана тревога. Я показала ей глазами на тарелку с макаронами, но девочка к ним даже не притронулась.

– Мы можем выйти наружу, – настаивал Лиам. – Ты, я, Ви. Черт, держу пари, Кайли тоже пойдет – как в старые времена.

Протянув руку, Зу схватила Лиама за предплечье, придавив его к столу. Расширив глаза, девочка, не переставая, качала головой. Ему не разрешалось уходить. Она не собиралась его отпускать. И втайне я была рада, что именно она ему это сказала, потому что я была с ней полностью согласна. Я хотела, чтобы Лиам оставался здесь, в безопасности, где ему ничто не причинит вреда.

– Я уже сто раз это делал, – мягко напомнил он ей. – Что тебя так напугало?

Зу отпустила его руку и съежилась на своем стуле, что было совсем на нее не похоже. Я начала было спрашивать девочку, что происходит, но тут меня прервал недовольный возглас.

– О, не стоит беспокоиться. Я даже не проголодался! – взорвался Толстяк, отпихивая от себя миску с остатками макарон. На его рубашке было больше соуса, чем в тарелке. Оказалось, что довольно сложно донести вилку со скользкими макаронинами до рта, когда в зрительно-моторной координации не хватает зрительной части.

Я покосилась на Вайду, удивленная тем, что она не стала добивать его. Вся комната была наполнена радостной болтовней и смехом. Из-за этого молчание Вайды напрягало еще сильнее.

– Напрасно ты выбросил старые линзы. Они не так уж сильно потрескались.

– А что мне еще было делать? – возмутился Толстяк. – Скотчем их к лицу приклеить? Ходить, держа одну перед глазом как увеличительное стекло?

– Может, так было бы лучше, чем угрюмо бродить вслепую, натыкаясь на все подряд? – спросила я. Недавно парень вышел из себя и в бессильном раздражении швырнул то, что осталось от очков, в мусорку. Я выудила их оттуда и положила рядом с кроватью – вдруг он все же успокоится и снова будет способен мыслить разумно. – Мы можем попросить Коула добавить очки в список нужных вещей, – предложила я.

– Линзы делали по рецепту, – бросил Толстяк. – Даже если мы найдем возможность их сделать, я понятия не имею, какие нужны. Очки для чтения недостаточно сильные, и у меня болит голова, когда я ношу их слишком долго…

Не поднимая взгляда от своей тарелки с макаронами, Вайда что-то пихнула ему через стол. Должно быть, Толстяк решил, что это какой-то столовый прибор, иначе сразу вцепился бы в очки.

Оправа была примерно того же размера и формы, что и прежняя. Линзы из нее слегка торчали (было бы смешно думать, что все подойдет идеально), но не выпадали, держались прочно. Я раскрыла оправу и надела ее на Толстяка, который удивленно отпрянул, недоверчиво ощупывая очки.

– Погоди… что… это… они…

– Не обделайся от счастья, – буркнула Вайда, с небрежным видом собирая спагетти вилкой. – У Долли были запасные очки для чтения, и она помогла вставить в них твои линзы. Они выглядят такими же идиотскими, как и старые, но, по крайней мере, ты что-то в них видишь.

Мы с Толстяком потрясенно уставились на нее.

– Ви… – начала я.

– Что? – Ее голос взлетел вверх, и в нем прозвучал вызов. Словно Вайда скорее защищалась, чем злилась. – Я устала быть его собакой-поводырем. И я чувствовала себя сволочью, когда меня все время смешило, если он спотыкался или натыкался на что-то… а мне не нравится постоянно чувствовать себя сволочью, понятно?