Надежда Гусева - Не к ночи будь помянута

– Гер, у тебя все дома?

– Даже те, кого не звали. Давай, собирайся, дуй к подружке. Я пока пригляжу, не один хомяк не сбежит. Ещё и выручку тебе сделаю.

Кира уставилась на меня. Она явно нуждалась в ускорении.

– Кирочка, у меня дома сидит больной ребёнок. Не веришь, у Серёги спроси. Ну, сбегай! Позарез!

– Что купить-то?

Вот за это я её всегда уважал – не рассусоливает и сразу берётся за дело.

– Всё. Надо одеть от и до, поняла? Но! Денег немного, всего пять тысяч. Вот… ещё пятьсот. Но лучше, если всё не потратишь. Это как, хватит? Куртку тоже надо.

– Ну, ты даёшь! – восхитилась Кира. – А что не пять рублей?

– Ну, извини! Что уж есть. Я не дед Мороз.

Да это верх благородства с моей стороны! Если бы к состраданию не примешивалось любопытство, хрен бы я на кого так потратился!

– Размер какой?

– А, это сейчас. Иди сюда.

Мы подошли к окну, и я стал рассматривать прохожих.

– Вон, видишь ту девчонку? Тёмненькая, в джинсах. Такая же, только худее. Давай, Кир, беги!

– Ты больной!

Пока её не было, я успел почистить аквариум, продать мешок собачьего корма, кошачий туалет и несколько рыбок.

Явилась Кира с двумя пакетами, и, к моему удивлению, вручила пятьсот рублей сдачи.

– Купила всего помаленьку, кроме обуви. Размер не сказал.

– Супер. Спасибо, брат!

– Обращайся, нянька. Потом расскажешь.

Поднимаясь, обвешанный мешками, на свой этаж, я вдруг заволновался. Она наверняка сбежала. И прихватила что-нибудь. Фиг теперь поймаешь.

Войдя в дверь, я тут же глянул на пол. Пальто и сапоги валялись там же. Звучала музыка. Я бросил пакеты и прошёл в комнату. Ада подняла на меня глаза. Она лежала в моей постели в моей футболке и с моим котом в ногах. В руках была книга – не моя, дал почитать Тимур. Он любил читать всякие литературные странности, а потом подсаживать на них нас с Серёгой. На этот раз это было «Ювенильное море» Платонова.

– Тебе это нравится? – с места в карьер спросила она.

– Нет, – честно ответил я.

– Почему?

– Мутно и депрессивно.

– Совершенно верно. Выкини её подальше.

Она захлопнула книгу и встала с кровати. Я заметил, что она расчесала волосы, заплела косу и стала похожа на отличницу. Брала, поди, мою расчёску. Я притащил пакеты и вывалил их содержимое на кровать.

– Зацени гардероб. Сразу предупреждаю – выбирал не я.

Ада стала осторожно разбирать вещи. По мне, так было норм. Но она разглядывала Кирины приобретения так, как будто ей предлагали одеть костюм человека-паука и балетную пачку в придачу.

– По-моему, прилично, – сказал я. – На первое время сойдёт.

– Спасибо. Просто я никогда такое не носила.

– Это я уж понял. Даже боюсь спрашивать, что ты раньше носила, что ела и где жила. А то ещё поведаешь такую жуть, что Платонов анекдотом покажется.

Ада посмотрела пристально и серьёзно, и я впервые заметил, что глаза у неё светло-серые, прозрачные, похожие на кусочки льда. Сейчас что-то скажет. Нет, передумала.

Я пошёл разогревать еду, а когда всё приготовилось, позвал Аду. Мы степенно поели, на этот раз не разговаривая. Потом она снова уложилась, а я стал готовить капельницу. Она протянула тонкую руку, внимательно и странно на меня глядя.

– Боишься что ли? – спросил я.

– Нет, вполне тебе доверяю. Сколько ещё осталось?

– Посоветуюсь с другом, но думаю ещё раза три-четыре.

– Да, пожалуй, так. Герман, слушай, тебе не надо сегодня никуда идти? На учёбу, на работу?

Я насторожился. Вообще-то мне надо было на работу. Очень надо.

– Взял отгул. А что?

– Да нет, ничего.

– Говори уже. Зачем от меня избавляться?

– Нет-нет. Просто хотела попросить кое о чём. Если будет время и желание, ты можешь сходить ко мне домой? Надо бы кое-что узнать. Но если нет, то нет.

Убиться можно! Вот те на.

– Куда надо?

– Улица Достоевского, дом пять, квартира три.

Она снова внимательно посмотрела на меня, как будто это о многом должно мне сказать. Не мог ничем обрадовать. Совершенно незнакомый адрес. И это далеко, чтобы ходить .

– Позже посмотрим. А что узнать?

– Ну, просто… как там. Что делается. Кто там есть.

Да там, поди, все на ушах стоят и морги обзванивают! Если я приду и праздно поинтересуюсь, что тут собственно происходит, меня придушат и зароют в палисаднике.

Я молча ввёл и закрепил иглу, отрегулировал поступление. Ада, похоже, приняла молчание за знак согласия и некоторое время молчала.

– Герман, у вас есть газеты?

– Зачем тебе? Папье-маше мастеришь?

– Посмотрю, что в мире делается.

– Ничего хорошего там не делается. И газет мы не покупаем, мусор один. Всё тут. – я похлопал по ноутбуку, который наконец-то открыл.

Она призадумалась.

– А можешь показать, как пользоваться этим? Хотя бы немного.

– А ты не умеешь? – я оглядел её недоверчиво. Может, она из староверческого скита или из монастыря? Хотя, у любого уважающего себя монастыря давно есть свои сайты.

– Нет. Но если тебе некогда…

– Кое-что покажу, если хочешь.

У Ады загорелись глаза. Это меня развеселило. Хрен, конечно, редьки не слаще – она и тут может что-нибудь выкинуть, но хотя бы, может быть, не будет отпускать свои хитромудрые закидоны. Я соорудил из коробки от маминых сапог столик прямо на постели и поставил ноутбук перед девочкой.

Техника, похоже, зачаровала ребёнка. Сначала я поставил ей «рисовалку». Она быстро освоилась и изобразила криворылого всадника на коне, похожем на крысу. Ещё через полчаса она свободно печатала, причём без ошибок, и порывалась это делать двумя руками. Я деликатно заглянул. Она шпарила «Онегина», причём не про дядю, который занемог, а откуда-то из середины! Обалдеть. А потом ещё какие-то стихи про листья всех цветов, но уж это я не узнал.

– Куда ты? Капельницу снесёшь! А говорила – не умеешь.

– Да её пора убирать. Вынимай.

Прижав ваткой, я осторожно вытащил иглу. И вновь – внимательный серьёзный взгляд.

– Что? Больно?

– Да нет. Просто смотрю. Я хорошо печатаю, но только на печатной машинке.

Я чуть не упал!

– Ты серьёзно?

– А что тут такого?

– Где ты её нашла? Музей ограбила?

– Почему? Это моя машинка, правда, я давно на ней не работала, но вот, как видишь, кое-что помню.

– С ума сойти!

Я поймал себя на мысли, что девочка она забавная, не глупая и не развязная. Говорит немного странно, но, в целом, создаётся впечатление, что передо мной человек с развитым мозгом и начитанный. С такими легко общаться, как с Серёгой, например.

Надо было, однако, съездить на работу, и я задумался – что с ней делать. Оставлять одну до вечера опасно, брать с собой – она ещё слаба, да и неприятностей от шефа можно огрести. Я решил, уж было, наплевать на всё и не ездить, но вдруг она снова глянула на меня своими прозрачными глазищами, словно отсканировала.