Павел Фёдоров - Формальность

– Смотрите, вот тот, кто самый первый, – другой рукой он поднимал над головой список, где по порядку сверху вниз перечислялись номера борцов, против каждого номера стояло количество одержанных побед, потом шла красная черта и внизу был написан один номер семь-восемь с прочерком в графе побед, – вот он – первый!, но не среди слабейших, а среди изгоев, тех, кто презреннее раба, он даже не проиграл ни одного боя…, как я! – захохотал вместе со всеми силач, – но не потому что победил, а потому что спрятался от страха, он даже не проиграл бой слабейшему из нас, но в честном бою, потому он всего лишь тот, кто не достоин ни то, что находиться среди людей, а даже жить. – Потом повернувшись к нему и отпустив его руку тихо сказал, с ненавистью глядя прямо в глаза, – когда я стану властелином, то я прикажу таким как ты выжигать клеймо на теле, чтобы каждый свободный или раб знали, что ты достоин только презрения, что хуже смерти. – Неожиданно борец со всей силы ударил сжатым кулаком в грудь юноше, тот от удара отлетел метров на пять и упал на спину на камни. Он лежал некоторое время неподвижно, в воздухе стояла напряжённая тишина, и вдруг встал как ни в чём не бывало. Силач оторопело смотрел на свой кулак, потом на него, не понимая, что произошло. От такого удара он должен был убить любого, раздробив тому все грудные кости, а получилось, что он его просто толкнул, сильно, резко, но не ударил, а всего лишь толкнул. Удар не защищённым сжатым кулаком означал вызов, от которого нельзя было отказаться или уклониться, борьба в этом случае непременно должна была закончиться смертью одного из борцов. Борец быстро подошёл к уже поднявшемуся на ноги и стоящего, как ни в чём ни бывало, спокойно один-пять и снова ударил того кулаком уже целясь в голову, но не попал, тот легко уклонился и кулак пролетел мимо, рядом с ухом. Вдруг неожиданно один-пять сделал быстрый шаг навстречу борцу, вытянул руку, прикоснулся открытой ладонью к груди и слегка толкнул его. Семь-семь на мгновение неподвижно застыл, с занесённой рукой для нового удара, лицо было удивлённым и не понимающим того, что произошло, потом он начал неожиданно пятиться назад и вдруг упал на спину, схватился руками за горло и начал хрипеть, лицо его побагровело, потом начало становиться лиловым, он задыхался. Один-пять стоял неподвижно и совершенно спокойно наблюдал за конвульсиями семь-семь. Сразу же, откуда ни возьмись, появились три Смотрителя, один из них быстро наклонился над лежащим семь-семь, придавив того руками к каменному полу, чтобы он не двигался. Тот судорожно хватал широко открытым ртом воздух, но не мог его набрать полной грудью, удавалось сделать только крошечный вдох, глаза его налились кровью, лицо тряслось и всё тело сводило судорогами. Придавленный Смотрителем к полу он постепенно успокаивался, делая судорожные очень короткие слабые и частые хриплые вдохи. Между один-пять и глубоко потрясённой толпой безмолвно стоявших борцов были два Смотрителя. Потом они, быстро взяв под руки один-пять, завели его в какой-то узкий проход в стене и повели по бесчисленным коридорам, лестницам и комнатам, пока не дошли до небольшой деревянной двери, открыв её они толкнули того внутрь и закрыли за ним дверь. Он оказался в небольшой пустой каменной комнате, где только горела на треножнике масляная лампа.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– В борьбе Ты заключил тот образ слова

Что дан Создателем как время

Не Ты ли мне сказал что дал мне то

Что смысл обретёт моё стремление к Тебе

Себя познать мне тягостно как путь в пустыне

Не в этом вижу смысл своих усилий

Ты дал мне жизнь!

Что мне в ней для меня?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Прошло несколько часов, расстелив в углу на полу плащ один-пять лежал на спине, смотрел в потолок и равнодушно размышлял о том, что же теперь будет? Видимо его накажут, за что, не важно, всё в этом мире, куда бы не пошёл и, что бы ни сделал, одно и то же. Потому он не ждал для себя ничего хорошего от случившегося. Тихо заскрипела дверь, заглянул библиотекарь, сказав: «Вставай, иди за мной», – скрылся. Один-пять скатал свой плащ, перекинул его через плечо и вышел из комнаты. Они пришли в библиотеку, дверь во двор была раскрыта настежь, уже был день, никого не было и стояла абсолютная тишина.

– Все получили своё значение и отправлены по своим службам, остался один ты. Хранители видимо ещё не решили, что с тобой теперь делать, – Старик вышел ненадолго и вернулся с миской еды и кувшином воды, – ешь, будем ждать.

Один-пять не спеша поел и отставил миску, потом взял с полки книгу, которую читал каждый вечер и погрузился в чтение. Старик сидел неподвижно за маленьким столом и рассеянно через открытую дверь смотрел на улицу во двор.

– Ты очень жесток, – старик сказал это тихо вполголоса, скорее самому себе, чем кому-либо. Юноша оторвался от чтения и некоторое время задумчиво смотрел на старика.

– Это его выбор, не мой.

– Ты мог с ним покончить быстро и безболезненно, а теперь он будет бесконечно долго, медленно и мучительно умирать, наблюдая беспомощно, как с каждым глотком воздуха его покидает жизнь. Это очень, очень жестоко…. Ты знаешь легенду о Советнике? – спросил старик, при этом очень внимательно посмотрел на него.

– Нет, не знаю…, что-то слышал, но не припомню. Помню только, что библиотекарь как-то тихо говорил что-то несвязное, будто если бы здесь был Советник, то всё было бы по-другому…, иначе….

– Не уверен, может он и прав, а я, наверное, совсем не правильно всё понимаю, но думаю, что тебе, как никому другому, важно знать эту легенду. Может она подскажет тебе, что надо делать, приведёт к какому-то важному решению, или хотя бы пониманию всего происходящего, поможет в трудную минуту. Не скажу, что будет, но знаю точно – тебе знание легенды о Советнике пригодится.

Вдруг в дверях библиотеки появилась чья-то тень, заслонив собою свет, в проёме стоял Смотритель, который кивком головы показал, чтобы один-пять следовал за ним. Они прошли до центрального куполообразного зала со свисающим на цепи колоколом. Так же, как и в прошлый раз Смотритель, открыв узкую дверь и пропустив внутрь юношу, остался стоять снаружи, опустив голову на грудь и смотря строго в пол.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

– Я – чтоб говорить о ней с тобою

Чтоб слышал ты Меня!

– Меня Ты запер в ней – я в клетке

Что я могу творить – сказания о рабстве?

Я Раб! Раба ты создал – Повелитель!

На что мне слышать звон цепей!?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Юноша вошёл и сразу остановился в нерешительности, потому что в центральном круге стоял высокий человек, одетый в длинные от шеи до пола свободно ниспадающие чёрные с синевой и желтоватыми знаками одежды, а на голове его был очень высокий странного вида головной убор.