Ирина Левицкая - Город сумасшедших

Эмили поселили в небольшой комнатке на втором этаже. Весь остаток дня она устраивалась на новом месте, исследовала дом и пыталась установить дружеские отношения со своей новой матерью. Нора, убедившись, что Эмили не так сильно отличается от взрослых, как она полагала, стала вести себя с ней более свободно. Однако, когда девочка обращалась к ней, она подсознательно старалась поскорее закончить разговор. У нее полностью отсутствовал материнский инстинкт, хотя она и старалась говорить с Эмили мягко и ласково.

Вечером с работы приехал муж Норы – солидный черноволосый мужчина с густыми усами. Он тепло поприветствовал девочку. Фрэнк не изображал притворной заботы, но если говорил Эмили что-нибудь ласковое, то в этом не было никакой фальши. Однако он не особо интересовался девочкой. Главное место в его жизни занимала работа. Когда Эмили с незначительной просьбой обратилась к нему, в то время как он разбирал файлы на компьютере, Фрэнк без обиняков ответил:

– Эмили, я сейчас занят. Ты можешь подойти ко мне, когда я закончу.

Для Эмили этот новый мир, отличающийся от двух предыдущих, пока был странен и непонятен. Но, укутываясь в одеяло перед сном, она успокаивала себя мыслью: «Разумеется, я еще не привыкла. Я жила в глубинке, а теперь оказалась в городе, в одной из самых лучших и образованных семей. Пройдет совсем немного времени, и всё это будет для меня естественным. Надо просто чуть-чуть подождать».

На следующий день Эмили по привычке проснулась рано. Тетя Нора (девочка пока не могла заставить себя называть её мамой) еще спала. Фрэнк уже уехал на работу. Эмили устала сидеть в одиночестве и взялась за одну из книг, привезенных с собой. Увлеченная чтением, она не заметила, как пролетело время, и не слышала шагов Норы, собравшейся позвать её завтракать. Женщина открыла дверь и замерла, удивленно распахнув глаза. Эмили, сидевшая на кровати скрестив ноги, подняла голову, оторвав взгляд от книги.

– Ты… читаешь? – наконец выговорила Нора.

– Конечно! Меня давно научили этому!

– Нет, я не это имела в виду… конечно, ты умеешь читать, просто… Сейчас уже никто не читает художественную литературу.

Эмили знала об этом. Читать было не принято. Достать книгу, причем не в электронном виде, а настоящую, было довольно сложным делом.

– Мой дедушка приучил меня к этому. Вы думаете, мне не стоит больше читать?

– Не знаю, как хочешь… в общем-то, в этом нет ничего плохого. И да, обращайся ко мне на ты, мы ведь одна семья, – потеплевшим голосом закончила Нора.

Они позавтракали. Нора никогда не готовила сама и не умела этого делать. Всю еду она покупала в специальных пайках, которые представляли собой полноценный завтрак, обед или ужин, с разнообразными блюдами; сейчас почти все поступали так.

После Нора как обычно ушла к себе в спальню к компьютеру, не подумав о каком-нибудь занятии для дочери. Эмили, заскучав, отпросилась у неё погулять около дома. Нора, казалось, практически не слышала вопроса девочки и на автомате ответила «да, конечно», даже не оторвав взгляд от монитора.

Девочка вышла из дома. Первое, что бросалось в глаза в облике города, – почти полное отсутствие зелени. Редко вдоль дорожек тянулся газон, но его ширина была не более метра. Дерево она увидела лишь одно, в самом конце улицы. Только серые дома и магазины кругом, а там, где находился центр города, возвышались гигантские небоскрёбы, видимые с любой точки города.

Эмили хотелось найти кого-нибудь из сверстников, но по улицам лишь торопливо шли взрослые. Они словно не замечали девочку в голубом платье, спеша по своим делам и сосредоточено смотря себе под ноги.

Эмили дошла до очередного перекрестка. Здесь количество спешащих людей было в два раза больше. Но один никуда не спешил.

Это был высокий и худой молодой человек. Он стоял, чуть ссутулившись, облокотившись спиной на фонарный столб, и курил. У него было немного узкое, но красивое и приятное лицо, короткие светло-коричневые волосы и тёмно-серые глаза. Невзрачная одежда казалось старой, но опрятной.

Девочка подошла к нему. Странно, но дым от сигареты совсем не чувствовался. Ей захотелось заговорить с незнакомцем. В качестве предлога, Эмили решила попросить его показать ей дорогу домой (она только сейчас поняла, что потерялась).

Набравшись смелости, она выпалила:

– Привет! Ты кто?

Это было не совсем то, что она собиралась сказать, но его неожиданный ответ заставил её забыть об этом.

– Я? Никто.

Он чуть насмешливо, но по-доброму посмотрел на девочку.

– Как это? Так не может быть.

– Может. И бывает очень часто.

Взглянув на озадаченное лицо девочки, он добавил:

– Но если хочешь, можешь звать меня Кот.

Эмили засмеялась.

– Это странное имя! Почему кот?

– Ну, я хотел бы быть котом. Котов все любят. Они могут делать все, что захотят.

– А тебя никто не любит?

Он усмехнулся.

– Не знаю. Не спрашивал.

Эмили снова вспомнила, что потерялась. Кот сразу согласился ей помочь и довольно быстро вывел на нужную улицу. Однако провожать девочку до самого дома почему-то отказался.

– Здесь я вынужден тебя оставить, маленькая незнакомка, – улыбаясь, но с ноткой грусти в голосе сказал он.

Эмили попрощалась и пошла к дому, но, сделав несколько шагов, остановилась. Ей хотелось чем-то отблагодарить этого странного одинокого человека. Развернувшись, она крикнула ему вслед:

– Кот!

Он обернулся.

– Да?

– Я люблю тебя!

Он ничего не ответил и лишь широко улыбнулся. Смутившись, Эмили побежала к дому.

Кот еще какое-то время смотрел на её удаляющуюся фигурку, после чего пошел своей дорогой, подумав:

«Милая девочка. Жаль, что она попала в этот город».

Эмили сгорала от нетерпения. Она ещё вчера собрала в портфель все необходимое и сейчас, в ожидании пока Нора и Фрэнк будут готовы ехать, сидела в гостиной на диване в новенькой черной школьной форме. Черный цвет не шёл ей, казался мрачным и делал ее фигурку слишком худой; небесно-голубые глаза тускнели.

Пока они ехали в машине, Эмили без интереса скользила взглядом по однообразным серым домам. Ближе к центру города их бетонные стены сменялись серыми и черными отражающими панелями, всё более и более походившими на зеркала. Город становился совсем стеклянным, что делало его будто призрачным, нереальным.

Школа резко выделялась среди зеркальных небоскрёбов. Это было двухэтажное здание, облицованное тёмно-коричневыми панелями, с большими, но затемненными окнами. Фрэнк припарковал возле него машину, и все направились к входу. Девочка с волнением вошла в раздвинувшуюся перед ней стеклянную дверь и оказалась в просторном светлом холле.