Павел Шумил - Процент соответствия

— Эффектно! — прокомментировал Атран. Взял за хвостик двумя пальцами останки образца, зачем-то понюхал и отдал кулу. Похлопал хищника по шершавому боку, почесал за жабрами. — Что ж, мы неплохо размялись. Пора возвращаться в институт.

Яркие события в жизни института — редкость. Повседневность — это трудовые будни. Иранья отрабатывала методику на образцах. Инфорочки две недели не вылезали из информатория института. Выполняли заказ библиотекарей, обменивались материалами. На третью присоединились к целительницам, которые всем желающим выращивали вторые веки для зрения Суши. К чему сотрудникам института Темноты сухопутное зрение — не спрашивали. Помнили наказ Ардины — сделать как можно больше операций и обучить всех местных целителей. Зачем это нужно, хитрая интриганка обещала объяснить по возвращении. Иранья догадывалась — чтоб затормозить работу Северо-Запада. Как-никак, приезжими заняты пять лучших инструментов, целители института вместо основной работы изучают чужие методики. Но свои мысли целительница держала при себе.

Наступил день, когда в инструмент легла Анта. Все знали, что операция продлится не меньше недели. И всё равно каждый день у входа в грот прогуливались, якобы случайно, несколько любопытных. Периодически из грота появлялся Фалин и сообщал, что всё идёт как надо.

На десятый день из грота появилась Анта. Выглядела она осунувшейся и растерянной. За ней выплыла усталая Иранья.

— Отдохни, приди в себя, покушай, а завтра будем учиться работать веками, — сказала целительница. Но потом смягчилась. Урок длился недолго. Уже через полчаса Анта научилась различать верхние, непрозрачные веки и «светофильтры». И умчалась, даже не попрощавшись, разыскивать мужа.

— Я хочу увидеть небо! — донёсся издалека её радостный крик. — Говорят, оно голубое! Я хочу увидеть небо!!!

— Устала я что-то, — зевнула Иранья. — Фалин, мальчик мой, завтра выходной устроим. И послезавтра. Чувствует моё сердце, всё равно работать не дадут.

— ...Ну, миленький! Ну, хорошенький! Ну, пожалуйста! — Три испытательницы вились вокруг Атрана и лепетали давно забытые слова из лексикона молоди, не прошедшей вторую инициацию. Для нормального разумного эти слова были бы полным бредом. Но Атран их понимал.

— Вы же знаете, вы медики по образованию. Две-три недели после операции на стабилизацию фенотипа. Месяц на контрольное тестирование. И только после этого будет дано разрешение на проведение подобных операций.

— Это — для обывателей. Но мы-то испытатели. Нам не нужно ждать два месяца. Тебе на нас надо статистику набирать.

Анта забилась в дальний уголок и в спор не вмешивалась. Сердце её разрывалось. И подружек жалко, и Атран прав. Нельзя так часто нарушать все инструкции подряд. Когда-нибудь это аукнется.

Спор погасила Иранья.

— Тихо, молодь! Нечего шуметь раньше времени. Посмотрите на меня. У меня кишки к хребту прилипли.

Все дружно посмотрели на целительницу.

— Две недели я буду отдыхать и жирок набирать. Или вы думаете, я благими помыслами питаюсь? Отдохну — тогда поговорим.

Испытательницы смирились с судьбой. Упрёк был справедливый, о целительнице они не подумали. А через неделю хитрый Атран лёг на операцию по выращиванию вторых век. Думал, раз его нет, никто не разрешит девушкам лечь на операцию. Наивный... Формально Иранья ему не подчинялась. И молодёжь её уговорила. В общем, когда Атран вышел из инструмента, Арлина уже третьи сутки лежала в инструменте.

— Алтус, вы-то куда смотрели?

— Понимаете, коллега, в чём-то девушки правы. Они испытательницы. Я посчитал себя не вправе гасить их энтузиазм. В конце концов, жизни это не угрожает...

— Мы видели небо! Оно голубое! Мы даже выпрыгивали из среды! — ликовали Анта с Арлиной, вернувшись с поверхности. — Там очень подвижная среда. Она болтается туда-сюда. Даже голова кружится.

— Там волнение, — объяснил Фалин, тоже получивший вторые веки. Правда, не светофильтры, а с оптикой. Зрение суши. — А небо бывает голубым, бывает белым. Это днём. Ночью оно всегда чёрное.

— Ночью мы видели, — отмахнулась Анта.

Подруги, не прошедшие ещё операцию, слушали, открыв рты. Раньше рассказы о поверхности пропускали мимо ушей: мало ли сказок сочиняют о дальних странах. Но теперь сказка приблизилась. Пройдёт месяц — и они сами смогут днём увидеть небо.

Анта опустила вторые веки. Глаза стали огромными, чёрными, как глубины. Словно весь глаз — один большой зрачок.

— А ещё новость — угадайте, куда я смотрю? — рассмеялась она.

— На меня!

— Не угадала. На Фалина! Жаль, у нас раньше таких глаз не было. Можно было бы на лекциях дремать. А ещё южане обещали научить нас на волнах кататься. Они все на волнах катаются. На работу, с работы...

— Инфоры всегда были ленивыми, — хмыкнул Фалин.

— Как ты не понимаешь? Это особенность жизни у поверхности! — укорила его Анта, которая уже считала себя чуть ли не специалистом по мелководью. — Мы живём в глубине, тут волн нет. А для них это естественно.

— Девушки! Продолжаем тесты! — позвал Атран. — С этой отметки — все вчетвером.

— Зачем тесты, если нас всего четверо? — хмыкнула одна испытательница.

— Тсс! Ну положено так. Нам же несложно, а им приятно, — зашептала Анта, садясь на верхнее пятно инфора.

— Значит, как договаривались, тест на остроту зрения и цветоощущение через каждые десять метров, — последний раз напомнил Атран. — Сначала с фильтрами, потом по-старому. Начинаем погружение.

Последнюю операцию делал Фалин. Правда, Иранья находилась рядом. А через три дня после выхода девушки из инструмента Атран заказал шалота и устроил для южан и испытательниц трёхнедельный тур по самым интересным местам. Разумеется, желающих набралось больше, чем мест на шалоте.

Свисты-пограничники бросили жребий, кому ехать, кому оставаться. И четверо счастливчиков присоединились к экскурсантам на своих кулах.

Посетили самые известные сады ароматов, знаменитые танцхомы университета, Бирюзу, Голубые сады. Даже поднялись на несколько километров вверх по пресной реке. Это было самое интересное приключение. В пресной среде кулы чувствовали себя нормально, а шалот нервничал всё сильнее. Поэтому водитель предложил всем сойти, а сам скорее повёл гиганта в море.

Те, кто уже обзавёлся сухопутным зрением, принимали на нижнее пятно всех желающих и показывали ландшафты суши. Фалин выскочил из среды и схватился рук-ками за ветви накренившегося над рекой дерева. Дерево наклонилось ещё сильнее, затрещало и рухнуло в реку. Было много испугов, визгов и смеха. На визги и шум падения примчались все четыре кула и яростно набросились на дерево. Вниз по течению поплыли сорванные ветви с зелёной листвой. Опять было много испугов и визгов. Но девушки-испытательницы бросились успокаивать хищников. Тут и свисты подоспели. Кулы поняли, что ничего опасного не случилось, принялись резвиться, сбрасывая адреналин. Свисты подозвали их и начали катать всех желающих.