Андрей Мансуров - Комплекс Супермена

Доктору пришлось сделать паузу, чтоб отдышаться – слабость и повышение температуры заставляли сознание мутиться и призывали плюнуть не только в угол, но и на всё это вообще! И просто прилечь рядом с могучим телом фермера, и расслабиться, уснув.

Но – нельзя даже думать о таком! Его вердикта и, вероятно, помощи, ждут жена и дети фермера! Нужно ввести хотя бы обезболивающее. Потому что уже дико ломит суставы, и поясницу – как при застарелом радикулите!..

А, да. Вначале нужно же ввести и себе. Этого самого обезбаливающего.

Доктор распечатал упаковку с одноразовым шприцом, продолжая думать.

Возможно, основную часть колонистов всё же удастся спасти? Если только…

Ветр а здесь – достаточно постоянные. И если заражение – диверсия, наверняка его осуществили так, чтоб ветер разнёс заразу по всей заселённой людьми территории. А территория-то… До смешного мала: каких-то жалких три тысячи квадратных километров! И, разумеется, как и на предыдущих колониях, вначале все фермы и жилища располагаются недалеко, как бы окружая по периметру здание Администрации. Ну правильно: рассчитывают же на помощь в экстренных, таких как этот, случаях! Да и продукцию животноводства, на которой здесь специализируются тридцать восемь семей из восьмидесяти трёх, свозить в хранилища-холодильники ближе.

– Первые симптомы начинают проявляться… – доктор посмотрел на свои руки, кожа которых уже приобрела светлый красно-кирпичный цвет, – через двадцать-тридцать минут после попадания вируса в организм. Искусственное поддержание жизни пациента возможно… Но – на очень непродолжительное время. Думаю, после впадения в кому, которую я наблюдал, прибыв, у пациента, не более часа – даже в стационарных условиях госпиталя. И даже с полной заменой всей крови.

Поражённые внутренние органы больного продуцируют вирусы до своего полного уничтожения. Смерть наступает, вероятно, в результате разрушения костного и головного мозга. Больной Питер МакКейси умер у меня на руках пять минут назад. Я сам – тоже заражён. Несомненно, так же заражены и жена и дети МакКейси. Сейчас пойду, сделаю им и пилоту коптера укол обезболивающего и жаропонижающего. Чтоб хотя бы не мучились так, как первый поражённый.

Я не полечу назад – не хочу ускорять распространение заразы. Пилота тоже оставлю здесь, потому что он тоже наверняка заражён: мы дышали здешним воздухом не из кислородных приборов, а через обычные нейтрализующие фильтры. Индивидуальные противогазы. А они, повторяю, неэффективны.

В том, что из-за в е тра, дующего здесь практически всегда на северо-запад, и здание Администрации и большая часть остальных ферм уже заражена, у меня лично сомнений нет. Источником заражения могло явиться… Затрудняюсь предположить. Но учитывая данные предварительных разведок, могу точно сказать одно: эти вирусы – не местного происхождения. Следовательно они тем или иным способом доставлены сюда, на поверхность. И, вероятней всего, это – атака. Диверсия. Со стороны врагов, отлично спланировавших эту акцию. И отлично освоивших бактериологические средства нападения. Уж слишком специфично действие вируса: только на организм человека. Думаю, местные формы жизни, в частности гиено-львы, филин-дьявол, крысо-мыши, насекомые, и все остальные, останутся не поражёнными. И здоровыми.

Мои рекомендации: всем людям, кто ещё не поражён, влезть в имеющиеся в здании административного блока скафандры. А те, кому их не хватит, должны будут изолировать своё тело от воздуха… Хотя бы резиновыми костюмами. Дышать – только из баллонов с кислородом. Потому что фильтры моего индивидуального прибора, повторяю, оказались неэффективны. – доктор понял, что повторяет сказанное уж слишком часто, и прикусил губу, – Вирусы я нашёл и в его выходной трубке. – отлично осознавая, что начинает заговариваться от жара, доктор снова покачал головой. Но закончил мысль:

– Высылаю снятое через сканнер изображение с экрана микроскопа. У меня всё. Завещание как всегда – в центральном архиве Колониальной администрации.

Думаю, мне самому осталось не больше пары часов. Из них последний час, вероятней всего, я проведу без сознания, тоже, как и Мак Кейси. В состоянии комы.

Прощайте.

Простите, что будучи медиком, не могу никому помочь.

Прослушивание оригинала записи последнего сообщения доктора Зигманна немного прибавило к тому, что уже знал Председатель Комиссии по расследованию, командир авианосца «Дуайт Эйзенхауэр», генерал Джордж Корунис. Потому что он уже ознакомился с этой записью, изложенной в письменном варианте.

Но он считал, что теперь хотя бы примерно представляет силу воли и степень мужества этого человека. До конца оставшегося на посту. Сожалевшего лишь об одном: что никому и ничем не может помочь. И прекрасно понимавшего, что обречён. Как и вся колония. И единственное, что они теперь могут сделать – постараться максимально облегчить тем, кто прилетит разбираться, работу по реконструкции произошедшего. И рассказать о том, что и как случилось. Оставить как бы документальную памятку о том, как именно их колонию уничтожили. Чтоб избежать новых жертв. И ненужного риска.

Предупреждён – значит, вооружён.

Разумеется, у Комиссии, состоявшей в-основном из руководства Флота, чиновников Колониальной Администрации, и компетентных медиков, имелись и другие материалы. С которыми большинство членов Комиссии смогли ознакомиться ещё до вылета на Чегастер-пять «Дуайта Эзенхауэра», ударного авианосца эскадры западного сектора.

Записи переговоров центральной диспетчерской с остальными, поражёнными и погибшими буквально в считанные часы, фермерами, выдал в эфир через направленную на Валенсию-два, ближайшую земную колонию, непосредственно перед своей смертью, последний живой человек на Чегастере-пять, капитан Шторль. А все попытки людей в сам о м здании Администрации спастись, действительно пробуя и скафандры, и резиновые комбинезоны, с дыханием от баллонов с кислородом, оказались, мягко говоря, неэффективны.

Но сам Корунис считал, что все эти материалы чертовски мало добавляют к тому, что стало понятно в первые же минуты после заражения. Из самого первого разговора жены Питера Мак Кейси с диспетчером, из заявления доктора Зигманна, и из фотографий, пересланных доктором. Снятых сканнером его мобильного телефона, и его налобной видеокамерой, подключённой напрямую к выходу портативного электронного микроскопа.

Твари, попавшие теперь, пусть пока и заочно, на исследование к самым лучшим вирусологам и эпидемиологам Союза, даже при взгляде на них в не то – пятидесятый, не то – сотый раз, вызывали невольный трепет.

Фанатичного восторга от их эффективности и защищённости от любых средств борьбы – у специалистов медицинской части Комиссии. И злобной ненависти от ощущения своего бессилия – у флотского руководства: потому что сразу сам-собой напрашивался единственно возможный вывод. Что столь «эффективно» действующих тварей кто-то, явно враждебно настроенный к землянам, тщательно вывел. Создал искусственно.