Сергей Солодухин - Тёмная сторона Европы

– Я не понимаю, о чём ты? – в глазах Эвы читалось всё тоже недоумение и растерянность. Конечно, откуда же коренной европейке знать о значении таких непонятных терминов как «искусство» и «творчество». Это всё равно, что индейцу пытаться объяснить какой-нибудь постулат квантовой физики.

«Не слишком ли я поспешил?» – подумал Дэвид. В моём распоряжении двадцать часов. Нужно так много успеть объяснить. Нет, я не поспешил.

– Знаешь, – продолжил Дэвид, – чтобы объяснить тебе, что такое искусство, нам нужно отправиться ко мне.

– Так чего же мы стоим? Побежали!

Никогда в глазах Эвы Дэвид не видел столько блеска и какого-то детского интереса. Девушка схватила его за руку и побежала, совершенно забыв о своей способности к телепортации. Ей почему-то захотелось именно бежать, как в детстве, беззаботно и безрассудно.

«Вот уж не думала, что астронавты посвящены в такие тайны», – рассуждала Эва. «Нет, я, конечно, знала о их отличии от гражданских лиц, но не ожидала узнать что-либо подобное от друга, которого знаю всю жизнь. Хорошо, что Дэвид открылся мне, а не какому-нибудь коллеге по работе, который наверняка заявил бы в службу обеспечения информационной безопасности. А он не такой простачок, как кажется. Наверно, в университете астронавтам, наряду с основными предметами, преподают курс психологии.

Мне уже не терпится узнать, что же скрывают от нас службы безопасности?»

Они пробежали несколько километров, прежде чем в дали появился дом Дэвида. Конечно, жилище европейцев не имело ничего общего с понятием «здание» у нас на Земле. Это было больше похоже на нору какого-нибудь животного. Я уже упомянул, что поверхность Европы пронизана коридорами воздушных туннелей. Так вот, чтобы не тратить энергию и время на строительство огромного воздушного купола над каждым городом, было решено приспосабливаться к местным условиям и делать «пещеры» в местах больших разломов. Ведь растопить лёд проще и быстрее, чем возводить сложную инженерную конструкцию. В одной из таких «пещер» жил Дэвид.

– Вот мы и на месте. Проходи. Чувствуй себя как дома.

Хочу отметить, Дэвид был очень гостеприимным юношей. И все, кому довелось побывать у него дома, замечали это. Дэвид обязательно предлагал отведать какой-нибудь экзотический продукт, доставленный с далёкой планеты и собственноручно им приготовленный. Он мог часами рассказывать о своей коллекции морских растений (должен вам признаться – очень нераспространённое увлечение), с упоением повествуя о том, где и при каких обстоятельствах добыт каждый экспонат. Но, как вы понимаете, сегодняшнюю гостью это не интересовало.

В глазах Эвы всё ещё горел огонь предвкушения. Ей хотелось прикоснуться к чему-то совершенно новому, неизведанному. Так смотрит астронавт на появившуюся вдалеке неизвестную планету. Ведь он не имеет ни малейшего представления о том, что его ждёт после приземления. Примерно те же ощущения испытывала и Гелла. Какие ещё сюрпризы ждут её сегодня? Она и не догадывалась, что увидела только вершину айсберга. Главные открытия ждут тебя впереди, юная Эва.

Дэвид прошёл на кухню, открыл стенной шкаф и достал оттуда инструменты для приготовления своего любимого блюда «пуатинако». Он ушёл сюда не столько для приготовления еды, сколько для того, чтобы собраться с мыслями и подумать, как в наиболее мягкой форме преподнести своему давнему другу всю правду о Европе.

– Нет, пожалуй, мягко никак не получится, – подумал Дэвид, – Это всё равно, что пытаться сказать кому-нибудь о смерти близкого человека и при этом выглядеть оптимистом. Ладно, главное – начать, а потом всё встанет на свои места. Пожалуй, я так не волновался со дня сдачи выпускных экзаменов в институте.

Пока Дэвид собирался с мыслями, юная леди с интересом рассматривала коллекцию фотографий на стенах гостиной. Эва была здесь не впервые, но снимки далёких планет всякий раз удивляли её своеобразием и неповторимой, не похожей ни на что палитрой красок. Вот величавая, темно-синяя планета К-7 из созвездия Весы, а вот уникальный снимок пульсара, сделанный в открытом космосе…

– Ты не скучаешь? – спросил Дэвид, выходя из кухни с двумя тарелками.

– Нет, что ты. Разве можно здесь скучать, – ответила Эва, не отрывая взгляда от фото.

– Странное ощущение, неправда? Каждый раз, глядя на эти снимки, замечаешь новые нюансы, едва видимые полутона и оттенки.

– Да, ты прав. У меня такие же чувства. А что это так вкусно пахнет? Нет. Не может быть. Ты всё ещё помнишь мои слабости.

Выбор «пуатинако» был неслучайным. Это любимое блюдо Эвы, и Дэвид всегда готовил его безупречно.

– Конечно, помню, – ответил Дэвид – ведь, если мне не изменяет память, мы знакомы с тобой уже двадцать лет.

– О, сударь, это так не вежливо с вашей стороны, напоминать даме о её возрасте. – возмутилась Эва.

– Сударыня, ах, оставьте! – не менее возмущённо, с иронией отреагировал Дэвид.

Оба громко рассмеялись. Они действительно давно знали друг друга. Казалось, что они всю жизнь вместе. Дэвид помнил, как впервые увидел эту кареглазую девчонку со смешными хвостиками. Вот уж никогда бы не подумал, что она превратится в такую очаровательную девушку.

– Дэвид, я заинтригована. То, что ты сказал сегодня…

– Подожди, – оборвал её Дэвид – Я пока не буду ничего рассказывать, а кое-что покажу. Это невозможно объяснить. Это нужно услышать.

Он встал и подошёл к стене. Что-то нажал, и открылась небольшая дверца встроенного сейфа. Потом он достал из сейфа весьма странного вида прибор и плоский квадратный предмет. То, что показалось юной Гелле странным и непонятным прибором, было ни что иное как проигрыватель пластинок, а плоский, квадратный предмет содержал в себе саму пластинку.

Дэвид поставил проигрыватель на столике, затем нежно, держась за краешки пластинки двумя пальцами, установил её на проигрывателе и нажал кнопку пуск. Как только иголка опустилась, комната наполнилась божественными звуками фортепиано.

– Это «Лунная соната». Она написана почти 1000 лет назад.

Ничего подобного Эва никогда не слышала. Звуки музыки проникали в сердце и задевали самые нежные нотки души. В какое-то мгновение Эва почувствовала, как её разум и дух вылетают за пределы пространства и парят где-то вдали. Очень трудно выразить словами то, что она чувствовала сейчас.

Вот прозвучали последние аккорды.

– Что это? – не скрывая восхищения, спросила Гелла.

– Это музыка.

– Искусство? Да?

– Да. Точнее, один из видов искусства.

– Знаешь, мне очень понравилось то, что я услышала.

Дэвид аккуратным и очень отточенным движением сменил пластинку.

– Знаешь, Эва, я заметил, что музыка способна вызывать самые невероятные эмоции и ассоциации. Мне было бы очень интересно узнать, что ты почувствуешь, услышав это.