Сергей Слюсаренко - Я, гражданин Украины

В общем, все понятно. Ну куда проще. Я бог. Такой домашний, всамделишный бог. Совершенно просто. Проверим на практике.

– «найти»

– «задайте объект поиска»

– «Рублев Михаил Викторович. Определить местоположение. Графическое представление»

Системе понадобилось примерно десять секунд на сообщение:

– «объект локализован, определите метод заброски энтрудеров. Прямая визуализация оперативными сферами невозможна. Рекомендованный метод – доставка энтрудеров низколетящими дронами. Время исполнения 12'24»

– «выполнить рекомендованное»

Через указанное время на левом экране появилось изображение убогого, плохо освещенного помещения. Камера оканчивалась дверью, крашенной не единожды зеленой краской, с глазком и откидывающимся окошком. Наверное, для тарелки с баландой. Миша спал на полке из голых досок, скрючившись, лицом к стенке. Полка была подвешена на цепях. На стенах камеры все та же темно-зеленая, блестящая краска. В углу унитаз, без сиденья и в потеках ржавчины. Ладно, потерпи, что-нибудь придумаем. То, что ты жив – уже хорошо. А что в одиночке – это даже неплохо.

– «найти»

– «задайте объект поиска»

Ну, как найти мою семью, я уже знаю, указал даже возможные места нахождения в это время. Энтрудеры выдали прекрасное изображение. Нет. Не надо. Это выше моих сил…

Интересно, а могут ли все эти энтрудеры, дроны, сателлиты делать что-либо полезное? Или только тупой сбор информации?

– «определить степень воздействия на информацию первоисточника»

– «возможно воздействие в пределах неопределённости»

– «определить неопределенность». Ну и сказанул!…

– «возможно полное управляемое изменение электромагнитных колебаний в системах передачи данных»

Это уже кое-что. Вернее – о-го-го что!! Это значит, я могу изменить содержание любого электронного носителя?

– «возможность электромагнитного воздействия на физические объекты на уровне энтрудеров»

Не густо, но запомним.

Теперь пора приступать к действиям.

– «получить доступ к серверу сети Комитета государственной безопасности»

– «готово»

– «получить доступ к серверу сети Министерства внутренних дел»

– «готово»

– «получить доступ к серверу сети Администрации президента»

– «готово»

– «получить доступ к серверу сети Национального банка»

– «готово»

Ну что, поиграем в игры?

День у главного аналитика президентской информационной службы Макса Ицковича не задался с раннего утра. Сначала зловещие ночные звонки по телефону, с гробовым молчанием. При этом суперсовременный АОН вместо того чтобы опознать хулигана выводил дурацкую надпись – «Made in China». Потом уже спать не давало тихое жужжание, похожее на комариное пение. В итоге к моменту выезда на службу у Макса было устойчиво-гнусное настроение и головная боль. Если бы не необходимость представить обязательный еженедельный отчет о тенденциях изменения общественного мнения, он бы и не подумал туда ехать. Мелкие неприятности продолжались и по дороге на службу. Казалось, светофоры взбесились и переключались в произвольном порядке. При подъезде к Московской площади Макс увидел, что прямой проезд на проспект Дружбы народов закрыт и гаишники, ожесточенно размахивая палками, отгоняли весь поток к Демеевскому рынку. Вытащив служебные корочки, Макс попытался добиться прямого проезда, но в ответ услыхал:

– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак её отогнать не могут.

Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день проезд здесь был сопряжен со стрессом, а сегодня…

Мин Йин был ответственный человек. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Вот и сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин, упаковав заказ, устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.

Макс, тоже дождавшись зеленого света светофора, тихонько выжал сцепление и продолжил малоэффективное движение. Его телефон вдруг заорал во всю мочь, и Макс на мгновение скосил глаза, чтобы увидеть, от кого звонок. Эта взаимная сотовая заминка привела к тому, что на переходе бампер максова бимера легонько подтолкнул под зад Мина, и тот вывалил все содержимое коробки прямо на капот Максу. Это был обычный товар, поставляемый в китайские рестораны. Десяток кошек, уже подготовленных, со снятыми шкурками, перерезанными голосовыми связками, но ещё живых и таким образом сохраняющих свежесть мяса. Макса вырвало прямо на дорогое кожаное сидение. Бледный, утираясь бумажным платком, он орал что-то невразумительное, пока Мин неуклюже пытался собрать свой нехитрый китайский товар. Доехав до работы с большим опозданием, Макс уже не сомневался в том, какой отчет он напишет.

Председатель совета Движения по национальной защите Украины Мирон Мокренюк был человек солидный и осторожный. Его осторожность порой переходила в мнительность. Именно мнительностью объяснялось большинство его болезней и любовь к лечению. Доминирующим пунктом в распорядке дня Мирона Мокренюка было посещение процедурного кабинета в бывшей цековской больнице. Вот и сегодня перед выходом к ожидавшей его внизу служебной машине он прихватил свежую почту и распечатанные заранее услужливым секретарем е-мейлы, даже не просмотрев их.

«Потом, в больнице» – пробормотал сам себе главный националист. В машине Мирон терпел минут пять, а потом заставил водителя выключить радио, по которому диссонансом звучала китайская мелодия.

– Так ничого бильш нэ ловыть сегодни, – пожаловался водитель. Даже при выключенном радио мелодия, не переставая, шумела где-то в ухе. Мирон так и не избавился от нее.

В больнице, после массажа, удобно устроившись в кресле УВЧ для прогрева суставов ног, он развернул почту. Надо сказать, что ноги у Мирона действительно болели. Соратникам по партии он объяснял свой артрит годами, проведенными в тяжких пастушеских трудах на Полонине. В рабстве у русских оккупантов. На самом деле свой трудовой путь Мирон и вправду начал пастухом, однако, через две недели за нерадивость был переведен на комсомольскую работу. Именно ею, а потом и партийной, занимался Мирон, прослужив большую часть жизни негласным провокатором КГБ в партийных структурах. По заданию он провоцировал всякие конфликты, в первую очередь на национальной почве, обеспечивая продвижение по служебной лестнице нужных системе людей. Однако именно известность в качестве скандалиста-националиста помогла ему пробиться в высшие слои политической элиты в конце восьмидесятых годов. А что до больных ног – так это было обычное отложение солей.