Аркадий и Борис Стругацкие - Возвращение

– А ну! – ужасным голосом воскликнул Женя, обеими руками вцепился в заднюю ногу у сустава и рванул на себя.

Раздался отчетливый хруст. Задняя нога с неожиданной легкостью оторвалась, и Женя упал на спину.

– Не сметь ломать! – загремел яростный голос. – Уберите дурака!

Женя полежал, держа заднюю ногу в объятиях, затем медленно поднялся.

– Еще немного! Еще чуть-чуть, Джо! – гремел тот же голос. – Пропусти мою руку… Ага!.. Ага!.. Вот где ты, голубчик!

Что-то жалобно зазвенело, и наступила тишина. Груда тел застыла, слышно было только тяжелое, прерывистое дыхание. Затем все разом заговорили и засмеялись, поднимаясь, вытирая потные лица. В измятой траве остался большой неподвижный черный бугор. Кто-то разочарованно сказал:

– Опять такой же!

– Септопод… Семиножка!

– Вот ведь закопался, паршивец!..

– Еще немного – и ушел бы…

– Да, задал он нам жару…

– А где задняя нога?

Все взоры обратились на Женю. Женя смело сказал:

– Вот задняя нога. Она оторвалась. Я никак не ожидал, что она так легко оторвется.

Его обступили, с любопытством разглядывая. Громадный полуголый детина с копной растрепанных светлых волос на голове и с бородкой соломенного цвета протянул могучую исцарапанную руку:

– Дайте-ка сюда.

В другой руке детина держал обрывок блестящего провода. Женя с радостью отдал ногу.

– Я Евгений Славин, – сказал он. – Корреспондент Европейского информационного центра. Я прилетел сюда, потому что мне сказали, что здесь интересно.

Детина несколько раз с задумчивым видом согнул и разогнул черный коленчатый рычаг. Нога в суставе попискивала.

– Я заместитель директора КРИ Павел Рудак, – сказал детина. – А это, – он ткнул рычагом в сторону остальных, – это прочие слуги Великого КРИ. С ними вы познакомитесь после, когда они отнесут септопода в лабораторию.

– А стоит ли? – спросил маленький курчавый австралиец. – У нас уже есть два таких же. Пусть валяется здесь…

– Таких же, да не таких, Таппи, – сказал Рудак. – У этого задняя нога имеет всего один сустав.

– Правда? – Таппи выхватил у Рудака заднюю ногу и тоже несколько раз согнул и разогнул ее. – Да, действительно. Жаль, что она обломана.

– Я не знал, – сказал Женя.

Но его уже никто не слушал. Все обступили Таппи, затем гурьбой направились к черному бугру в траве и наклонились над ним. Рудак и Женя остались одни.

– Что это за семиног? – спросил Женя.

– Один из уродцев Великого КРИ, – ответил Рудак.

– А, – разочарованно сказал Женя. – Значит, это все-таки ваши уродцы?

– Не так это просто, товарищ Славин, не так просто. Я ведь не сказал, что это наши уродцы, я сказал, что это уродцы Великого КРИ… – Он наклонился, пошарил в траве и поднял несколько камешков. – И мы на них охотимся. Последнюю декаду мы только и делаем, что охотимся. Вообще, должен сказать, вы приехали вовремя, товарищ корреспондент…

Он стал очень метко кидать камешки в несчастного септопода, которого тащили в поселок. Камешки звонко щелкали о твердый панцирь.

– Пауль Рудак! – заорал кто-то из тащивших. – Наша кладь тяжела! Где твои сильные руки?

– О нерадивые! – воскликнул Рудак. – Мои сильные руки понесут заднюю ногу! Таппи, куда ты ее дел?

– В траве! Ищи в траве, Пауль!

– Давайте я понесу заднюю ногу, – сказал Женя. – Я ее оторвал, я ее и понесу.

– Валяйте, – весело разрешил Рудак. – А я помогу ребятам.

Он в два прыжка нагнал «нерадивых», растолкал их, подлез под септопода, ухнул и взвалил его на спину.

– Догоняйте! – сдавленно прогремел он и галопом побежал к поселку.

«Нерадивые» с гиканьем кинулись его догонять. Женя подхватил заднюю ногу, повесил ее на шею, как коромысло, и затрусил вслед. Нога была колючая и довольно тяжелая.

– Держу пари на заднюю ногу, – провозгласил Павел Рудак, появляясь в дверях лаборатории. – Готов держать пари даже на собственную заднюю ногу, что корреспондент изнывает от жажды!

Женя сидел под стеной лаборатории, тихо вздыхал и обмахивался чьей-то соломенной шляпой. Шея у него горела.

– Выиграли, – простонал он.

– А где нерадивые слуги? Как смели они бросить такого почтенного гостя? Позор на весь Европейский информационный центр!

– Ваши нерадивые поклоняются задней ноге в здании напротив, – ответил Женя, поднимаясь. – Они попросили меня подождать здесь, они сказали, что вы вернетесь через минутку. Это было как раз полчаса назад.

– Безобразие! – сказал Рудак с некоторым смущением. – Пойдемте, товарищ Славин, я постараюсь загладить их вину. Я утолю вашу жажду и распахну перед вами люки рефрижераторов.

– Скорее!

Рудак взял его за локоть и повлек наискосок через улицу к аккуратному белому коттеджу. В коттедже было чисто и прохладно. Рудак усадил Женю за стол, поставил перед ним стакан, графин и миску со льдом, сам принялся хозяйничать.

– Линии Доставки здесь нет, – гремел он. – Готовим сами. На киберкухнях.

– УКМ-207? – спросил Женя.

– Нет, у меня американская система.

Женя есть не стал. Он только пил и смотрел, как ест Рудак. Рудак опустошал тарелки и горшочки и увещевал:

– Не надо смотреть на меня такими глазами. Это у меня вчерашний ужин, сегодняшний завтрак и сегодняшний обед.

Женя украдкой пересчитал горшочки и подумал: «И сегодняшний ужин».

– Вам повезло, корреспондент, – продолжал Рудак. – У нас сейчас действительно очень интересно. Самое интересное будет сегодня вечером, когда вернется профессор Ломба, директор КРИ.

– А я видел профессора Ломбу, – сказал Женя.

Рудак перестал есть и быстро спросил:

– Когда?

– Сегодня рано утром, в Гибсоне. Он консультировал одного моего знакомого. Только я не знал, что он директор КРИ.

Рудак опустил глаза и снова принялся за еду.

– И как он вам показался? – осведомился он немного погодя. – Веселый старикан, не правда ли?

– Да как вам сказать… – сказал Славин. – Скорее какой-то угрюмый…

– Нда-а, – протянул Рудак и оттолкнул тарелку. – Сегодня вечером будет оч-чень интересно. – Он вздохнул. – Ну что ж, товарищ Славин, разрешаю задавать вопросы.

Женя торопливо зарядил диктофон.

– Прежде всего, – сказал он, – что такое Великий КРИ?

– Минуточку. – Рудак откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Сначала спрошу все-таки я. Какое у вас образование?

– Окончил медицинский институт, институт журналистики и спецкурсы врача-межпланетника.

– И все это полтора века назад, – уточнил Рудак. – И больше ничего?

– Изъездил всю Планету, корреспондент, старая гиена пера… Область научных интересов – сравнительное языкознание.

– Так, – сказал Рудак. – И вы ничего не слыхали о семи принципах Сунь Си-тао?

– Ничего.

– И об алгебре информационных полей, конечно?