Василий Ванюшин - Желтое облако

Тунгусский метеорит все еще интересовал ученых. Инга Михайловна Карасаева долго работала в экспедиции и только что вернулась из Сибири. Ее пригласил к себе профессор Новосельский.

«Обращенный лицом к звездам» — так называлась одна из газетных статей, опубликованная о Новосельском в день, когда он полетел в космос, чтобы испытать созданную им новую защитную оболочку космического корабля. Статья была подписана неким Киджи. На подпись мало кто обратил внимание — имя Новосельского было тогда широко известно, и конечно читателей интересовал прежде всего тот, о ком было написано, а не тот, кто это написал.

Корреспондент нашел сказать кое-что новое о Новосельском. Правда, он повторил и уже известное: молодой профессор в недавно вышедшей книге развивает мысль о неразрывной связи всего сущего на Земле с Солнцем, с звездами. Зеленые листья и хлебные злаки вскормлены излучением нашей звезды Солнца, кислород в земной атмосфере является результатом деятельности растений, человек состоит из тех же сложных молекулярных соединений, что и растения, он питается продуктом Солнца и значит состоит из обыкновенного звездного вещества. Корреспондент в шутку назвал Новосельского «звездным профессором» и дальше рассказал, что он по заданию Комитета космонавтики занят исключительно разработкой мер, которые должны обеспечить полную безопасность полетов советских астронавтов за пределы солнечной системы, к звездам. Абсолютно надежная защита от космических лучей, от губительного столкновения с метеорами, от встречи с потоком микрочастиц — вот чем заняты теперь Новосельский и его коллеги по институту.

Инга Михайловна часто встречала имя Новосельского в печати, оно всегда связывалось со звездами, с предстоящими полетами в глубины космоса.

Карасаева когда-то училась вместе с Новосельским, но потом дороги их разошлись. Теперь Новосельский приглашал ее в сектор метеоритики института.

В институте было тихо, безлюдно. Инга Михайловна прошла по длинному светлому коридору. Всюду за стеклянными стенами белели пульты, и на них вспыхивали и гасли разноцветные огни. В большой полукруглой комнате по полу скользили тени от деревьев. Инга Михайловна задержалась перед дверью кабинета. Новосельский, видимо, ждал ее. Дверь открылась сама — плавно, без стука отодвинулась и исчезла в стене.

Новосельский стоял у окна, откинув полы белого халата и заложив руки за спину. Инга Михайловна не встречалась с ним давно. Новосельскому было тридцать с небольшим, столько же, сколько и Карасаевой.

Слегка прищурив глаза, Инга Михайловна с любопытством смотрела на «звездного профессора». Он был все такой же крепкий (в студенческую пору считался лучшим спортсменом), но лицо стало бледнее, черты грубее, резче. Видно, он много работает, не выходя из кабинета и лабораторий. А работать он умеет и не щадит себя.

— Как хорошо загорела! — сказал Новосельский и дружески улыбнулся. И сразу же вернулся к ним обоим в разговоре простой тон, свойственный только студентам. — Неужели и там, на севере, в Сибири, жара?

— Всю весну я была в Каракумах.

— Да-да, знаю… И всюду ты находишь что-то интересное. А из Каракумов, я слышал, привезла редкостное растение, за которым, может быть, будущее тех мест. Удивительно, что ты находишь время заниматься ботаникой.

— Это — попутно. Это просто любопытно. Там скоро будет достаточно воды.

— Да-да… Искали там метеорит. И нашли. Ты счастливая, Инга.

— Что вы, Евгений Викторович! — сказала Инга, погрустнев. — Нахожу, но не то, что нужно.

— Найдешь. Есть мудрость, которая пережила века и сохранилась в наш век атомной энергии, электроники и космических полетов: ищите — и отыщется.

— Надеюсь.

— Ну, теперь поговорим о деле. — Новосельский переменил тон. — Вы, конечно, слышали о полете болида прошедшей ночью?

— В районе Альп?

— Да. В нашем институте смотрят на эти явления не отвлеченно. Для нас что важно? Безопасность космических полетов. Мы должны давать прогноз «погоды», предугадывать метеорные дожди. Мы с вами знаем, что в пределах солнечной системы существует несколько метеорных роев, резко различающихся по своему происхождению. Очень важно установить закономерность в возникновении и направлении метеорных потоков. Теперь нас будет интересовать каждый случай падения метеорита.

— Расскажите, Евгений Викторович, что известно о полете болида? — попросила Инга.

Новосельский повернулся к стене, на которой висела карта, и показал на темно-коричневый горный массив.

— Вот здесь… Это довольно странное явление. Сообщения местных радиостанций притиворечивы, но в общем картина такова. Горы были покрыты тучами, и там шел небольшой дождь. Сверкнула молния — необыкновенная молния, она была видна с большого расстояния. Сверкнула высоко над тучами на фоне звездного неба, и не изломанной линией, а прямым, как стрела, огненным росчерком, и после нее не раздалось грома. Полет болида обычно сопровождается громовым ударом. Значит, это был не болид. Дальше вот что сообщило радио: из туч, осевших на горы, выплыл бледно светящийся шар, он пролетел над городом, — Новосельский отыскал на карте точку города и провел линию с юга на север, — пролетел медленно, покачиваясь, и исчез над равниной. Не раздалось никакого шума, ни одной искры не упало на землю. В некоторых радиосообщениях утверждается, что это был не шар, а продолговатое светлое пятно. Утверждается, что это была шаровая молния, а некоторые высказывают опасения, не случилось ли несчастья с одним из космических кораблей, возвращавшихся на Землю. Но со всеми кораблями, находящимися в полете, поддерживается постоянная связь, и все они благополучно совершают свои рейсы. Тогда что же это было? Большинство мнений сводится к тому, что это был все-таки болид. Такого же мнения придерживается профессор Дольц, проживающий в Швейцарии.

Карасаева приблизилась к карте, рассматривая место, которое показал Новосельский. В просторных окнах полыхало августовское солнце. Пышные дымчатые волосы Инги Михайловны отсвечивали желтизной. Новосельский посмотрел на нее и перевел взгляд на свои маленькие кисти рук.

— Ты что думаешь, Инга Михайловна? — спросил он, снова переходя на «ты». — Я не специалист по метеоритам и не буду высказывать своего мнения.