Иван Ефремов - Туманность Андромеды

— Каждый месяц производится приём сообщений вне обычного времени информации. И момент включения станций сдвигается на два земных часа. За год проверка проходит земные сутки, за восемь лет — всю стотысячную галактической секунды. Так заполняются пропуски в приёме космоса. В последнее полугодие восьмилетнего цикла стали поступать, несомненно, очень дальние, непонятные нам сообщения.

— Я крайне интересуюсь ими.

— Всё, что узнаю, сообщу немедленно. Или ещё лучше — примите сами участие в работе!

Рен Боз обрадованно вздохнул и спросил:

— Веда Конг тоже прибудет сюда?

— Да, я жду её. Вы знаете, что она чуть не погибла, исследуя пещеру — склад древней техники, где оказалась запертая стальная дверь?

— Ничего не слыхал.

— А, я забыл, что у вас нет глубокого интереса к истории, как у Мвена Маса. По всей планете идёт обсуждение, что может находиться за дверью. Миллионы добровольцев предлагают себя для раскопок. Веда решила передать вопрос в Академию Стохастики и Предсказания Будущего.

— Эвда Наль не приедет сюда?

— Нет, не сможет.

— Многие будут огорчены. Веда очень любит Эвду, а Чара просто предана ей. Вы помните Чару?

— Это такая… пантерообразная?..

Дар Ветер воздел руки в шутливом ужасе.

— Ценитель женской красоты! Впрочем, я постоянно повторяю ошибку, какой страдали люди прошлого, не смыслившие ничего в законах психофизиологии и наследственности, Всегда хочу видеть в других своё понимание и свои чувства.

— Эвда, как и все на планете, — не поддержал самопокаяния Рен Боз, — будет следить за отлётом.

Физик показал на ряды высоких, полукольцом расположившихся вокруг звездолёта треножников с камерами для белого, инфракрасного и ультрафиолетового приёмов. Разные группы лучей спектра в цветном изображении заставляли экран дышать подлинным теплом и жизнью так же, как обертонные диафрагмы [59] Обертонные диафрагмы — диафрагмы, передающие обертоны человеческого голоса, с применением которых устраняется различие между живым голосом и звуком передатчика (фантастическое) . уничтожали металлический отзвук в передаче голоса.

Дар Ветер посмотрел на север, откуда, тяжело переваливаясь, ползли перегруженные людьми автоматические электробусы. Из первой подошедшей машины выскочила и бежала, путаясь в траве, Веда Конг. Она с разбегу бросилась на широкую грудь Дар Ветра так, что её длинные, заплетённые по бокам головы и спущенные косы взлетели ему на спину.

Дар Ветер слегка отстранил Веду, вглядываясь в бесконечно дорогое лицо с оттенком новизны, сообщённым необычайной причёской.

— Я играла для детского фильма северную королеву Тёмных веков и едва успела переодеться, — пояснила, чуть запыхавшись, молодая женщина. — Причесаться не осталось времени.

Дар Ветер представил её в длинном облегающем парчовом платье, в золотой короне с синими камнями, с пепельными косами ниже колен, с отважным взглядом серых глаз — и радостно улыбнулся.

— Корона была?

— О да, такая. — Веда очертила пальцем в воздухе контур широкого кольца с крупными зубцами в виде трилистника.

— Я увижу?

— Сегодня же. Я попрошу их показать тебе фильм.

Дар Ветер собрался спросить про таинственных «их», но Веда приветствовала серьёзного физика. Тот улыбнулся наивно и сердечно.

— Где же герои Ахернара? — Рен Боз оглядел по-прежнему пустое вокруг звездолёта поле.

— Там! — Веда указала на здание в виде шатра из пластин фисташково-молочного стекла с серебристыми ажурными рёбрами наружных балок — главный зал космопорта.

— Так пойдёмте.

— Мы лишние, — твёрдо сказала Веда. — Они смотрят прощальный привет Земли. Пойдёмте к «Лебедю».

Мужчины повиновались.

Идя рядом с Дар Ветром, Веда тихонько спросила:

— У меня не очень нелепый вид с этой старинной причёской? Я могла бы…

— Не нужно. Очаровательный контраст с современной одеждой — косы длиннее юбки. Пусть будет так!

— Повинуюсь, мой Ветер! — шепнула Веда магические слова, заставившие забиться его сердце.

Сотни людей не спеша направлялись к кораблю. Очень многие улыбались Веде или приветствовали её поднятием руки гораздо более часто, чем Дар Ветра или Рен Боза.

— Вы популярны, Веда, — заметил Рен Боз. — Что это — работа историка или ваша пресловутая красота?

— Ни то и ни другое. Постоянное и широкое общение с людьми по роду работы и общественных занятий. Вы с Ветром то замкнётесь в недрах лабораторий, то уединяетесь для напряжённой ночной работы. Вы делаете для человечества гораздо больше и более значительное, чем я, но только для одной, не самой близкой сердцу стороны. Чара Нанди и Эвда Наль гораздо более известны, чем я…

— Опять укор нашей технической цивилизации? — весело упрекнул Дар Ветер.

— Не нашей, а пережиткам прежних роковых ошибок. Ещё тысячелетия тому назад наши предки знали, что искусство и с ним развитие чувств человека не менее важны для общества, чем наука.

— В смысле отношений людей между собой? — спросил заинтересованный физик.

— Вот именно!

— Какой-то древний мудрец сказал, что самое трудное на Земле — это сохранять радость, — вставил Дар Ветер. — Смотрите, вот ещё верный союзник Веды!

Прямо к ним шёл лёгким и широким шагом Мвен Мас, привлекая общее внимание своей огромной фигурой.

— Кончился танец Чары, — догадалась Веда. — Скоро появится и экипаж «Лебедя».

— Я бы на их месте шёл сюда пешком и как можно медленнее, — вдруг сказал Дар Ветер.

— Ты начал волноваться? — Веда взяла его под руку.

— Конечно. Для меня мучительно подумать, что они уходят навсегда и этот корабль я больше не увижу. Что-то внутри меня протестует против этой обязательной обречённости. Может быть, потому, что там будут близкие мне люди.

— Вероятно, не потому, — вмешался подошедший Мвен Мас, чуткое ухо которого издалека уловило речь Дар Ветра. — Это неизбывный протест человека против неумолимого времени.

— Осенняя печаль? — с оттенком насмешки спросил Рен Боз, улыбаясь глазами товарищу.

— Вы замечали, что осень умеренных широт с её грустью любят именно люди наиболее энергичные, жизнерадостные и глубоко чувствующие? — возразил Мвен Мас, дружески погладив плечо физика.

— Верное наблюдение! — восхитилась Веда.

— Очень древнее…

— Дар Ветер, вы на поле? Дар Ветер, вы на поле? — загремело откуда-то слева и сверху. — Вас зовёт в ТВФ центрального здания Юний Ант. Юний Ант зовёт. В ТВФ центрального здания…

Рен Боз вздрогнул и выпрямился.

— Можно с вами, Дар Ветер?

— Идите вместо меня. Вам можно пропустить отлёт. Юний Ант любит показать по-старинному прямое наблюдение, а не запись — в этом они сошлись с Мвеном Масом.

Космопорт обладал мощным ТВФ и гемисферным экраном. Рен Боз вошёл в тихую круглую комнату. Дежурный оператор щёлкнул включателем и указал на правый боковой экран, где появился взволнованный Юний Ант. Он внимательно оглядел физика и, поняв причину отсутствия Дар Ветра, кивнул Рен Бозу.