Александр Розов - Чужая в чужом море

— В этом смысле, да. Оборотная сторона армейской привычки забивать любой гвоздь по шляпку. Понятно, почему Пума легко вписалась в эту команду. Она от природы такая.

— Надеюсь, она пошутила на счет печени льва, — сказала девушка.

— Конечно, нет. Печень льва считается средством продуцирования сексуальной силы, как для мужчин, так и для женщин. А Пума мечтает понравиться Рону в этом смысле.

Эстер почувствовала, что у нее снова начинают гореть щеки и уши. Чтобы как–то с этим справиться, она чуть ли не уткнулась носом в кружку с какао.

— Ты слишком нервничаешь из–за той реплики Пумы — заметил Наллэ, — Она высказала свое мнение, не добавив в начале привычный для нас оборот: «мне кажется, что…».

— А тебе как кажется? – перебила Эстер.

— Ты действительно хочешь знать мое мнение?

— Если бы я не хотела знать твое мнение, я бы, наверное, не спрашивала.

— Тогда, я бы посмотрел на это немного со стороны. Давай представим себе двух людей, которые похожи на нас, но не мы. Девушка, такая же красивая, как ты, а парень… Ну, конечно, не такой красивый… В общем, смотря на чей вкус. Девушка ему нравится, это совершенно точно, а вот нравится ли он ей — это вопрос. Если бы эти двое были с моей родины, из Гавайики, то девушка или хотела бы заняться любовью с этим паренем, или нет. И, можешь мне поверить, она бы сделала ровно то, что хотела.

— Знаешь, Наллэ… Только не подумай, что я хочу начать очередной длинный разговор о том, чьи обычаи лучше… Просто я не могу так просто, как кошка. В любом случае, не могу. Хочется или не хочется – это… Это не так просто, как пирожное с кремом.

— Пирожное с кремом, — задумчиво произнес Наллэ, — Это не такая простая штука, как ты пытаешься сейчас представить. Его можно съесть сейчас, можно – после чая, а можно – положить в холодильник и съесть на зватрак. Его можно полить вишневым сиропом, или клубничным, или еще каким–нибудь. Но главное (он сделал многозначительную паузу) главное в том, что ты сама решаешь, есть тебе его или не есть, а если есть — то когда и как именно. Это зависит только от тебя. Ты это контролируешь. Ты – хозяйка своей жизни.

Она отрицательно покачала головой.

— Ничего от меня не зависит. Знаешь, Наллэ, какая самая короткая в мире сказка? Жила–была девочка. Сама виновата. Все. Действительно, все, понимаешь? Жила девочка — дура, поехала по свету искать прекрасного принца, а нашла банду вонючих наркоманов. Если теперь девочка вернется домой, люди скажут: наверное, за этим и ехала. А если торчать здесь – то кончится тем, что я или начну пить виски стаканами, или буду отдаваться всем подряд, просто потому, что какая разница? И какая я, после этого, хозяйка своей жизни?

— Ужас, — сказал шеф–инженер, успевший скрутить и прикурить самокрутку, — Кошмар. Знаешь что? А пошли ко мне в каюту. Я тебе покажу мою каторжную видео–коллекцию. «National Geographic» по сравнению с этим – просто фигня. Они таких мест и не видели.

— Спасибо, Наллэ, — она грустно улыбнулась, — Попытка найти повод… Это очень мило с твоей стороны, но, во–первых, у тебя это не очень убедительно получается, а во–вторых, это не для моего случая, понимаешь?

Наллэ вздохнул и встал из–за стола, держа в одной руке кружку, а в другой – самокрутку и, жестикулируя обоими этими предметами, начал объяснять.

— Давай вернемся к тем двум ребятам с моей родины. Если бы парень приглашал девушку заняться любовью, он просто сказал бы «пошли ко мне», или «пошли к тебе», или… Ну, мало ли есть удобных мест. Я знаю, что у янки и юро есть обычай, приглашать девушку в кино, имея в виду заняться любовью, но я – не юро и не янки. Так что, когда я приглашаю тебя посмотреть кино, я имею в виду именно кино. В смысле: я покажу тебе кино, а потом ты пойдешь в свою каюту, и будешь смотреть хорошие сны без всякого меня. А если тебе вдруг захочется заняться любовью, то это ничему не противоречит. Но это зависит только от твоего желания. Как в случае с пирожным, понимаешь?

— Сейчас я бы просто посмотрела кино, — сообщила она, — В смысле, без пирожных. Я не уверена, что мне сейчас хочется пирожных, крема и… Как ты думаешь, это нормально?

— Это нормально, — подтвердил он, — Сейчас допьем какао, и пойдем смотреть.

…

Можно ли устроить уютное жилище в 20–футовом пластиковом контейнере? Не EHM (expeditio habitable modulo), который даже произносить неуютно, а «home», или «domi». Домашний очаг. Эстер стало немного стыдно за то, что EHM, где обитала она сама, так и остался чем–то вроде технически модернизированной кельи геолога–аскета. В модуле у Наллэ аскетизм было не найти даже в маленьком санузле (где роль светильника играла золотая маска Тутанхамона — не настоящая, конечно, а из тонированного плекса, но все равно). Примитивное прямоугольное лежбище из вспененного пластика превратилось в кресла кинозала, путем перемещения нескольких разноцветных надувных крабов, среди которых Эстер устроилась не без некоторого комфорта, а что касается самого кино… Да, «National Geographic» отдыхал. Там могли показать суровое великолепие гор в 300 милях от Южного Полюса, или яркое буйство зелени в экваториальных джунглях Папуа — но не людей, которые встроились в дикий природный ландшафт, невероятным образом сделав его ухоженными окрестностями своего дома. Говоря о городке Ван–Кок, построенном на месте снесенных тайфуном деревень на вьетнамских островах Фукуо, Наллэ веселился:

— Представляешь, приезжает их директор компартии, товарищ Диен Кин, смотрит на все это, и спрашивает: «Товарищ Шуанг, а почему все получилось так дешево?». Я объясняю ему, что мы в Меганезии привыкли экономить, поэтому мы ничего не разрушаем просто так, ничего не строим просто так, и всегда используем то, что под рукой. Он удивился: «Вы — богатая страна, откуда у вас привычка экономить?». Я ему говорю: «Мы потому и богатая страна, что у нас такая привычка. Мы не делаем, как на Западе, где покупают в кредит машину за 50.000 долларов, а потом экономят воду в умывальнике, чтобы платить проценты банку». Когда до него и до его ребят дошло, они так ржали! Дальше Диен Кин спрашивает «Товарищ Шуанг, а где вы учились экономить»? Я, не задумываясь, отвечаю, что в TMTS, «Tuvalu Mari–Tec School», на Фунафути. И знаешь, что из этого вышло?

— Агитационная статья против капиталистической экономики, — предположила Эстер.

— Если бы! – вздохнул он, — Проходит месяц. Я уже в Эсперанса, в Чилийской Антарктиде. Мне звонит директор TMTS, мы с ним хорошо знакомы, он тоже с Нукуфетау, и женат на моей соседке. Вместо «привет, как дела», он заявляет, что я маньяк, что он пожалуется на меня моей маме, и набьет мне морду, когда меня выпустят с каторги. Ему пришло письмо из Ханоя: Диен Кин просит сообщить цену и условия обучения в TMTS. Компартия, по рекомендации товарища Шуанга, решила направить туда полторы тысячи вьетнамских студентов. Отказывать неприлично, но на Фунафути 5000 жителей, а суши там всего 2,5 квадратных километра. Длинные островки метров по 300 шириной — выступающие над водой фрагменты барьерного рифа вокруг лагуны.