Александр Розов - Чужая в чужом море

Шеф инженер кивнул и трижды хлопнул в ладоши.

— Браво, Пума.

— Почему ты мне не говорил?! – возмутилась Эстер.

— Но ты же видела видеоклипы, где в кадр попадают флапы.

— Да, но я не знала, что это местный продукт. В Америке и Европе уже полвека делают педальные самолеты для фанов, кто–то даже летал на такой штуке через Ла–Манш…

— Это игрушки, — перебила Пума, — Для фанов, которые fucking–around. А «Hikomo» на Нукуфетау делает для людей, чтобы ездить. Продают не одну, не две, а много. Бизнес.

— Hikomo? – переспросила Эстер, — Минутку, Наллэ, это же фирма твоего отчима!

— Добрая фея немного ошиблась, — ответил он, — Ематуа только один из партнеров. Доли есть еще у сестры, у первого сына, у мамы этого сына, у бывшей faahine брата, который погиб на войне за Хартию, и у моей мамы. И он мне не «отчим», а fetiihine–faakane.

— Короче, — резюмировала она, — эта фирма принадлежит твоей семье.

— Если коротко, то да.

— … И ты поедешь домой, заключать контракт на импорт этих штук в Мпулу?

— Не только этих, — уточнил он, — Наших наземных велосипедов тоже. Точнее, именно с них и предлагает начать комитет. Эти велосипеды были прототипом шасси для флапов, поэтому они сделаны очень просто и надежно. Как раз то, что надо в здешних условиях.

— Ну, разумеется, — согласилась она.

— Знаешь, — Шуанг сделал паузу, — Я бы очень хотел, чтобы мы поехали вместе.

— Да, — сказала Пума, обращаясь к Эстер, — а то твоего мужчину будут make–love другие женщины. И еще: что если они будут плохо его кормить? На фиг надо, если есть ты?

Эстер сделала гротескно–задумчивое лицо, а затем кивнула.

— Знаешь, медвежонок, я не готова рисковать твоим питанием. Придется ехать с тобой.

— И кто–то еще говорит, что главный экстремист здесь я, — проворчал Наллэ (лицо у него при этом, было очень счастливое), — А, каким способом вы изнасиловали этот комитет?

— Как рассказывать? – спросил сержант, — Кратко или подробно?

— Подробно! – потребовала Эстер.

— Тогда, — сказал он, — придется начать с истории аннексии Tupa–Tahatae.

— Чего–чего?

— Крабовый берег, — перевел ей Наллэ, — Это официальное название атолла Клиппертон.

— …Только сначала надо выпить, — добавил Рон.

Эта рекомендация была немедленно выполнена. Триффидовый самогон с фермы тети Онго оказал свое магическое действие (выражающееся в непроизвольно производимых потребителем звуках типа «ффф» или «ххх»), и сержант приступил к обстоятельному рассказу (чтобы не сказать: докладу).

— На 10 градусах Северной Широты и 109 Западной долготы есть атолл, обозначенный в международных морских атласах, как Клиппертон. Это сплошное коралловое кольцо до 4000 метров в диаметре и от 40 до 400 метров в ширину. Температура воздуха круглый год 25 – 30 градусов Цельсия, естественных источников пресной воды – нет, дождевая вода появляется эпизодически, в летнем полугодии. Естественная флора — суккуленты и панданусы. Ближайшая суша — архипелаг Ревиллагигедо (Мексика), 500 миль к северу. Ближайшее обитаемое место – курорт Акапулько (Мексика), 700 миль к северо–востоку. Такая вот диспозиция. Теперь – политическая история. В 1705 году этот атолл случайно увидел английский пират Джон Клиппертон, а его партнер, известный натуралист (тоже пират) Билл Дампир нарисовал это дело на карте, как остров Клиппертон. Через 120 лет, капитан Моррелл из США высадился на Клиппертоне, но не нашел ничего интересного. Еще через 30 лет, американские бизнесмены из Фриско решили добывать там птичье говно (культурно называемое «фосфатами»). Через 3 года, в 1858, у французских оффи возникла идея, как получить долю в этом говне. К атоллу подошел их корвет, моряки высадились, воткнули в какое–то место свой флаг и написали, что атолл присоединен к Французской Полинезии. Через 39 лет (в 1897) французский флот снова посетил атолл и застукал там группу геологов из США, копающихся в говне без лицензии колониальных властей. Из этого раздули политический скандал. Будь говна много, французские оффи сняли бы с янки денег. Но говна было мало, и американская фирма закрыла проект. Тут, мексиканские оффи, узнавшие о скандале, но не узнавшие, что говна мало, высадили на атолл своих моряков, убрали французский флаг, воткнули на его место свой, объявили аннексию атолла Клиппертон Мексикой, и продали лицензию на это говно британской компании. Британцы думали, что раз такой шум, значит, говна много. Они ошиблись, и фирма обанкротилась. Лицензию препродали другой фирме. Она тоже обанкротилась.

Эстер постучала ложкой по стакану.

— Извини, Рон, что перебиваю. А обязательно рассказывать все этапы торговли говном?

— По ходу, про говно я уже все рассказал, теперь будет про войну.

— Тогда ладно, — сказала она, и приготовилась слушать дальше.

Сержант кивнул и продолжил.

— На время I мировой войны про атолл забыли. Но в 1922 пришел французский крейсер, поймал там нескольких мексиканских рыбаков, со скандалом депортировал их с атолла нахрен, и заявил в Гаагский суд иск к Мексике о незаконной аннексии Клиппертона. В 1931 суд решил вернуть атолл Франции. На самом атолле это не отразилось. Во время II мировой войны, штаб тихоокеанского флота США высадил на Клиппертоне секретную группу — на всякий случай (вдруг туда приплывут японские шпионы). После войны об этом узнали в Париже. Снова был скандал. В конце XX века NASA арендовало атолл у французских оффи, и поставило там монитор движения космических аппаратов, но эксплуатировать эту хрень оказалось страшно неудобно, и вскоре янки все бросили, а монитор с финтифлюшками ценой два миллиона долларов, списали в убытки.

Эстер снова позвенела ложкой об стакан.

— Рон, дорогой, мне, как американскому налогоплательщику, не привыкать, что военные тратят деньги на что попало. Два миллиона – это еще не страшно. Нельзя ли ближе к…

— Уже, — перебил он, — В начале XXI века администрация Французской Полинезии стала сокращаться. Колонии в Океании или получали независимость, или переходили в ранг заморских территорий Франции. Из–за бюрократического бардака, Клиппертон был и в реестре заморских территорий, и в реестре колоний. Реестр колоний велся в Папаэете и после Алюминиевой Революции, попал в комиссариат округа Социэте. Соответственно, Клиппертон оказался в аукционном листе бесхозных земель. Его долго никто не брал, и программа — аукционист автоматически снижала стартовую цену. Когда арендная плата стала уже совсем смешной, его взяли экстремалы с Уа–Хива, округ Маркизские острова. Оттуда до Клиппертона 2000 миль на румб правее северо–востока. В то время, на 8 году Хартии, массовых дальнобойных флаек по доступной цене еще не было, но экстремалы дружили с одним хорошим дядькой с атолла Нукуфетау – он–то и подсказал, что делать.