Александр Розов - Чужая в чужом море

— Это и есть пингвин? – уточнила Эстер.

— Да. На нем спасают, если шторм. И еще, с него расстреливают всяких bandidos.

— Морская полиция? Береговая охрана? – попыталась угадать Эстер.

— Ну, типа того. Полу–копы, полу–форсы.

Буквально через минуту, три этих персонажа встретились им на узкой дорожке идущей через бамбуковую рощу, вдоль берега.

— Ia orana, foa! – поприветствовал их старший из парней, — Вы здешние?

— Да, а вы? – отреагировала девочка.

— А нас перебросили с Токелау. Вот интересуемся, где тут есть Y–club.

— Ну, Y–club – это на Фунафути. А тут – Y–caf;. Годится?

— По ходу, нам без разницы, — ответил парень, и все трое весело рассмеялись.

— Тогда идите до мостика, там перейдете на Сававе, и по прямой до центра, где ратуша. Прямо за ратушей Y–cafe–a–dancing, а если пройти дальше до берега, то просто Y–cafe.

— Ага! Тогда мы метнулись, — с энтузиазмом сказал тот, — mauru, foa!

— Maeva mata–i oe! (хорошего, попутного ветра) – ответила девочка.

Все трое, почти бегом понеслись в сторону моста.

— Что такое Y–club и Y–cafe? — поинтересовалась Эстер, провожая их взглядом.

— Это где парни снимают девчонок, — пояснила Юеле, — Типа, ты сидишь за столиком, а подходит парень и спрашивает: «Покувыркаемся за 50 фунтов»? Сколько фунтов – это бывает по–разному, это не главное. Главное, чтобы парень понравился.

— «Покувыркаемся за 50 фунтов»? – переспросила американка.

— E–o, — девочка кивнула, — Fee–make–love–one–time. Удобно. Моя тетя Тулли, еще давно, объехала так всю Гавайику без сантима в кармане. Здорово, да?

— Гм… — сказала Эстер. Идея объехать всю Океанию, зарабатывая на текущие расходы путем оказания секс–услуг (грубо говоря — проституцией) казалась ей не очень здравой.

— … До АЭС мы не пойдем. Там ничего интересного, — продолжала Юеле, — Лучше мы пройдем мимо школы резервистов, и там дальше мыс, а за ним три рифа. Они будут по дороге, если плыть на Темотулото, где наша лодка, чтобы мы не опоздали к обеду…

…

Поскольку к обеду они не опоздали, а Эстер очень высоко отозвалась о работе своего маленького гида, эта роль была отдана Юеле и на следующие дни…

— Мы едем на моту–Фунаота, там древний marae–roa, — объявила она на следующее утро, когда они вышли на берег.

— Мне кажется, это довольно далеко, — осторожно заметила Эстер. Она помнила карту, и знала, что Фунаота находится в дальнем северном углу лагуны, милях в 10 отсюда. При скромной скорости детского аквамобиля, это означало около 3 часов пути в один конец.

— Aita pe–a, — ответила девочка, — Мы сделаем умно! Я видела в дальномер: вон там (она махнула рукой на восток), сидит Ринго на своей растопырке и ничего не делает, потому что уже год, как закончил колледж, а теперь работает через день — два. Изображает, что учится в заочном университете, ага! У него как раз выходной, так что он нас отвезет.

Эстер, прикрывая глаза ладонью от низко стоящего солнца, посмотрела в указанную сторону. Примерно в полумиле от них на воде стоял небольшой катамаран.

— А если у этого Ринго другие планы? – поинтересовалась она.

— Глупости, — авторитетно отрезала девочка, — Сейчас мы к нему подплывем, и скажем: «Хэй, Ринго, ты, конечно, отвезешь жену дяди Наллэ на marae–roa!». Пусть он только попробует отказаться!… Эстер, а ты опять поплывешь в майке и шортах?

— Нет, сегодня я буду умнее, — ответила американка и пошла переодеваться в купальник «бикини» (относительно скромный, а по океанийским понятиям, просто пуританский).

Когда примерно через полчаса они доплыли до катамарана, Эстер ограничилась только приветствием типа «доброе утро» (ia ora ipo), а Юеле, с ходу, вступила в короткие, но эмоциональные переговоры (итог которых был явно предопределен заранее). Слушать формальную перепалку на молодежном сленге (mix utafoa+lifra) не было ни малейшего смысла, и Эстер потратила следующую пару минут на то, чтобы рассмотреть и самого Ринго, и его «растопырку». Парень был типичный melano, старшего тинэйджерского возраста: среднего роста, худощавый, гибкий, с почти совершенно черной кожей. На выразительном, подвижном лице резко выделялись яркие сине–зеленые глаза, а волосы были темные, но чуть рыжеватые (признак наличия какой–то доли ирландской крови). Одет он был в пронзительно–лимонные шорты с множеством нашитых карманов. Его «растопырка» оказалась гибридом из двух пластиковых поплавков на трубчатой раме, приделанного сзади авиа–пропеллера, и надувной лодки поставленной на раму сверху. Эстер подумала, что будь вместо поплавков лыжи, это бы называлось аэросанями.

Переговоры успешно завершились. Ринго наклонился и вытащил Юеле из воды, просто подняв за подмышки, и посадил в лодку, по дороге наподдав по попе (в ответ, конечно, визг и пара нецензурных словечек). Затем парень протянул руку американке.

— Садись, auhine Ester… – и добавил, — Это не ребенок, а горе какое–то.

— Я не горе, я счастье! – обиженно пискнула Юеле.

— Охренеть от такого счастья, — буркнул Ринго и что–то ткнул на пульте управления.

«Растопырка» загудела, как очень подержанный пылесос и с неожиданной легкостью помчалась по лагуне, подпрыгивая на слабой волне.

— Ты сам сделала такую лодку? – спросила Эстер.

— Нет, это мы втроем: мой старший брат, его подружка и я. Подружка уехала на Самоа, теперь у нее там агро–бизнес, семья все дела. Брат взял хороший контракт в Кирибати, теперь он мастер на верфи в Баирики. Получается, что лодка моя. Хорошая штука, ага?

— Да, — согласилась она, — И быстрая, как я заметила.

— 30 узлов по гладкой воде — уточнил парень, — А вы долго будете на Фунаота?

— Часа два, — ответила Юеле, — Должна же я все показать тете Эстер!

— ОК, — сказал он и, левой рукой держа штурвал, правой вынул мобайл, — Тогда я call–up моей hoahine. Типа, чтобы она двигалась с Лафанга не сюда, а на Фунаота.

Эстер дождалась, пока он поговорит, и сказала:

— Извини, я, кажется, нарушила планы тебе и твоей девушке.

— Ничего ты не нарушила, — возразил Ринго, — Велика важность, поныряем за каменным окунем послезавтра, а сегодня поедем на Улаелае.

— Не устанете за два часа? – ехидно спросила Юеле.

— Много ты понимаешь, малявка, — ответил он, слегка щелкнув ее по носу.

— Ух! – фыркнула она, — E nui oe te katu i–ma avae.

— Ну, до чего нахальный ребенок, — сообщил он, обращаясь к Эстер.

— А что она сказала?

— Прикололась. Типа: а ты такой большой, что у тебя хер выше Луны.

— А ты ябеда, — гордо сказала девочка и, ткнув пальцем прямо по курсу, добавила, — Вот, уже видно Фунаота. Marae–roa на самом верху холма. А холм насыпал сам Мауна Оро, когда шел с восхода на закат, 6000 миль от Рапа–Нуи до Палау. Видишь: холм нарочно вытянут так, чтобы показывать правым краем на Рапа–Нуи, а левым — на Палау. Вот!