Александр Розов - Чужая в чужом море

Зиппо громко фыркнул, выпустил изо рта струйку дыма, похожую на миниатюрный ракетный выхлоп, и наставительно произнес:

— Потому, что по морю в решете не ходят, и по космосу в бочке не летают. Физика, ага?

— Аргументы?! – потребовала она.

— Сядь в решето, выйди в море, и будут аргументы.

— А на счет космоса?

— А там лучше не пробовать. Там вплавь до берега не доберешься.

— По космосу, — возразил Мак Лоу, — летают именно в бочке. Классический SkyLab 1973 года был тонкостенной бочкой диаметром 7 метров и длиной 8. Это бытовой модуль. О ходовой и сервисной аппаратуре пока не говорим. Экипажи из трех человек жили в этой бочке на орбите по 60 – 80 дней. У TransHab 2005 изменился только интерьер, а экипаж жил там по полгода и более. Genesis 2017 года отличается только тем, что он надувной. Размеры всего вдвое больше, что у SkyLab, хотя надувные аппараты можно делать на порядок более крупными. Ты сам упомянул 100–метровый Hubble–Bubble, не так ли?

— Но в нем нельзя жить! – возразил Зиппо, — Это пузырь с азотом под давлением 0,1 атм.

— Надуй кислородом под давлением 0,2 атм, и живи, — ответил док, — Запаса прочности хватит, эту оболочку испытывали при пятикратном превышении давления.

— У тебя, док Мак, из чего сигары? – подозрительно спросила Дилли, — Может быть, ты уже вывел трансгенный табак–ганджубас, и тебя так прет? И откуда ты столько знаешь про космическую технику? Ты же, по ходу, биохимик.

Мак Лоу в очередной раз раскурил потухшую сигару и пожал плечами.

— Видишь ли, обе мои жены увлекаются космосом, а я их люблю. Очевидно, я не могу относиться равнодушно к тому, что им интересно. Кроме того, преподавая механику в колледже, я обнаружил, что космос дает много увлекательных задачек.

— Алло, док, — вмешался Хабба, — Если тебе это интересно: твои жены опять дерутся на нашем заднем дворе.

— Насколько сильно?

— Так… — бармен неопределенно качнул головой.

— Ладно, — Мак вздохнул, — Я, разумеется, не одобряю их увлечение капоэйрой, но что делать? Не могу же я давить на их культурный выбор.

— Тогда я принесу аптечку, — проинформировал бармен.

— Что, все так серьезно?

— Нет, просто на всякий случай. А кто–нибудь хочет еще кофе, какао, или перекусить?

— Пожалуй, — решил док, — еще чашечку кофе и сигару. И пусть попробуют сделать мне замечание, что я много курю.

Шериф встал, сделал несколько шагов, чтобы через открытую заднюю дверь салуна видеть происходящее во дворе, посмотрел пол–минуты и махнул рукой.

— Нормальное баловство, док. Не нервничай. Давай–ка лучше вернемся к джамблям. Зачем пихать людей в этот космический пузырь и отправлять за триллионы километров?

— За триллионы – совершенно незачем, — согласился Мак Лоу, — Межзвездное путешествие длительностью в сотни лет – бессмысленно. На пол–пути тебя обгонит более современный корабль, построенный после твоего старта ровесниками твоих правнуков.

— Если Земля за это время не накроется каким–нибудь астероидом, — уточнил Зиппо.

Док поднял ладони в жесте предельного несогласия.

— Не будем строить технические обоснования на маловероятных событиях. Зачем, если есть более серьезные аргументы. Тут юниоры уже упоминали хабитацию Марса. Очень реальная тема. Дистанция — 55 миллионов километров, полет на современной технике займет полтора месяца. Маршрут отработан, дроны регулярно летают на Марс, с 1970 года. Забросить туда экипаж — не проблема, но что дальше?

— Примарситься и строить купол! – заявила Оюю, — Типа, как в Антарктиде.

— Как в Антарктиде не получится, — ответил ей Мак Лоу, — На Марсе нет воздуха. Там не поживешь в утепленном домике из пенопласта, собранном за час. Еще варианты?

— Ну, можно притащить с собой маленький герметичный домик, на первое время.

— Насколько маленький и на какое время?

— Ну… — девушка задумалась, — Мда, как–то неуютно получается.

— О том и речь, — сказал он, — гораздо удобнее надуть достаточно большой и более–менее комфортабельный пузырь на низкой орбите, и жить в нем. Высота орбиты может быть менее 50 км, полеты на работу и домой при марсианской силе тяжести – не проблема.

— Твой же вопрос, док, — вмешался шериф, — Как долго жить в этом пузыре?

— В том–то и дело, Тези, что в нем можно жить, сколько угодно. Это — не строительный вагончик, а поселок. Примерно как у Хайнлайна.

Зиппо снова фыркнул и, щелкнув своей ретро–зажигалкой, закурил новую сигарету.

— Ага, вот именно, что примерно как у Хайнлайна. Через несколько лет, а может быть и меньше, люди в этом пузыре так задолбают друг друга своим обществом, что устроят поножовщину. Изолированные микро–группы быстро взаимозадалбываются. Научный факт, проверенный тысячу раз на полярниках, космонавтах, подводниках, и т.д.

— А ты не допускаешь мысли, что это были не те люди? — спросил Мак Лоу.

— Ты бы видел, док, какой к ним был список требований по здоровью и по нервам.

— Я видел. Психологические тесты меня очень позабавили. Психологи знали, что клиент заведомо непригоден к деятельности в изолированной микрогруппе, и выясняли только, как быстро он сломается, если его, заведомо непригодного, поместить в микрогруппу.

— Почему заведомо, док?

— Да потому, Зиппо, что весь комплекс условных рефлексов, заложенных воспитанием, однозначно не позволял клиенту чувствовать себя психологически–удовлетворительно при отсутствии интимного пространства. Клиент с раннего детства приучен скрывать некоторые стороны своей жизни, а в пространстве полярной базы, или субмарины, или орбитальной станции, это технически невозможно.

— Логично, — сказал шериф Тези, — Это намек на элаусестерское воспитание, так?

— Совершенно верно. Отсутствие зон интимности не повлияет на самочувствие только такого человека, у которого нет базовых представлений об интимности. Он не заметит никакого неудобства. Ему не придется бороться со своим подсознанием сто раз в день, при гигиенических процедурах и удовлетворении физиологических потребностей.

— Долой стыд? – уточнила Жанна.

— Нет, — Мак Лоу покачал головой, — Долой само понятие о стыде. Оно несовместимо с образом жизни, о котором мы сейчас говорим.

— Что, даже хваленой меганезийской раскрепощенности недостаточно? – удивилась она.

— При чем тут раскрепощенность? – сказал он, — Дело не в том, что в повседневном быте орбитального поселка полностью отсутствует одежда…

— А она отсутствует? – перебила канадка.

— Разумеется. При температуре +25 и отсутствии опасных бактерий, одежда — это обуза, лишний вес, и лишний расход ресурсов на производство и на стирку. Но это, повторяю, пустяки по сравнению с тем, что человек все время на виду, что бы он не делал. Он ни минуты не бывает один или наедине с кем–то. Примерно полсотни обитателей поселка, умещающегося на футбольном поле, практически постоянно в контакте.