Александр Розов - Чужая в чужом море

Рон жизнерадостно улыбнулся:

— Ага, было дело. Но мы тогда там отдыхали, а эти китайские ребята – работают.

— Послушайте! – воскликнула канадка, — Кто–нибудь может мне объяснить, что тут происходит? Я же вижу, что это не геологи, а солдаты.

— Я могу, — ответила Ллаки, — но не всем репортерам, а только тебе, и по секрету. ОК?

— ОК, — подтвердила Жанна.

— Это — гуманитарная операция в соседнем Шонаока, — сообщила африканка, — китайцы гуманизируют с запада, с гор Итумбо, а мы — с востока, через границу. Я как раз сейчас туду еду. Тут недалеко. Могу взять тебя в компанию. Что скажешь?

— Кто тебя сопровождает? – спросил Керк.

— Зачем? Что я, маленькая?

— Нет, — отрезал он, — звони команданте, пусть подсадит к тебе хоть одного стрелка.

— Ну, это пока он найдет лишнего стрелка…

— Давай, я с тобой съезжу? – предложил Рон.

— Так ты же в отпуске, — напомнила Ллаки.

— Я вообще больше не в армии, — уточнил он, — Я теперь эксперт оружейной фирмы. Но стрелять–то я не разучился, прикинь?

— И я – тоже! — вставила Пума.

— Может, останешься с ребятами? — спросил ее Рон, — Я не очень надолго.

— Тогда и я не очень надолго. Но вдруг ты задержишься? Кто тебя там накормит?

Рон погрозил ей пальцем.

— Ты очень упрямая женщина с ужасным характером.

— Да, — согласилась она, — Я пойду, принесу наши автоматы и разгрузки с магазинами.

Ллаки повернулась к Жанне.

— Ну, как, едешь с нами?

Канадка почесала в затылке, глянула в небо (на посадку как раз заходил третий по счету вертолет с «геологами»), и решительно сказала.

— Не смотреть же этот «День сурка»? К черту! Еду с тобой.

…

=======================================

72 – ЭМИР и ПИЛОТ. Острый конфликт культур.

Дата/Время: 20 сентября 22 года Хартии. День.

Место: Воздушное пространство Эфиопии.

Борт транспортного самолета ВВС Сарджа.

=======================================

У первого пилота Герхарда Штаубе было отвратительное настроение. Пожалуй, еще ни разу за 42 года жизни ему не было настолько мерзко и тошно, как сейчас, когда он сидел за штурвалом «Airbus–EX» — огромной, 80–метровой машины с рабочим весом 600 тонн, летящей на юго–запад над однообразным ландшафтом середины Африканского Рога. Он проклинал свою профессию – хотя очень любил летать, и был прекрасным летчиком. Он проклинал тот день, когда познакомился с этой грязной арабской сволочью, министром Османом Хакимом. Он проклинал день, когда подписал этот сраный контракт с эмиром

Тариком Аль–Акканом, и переехал из чистого и ухоженного Франкфурта в пропахший нефтью и говном Сарджа. Но больше всего Герхард проклинал тот день, когда принял ислам. Теперь он понимал, что его тщательно вели к этому шагу. Все эти разговоры о двойной надбавке для правоверных, о красивой вилле на берегу залива, которая будет подарена ему, Герхарду, лично эмиром Тариком. И еще — о четырех юных прекрасных девушках, никогда не знавших мужчины – опять–таки в подарок. Эмир Тарик щедр, и заботится о том, чтобы у его правоверных слуг все было хорошо в личной жизни.

Потом, через полгода, Герхард понял, что ему ни черта не подарили. В Сарджа все до последнего гнилого финика принадлежало Эль–Акану. Все остальные могли только пользоваться его щедростью, и только если он был к ним расположен. Тот, кто потерял расположение эмира – моментально лишался всего, в т.ч., порой и жизни. Тот, кто хоть раз осмелился перечить эмиру – терял его расположение автоматически. Итак: Герхард Штаубе, пилот первого класса, сертифицированный эксперт «International Civil Aviation Organization» (ICAO), стал рабом вонючего зажравшегося араба, капризного подонка в двадцатом поколении – причем стал им совершенно добровольно. Он сам себя продал в рабство за возможность пользоваться идиотской виллой на заливе, и трахать четырех молодых тупых телок, которые стремительно превращались в жирных жадных коров. И вот что интересно: слуги на вилле (они, разумеется, тоже являлись рабами эмира) сразу доложили Его Сраному Величеству, что почтенный Ибраим (таково было официальное имя Герхарда, мусульманина и гражданина Сарджа) подозрительно печален. Благодаря этому, Герхард, уже понявший, что надо смываться из этого эмирата, оказался лишен возможности выехать из страны. Конечно, нашелся благовидный предлог: эмир Тарик желает, чтобы его пилот всегда был под рукой – это почетный знак расположения…

Второй пилот Бахри Мусаваи, (ленивый кретин, которого вообще нельзя подпускать к пульту управления), негромко рыгнул, и уставился на приборную панель. Он мало что понимал в показаниях приборов, но его знаний хватало, чтобы увидеть: самолет идет в заданном направлении со скоростью 990 км/час на высоте 12000 метров. Убедившись в этом, Бахри вернулся к тому, чем занимался до того: к разглядыванию фото в журнале «Playboy» (по правилам эмирской цензуры, многие части женских тел были замазаны черным маркером, но Бахри это не мешало — он шумно дышал и часто облизывал губы). Герхарду стало уже окончательно тошно, он закурил сигарету и задумался о текущей ситуации. О том, что дело — дрянь. Не вообще, а конкретно сейчас.

С точки зрения международных гражданских служб, этот «Airbus–EX» авиакомпании «South African Airways» (SAA) выполнял чартерный рейс EQ–134 Сарджа – Кейптаун с 540 пассажирами на борту. Фактически, аэробус SAA отогнали на резервную полосу, пилотов арестовали, а пассажиров отвезли не к самолету, а в одно из служебных зданий аэропорта, и там блокировали. В воздух поднялся другой аэробус – тот, которым сейчас управлял Герхард Штаубе. В салоне вместо гражданских пассажиров, находились 600 сарджайских десантников. Им предстояло прыгать с 3000 метров над пунктом Чивези в стране Шонаока и вступать в бой с правительственными силами этой страны. Обычный «Airbus–EX» непригоден для организации десантов, поэтому в его конструкцию внесли ряд изменений. в т.ч. был усилены несущие элементы, корпус, изменена схема работы автоматики, а в днище встроены широкие грузовые люки с выдвижные желобами.

После выброски десанта, Герхарду полагалось лечь на обратный курс, а самолету SAA — взлететь с многочасовым опазданием, когда самолет, выполняющий фальшивый рейс, приземлится в Сарджа… или если будет ясно, что он никуда никогда не приземлится. У Герхарда начало возникать предчувствие, что все закончится вторым вариантом. О том, что ему надо будет выполнять не обычную авиаперевозку, а такую, ему сообщили лишь перед самым вылетом. До того он не знал, и знать не хотел ни о какой стране Шонаока, затерянной где–то в Центральной Африке, между Мозамбиком, Конго и Анголой, но в сложившейся ситуации у него возникло понятное желание выяснить, куда же он летит. Наличие бортовой рации и наушников, позволяло сделать это, не привлекая внимания второго пилота Мусаваи. Его любопытство удовлетворил первый же новостной канал.