Александр Розов - Чужая в чужом море

Генерал Ндунти не знал всех этих тонкостей, но суть дела понимал отлично, и изложил аргументы не так четко, но вполне убедительно. Уловив (по чуть заметному движению глаз), что собеседница согласилась с его выводами, он махнул рукой бармену и заказал еще по кружке кофе с ромом и сливками. К этому времени (а было уже около часа ночи) они обосновались в баре «Trampeador», на 3–м ярусе башни–ретранслятора Mpulu–Tira.

Некоторое время капитан разведки и самозваный генерал молчали, глядя друг на друга.

— Хочешь знать больше? — спросил генерал,

— Я и так знаю, — спокойно ответила она, — Но я хочу знать, знаешь ли ты, Чоро.

— У! Ты такая жесткая, Чубби. Твоему мужчине это нравится, нет?

— Со своим мужчиной я мягкая и пушистая, — сообщила она, — Говори, Чоро, я слушаю.

— Не очень я в это верю, — проворчал он, — Ты солдат, вот что. Не знаю, как у вас что–то получается. Но это ваши дела с ним. Слушай теперь про дело. Все было не так, как мы говорили. Забудь. Герхард всегда был наш человек, да! Герхард и народ шонао – одно. Фронт народа шонао есть и в Европе, и в Аравии. Агентура. Espionage. Spymen.

— Допустим, — огласилась Чубби, — И что дальше?

— Ты действительно знаешь, – сказал Ндунти, внимательно глядя на нее, — Откуда?

— Твое заявление для прессы, — ответила она, — Ты назвал Штаубе героем.

— А вдруг я думал что–то другое?

— Нет ничего другого, Чоро. Один вариант из одного. Простая игра.

— Тогда зачем ты спрашиваешь?

— Я хочу убедиться, что ты сможешь объяснить это ему, — сказала Чубби.

— Я не смогу, — спокойно сообщил генерал, — Ты сможешь. Да.

— Тебе надо учиться риторике, — ехидно сказала она.

Ндунти пожал плечами, закурил сигару и, не без некоторого сожаления, произнес:

— Мне поздно этому учиться, Чубби. И моей жене поздно. Дети учатся, да. Я купил им много книг. Читают. Я купил диски, где правильно говорят. Мой старший сын совсем правильно говорит. Все думают: «он, наверное, из Иоханнесбурга!». А я не умею, нет.

— Ладно, — сказала она (как большинство меганезиек, она становилась несколько мягче, если разговор касался детей), — Я это сделаю. Но ты примешь все так, как я скажу.

— Ты нези, — спокойно ответил он, — вы сильнее. Вы все равно заставите. Это понятно.

Чубби неопределенно кивнула, достала диктофон, включила и начала говорить.

— Герхард Штаубе, агент–волонтер Народного Фронта Освобождения Шонао, выполнял спецзадание на вражеской территории. На его счету уничтожение 600 элитных солдат и офицеров противника, захват сотни боевой мото–техники и самолета, стоимостью треть миллиарда долларов. Теперь, когда враг разбит, Штаубе, герой справедливой народной борьбы, встанет на страже рубежей страны, защищая мирный труд и счастливую жизнь шонао… Чоро, ты придумал для него какую–нибудь должность?

— Да, — ответил генерал, — Министр военной авиации. Красиво?

— E–o, — согласилась она, и продолжила, — Он возглавит министерство военной авиации, которое в ближайшем будущем вырастет в министерство национальной металлургии, горного дела, машиностроения и авиа–индустрии. Реально (если без лозунгов), Штаубе будет курировать военно–техническое сотрудничество с Меганезией. Он грамотный и работоспособный человек. Его доход должен быть не ниже, чем в развитой стране. Это обязательное условие. Его социальный статус должен соответствовать должности. Это тоже обязательное условие. Важно подчеркивать: Штаубе не меганезиец. Его высокий пост в правительстве Шонаока позволит дезавуировать измышления западной прессы и подозрения китайских комми, что в Восточном Шонаока создается про–меганезийский марионеточный режим. Мы заранее соглашаемся, что Штаубе работает здесь временно. Выполнив свои задачи, он иммигрирует в Меганезию и уйдет в гражданскую авиацию.

— Да, — подтвердил Ндунти, — Так будет.

— Так было и есть, — уточнила капитан Хок, — Это реальность, которая именно такова.

— У! Ты верно сказала, Чубби! Реальность!

— Тогда… — она посмотрела на часы, — Встречаемся в 6 утра в моем офисе. Ты скажешь красивые слова и вручишь факс с красивым текстом, а я проведу агиационную работу.

— Да, — снова сказал он, — Поговорим еще по дороге? Я хочу понять про красивый текст.

— Разумеется. Это просто.

Когда примерно в половине третьего ночи они вернулись в Саут–Нгве, Ндунти очень церемонно пожал ей руку и заявил:

— Чубби, знаешь что? Твоему мужчине два раза повезло.

— Даже два? – удивилась она, — Надо будет его порадовать.

— Первый раз, что он нашел такую женщину, — пояснил генерал, — А второй раз, что он может с такой женщиной жить. Мало кто смог бы. Да!

…

Утром она, без лишних церемоний, представила этих двоих друг другу.

— Мистер Штаубе, пилот международного класса – мистер Ндунти, президент Шонаока.

— Называй меня просто Чоро, — добавил Ндунти, — так удобнее.

— Хорошо. Тогда — просто Герхард. А что, собственно…

— Во–первых, — перебил его президент, — Я, уже в воздухе, получил ответ национального собрания про тебя. Орден Золотого Гепарда. Эта высшая военная награда вручается от всего народа шонао — тебе, да! Гравировку на ордене и наградном оружии уже делают.

— Э… мне? – переспросил изумленный Штаубе.

— Да. За эту военную операцию, — Ндунти кивнул в сторону окна, из которого был виден Airbus, — Церемония награждения будет в нашей столице, Лумбези. Всего час лететь на маленьком самолете. Мы с тобой полетим, когда ты соберешься.

— Ну… Я даже не знаю, — замялся пилот.

— Не беспокойся про безопасность, — помог ему президент, — Все исламисты, которые хотели бы на тебя напасть, в нашей стране уже убиты. Я сам это контролировал. Мы убили их всех, да! Капитан Хок может подтвердить мои слова.

— Это правда, — хмуро проворчала Чубби, думая про себя, что Ндунти не просто редкая сволочь, а исключительно редкая. Он с самого начала внушал всем окружающим, что резня, начавшаяся в Лумбези, а затем прокатившаяся по стране шонао, была от «A» до «Z» согласована с меганезийскими, китайскими и американскими военными.

— Вообще–то я собирался… — начал Штаубе.

— Я знаю, — перебил Ндунти, — ты хочешь уехать в Меганезию. Это большая и богатая страна, а Шонаока пока маленькая и бедная. Мы не можем дать тебе, столько, сколько там. Ты много сделал для народа шонао, да! Ты рисковал жизнью и спас сотни семей шонао, на которых бы напали эти исламские фанатики. Наверное, на твоем месте я бы тоже решил ехать в богатую страну. Как и ты, Герхард, я не шонао. Я анголец, но моя жена – шонао. Наши дети родились в стране шонао. Я хочу, чтобы когда они вырастут, страна шонао была богатая. Чтобы дети жили в своей богатой стране, да, Герхард?

— Да, Чоро — согласился Штаубе, — Я понимаю. Жена, дети, это, конечно…