Виталий Бабенко - Приблудяне (сборник)

Когда Фант с бессмысленной надеждой доплелся до нее, он с ужасом прочитал: «Цех демонофикации № 3». (Пусть читатель поймет меня правильно. Я не собираюсь вводить в текст мистику, не склонен я и к оккультным наукам, в демонов, строго по секрету, не верю, исключая лишь демонов Максвелла и Лапласа. Но Фант стоял именно перед «Цехом демонофикации»… Де-монофикадии, очевидно. И будь я проклят, если кто-нибудь знает, что это такое и где могут находиться цеха монофикации, и вообще, порядок ли. это: с таким трудом поднять сначала монофикацию, а потом разом все демонофицировать? Этак и останемся мы на примитивной начальной стадии, а ведь стоит подсуетиться, собрать силы, перестроиться разок-другой, сэкономить где надо, конфисковать что надо, гаркнуть как надо, указать когда что делать и не делать, и уже замаячат соблазнительные горизонты бификации, трификации, тетрафикации… страшно подумать: пентафикации! Глядишь, и другие Орпосы обгоним, если, конечно, не демонофицировать все подряд необдуманно.) На дверях цеха висел огромный ржавый замок. Фант застонал…

А где же Добрый Человек? Да вот же он: сидит неподалеку на скамеечке, очень колоритный, благодушный, пыльный добрый человек, почему-то в меховой шапке и застегнутом на все пуговицы, даже верхнюю, черном пиджаке. Он сидит совершенно один и, кажется, вовсе не обеспокоен этим. Может, он потому один и сидит, что давно добивался уединения, а может, и наоборот — давно ищет собеседника, и улыбка на его лице не от удовлетворенности одиночеством, а от предстоящей беседы. Кто его разберет, этого жителя Административного Центра неопределимого возраста и, судя по состоянию одежды, сидящего здесь уже месяца три; важно другое: он настроен по-хорошему, он даже подзывает жестом наших героев, и он отдыхает на скамеечке возле убийственно-загадочной «демонофикации».

Вот бы и спросить его, что это такое, но Фант, с гримасой на бледно-зеленом (я бы даже выразился более поэтично — салатном) лице, спрашивает:

— Скажите, пожалуйста, мы правильно идем к вакуум-станции?

— К вакуум-станции? — теплолюбивый человек определенно ошеломлен вопросом, он, должно быть, ожидал преамбулы в смысле разговора о терморегуляции, о газетных новостях, о расширяющемся потоке вольных пассажиров и вообще праздношатающихся, но, не получив желаемого, он, впрочем, не расстраивается и даже, выяснив, что незнакомцы обнаруживают полное незнание планировки Административного Центра, весьма рад, ибо предвкушает лакомое объяснение невеждам сложного и запутанного пути к Центральному транспортному узлу.

— Да, к вакуум-станции, — нетерпеливо говорит блеклый невежда, — мы хотим уехать.

— Зачем — уехать? — беспокоится радушный хозяин скамейки. — Вам не нравится в нашем Центре? Прекрасный Центр! На фруктовом базаре были? Не были? Сходите на базар, поешьте пи-винограда — плохо не будет.

— Нам нужно на вакуум-станцию, — цедит сквозь зубы Фант, борясь с желанием ухватиться за тесемки треуха говорливого незнакомца и натянуть ему неуместный убор по самые глаза.

— Ну вот, опять вакуум-станция! Ты вообще знаешь, о чем говоришь? Вакуум-станция где? Во-он там. — Сидящий делает неопределенный жест рукой, могущий обозначать, что вокзал занимает примерно пол-яруса. — А ты куда идешь? Ты идешь в сторону Энергосектора! (Как будто вакуум-станция никак не может быть в стороне энергетических установок!) Что тебе надо в Энергосекторе? Что ты потерял в этом Энергосекторе? Может, жить надоело? Я тебе говорю: оставайся здесь. На базаре был? Не был. Я тебе покажу дорогу на базар, там бета-персики, сигма-дыни, кси-черешня — восторг! — Речь незнакомца льется, как горный ручей. Отчего он так ратует за базар, остается неизвестным. Возможно, заведующим там работает его родственник, и говорун получает скромный процент за каждого нового покупателя.

«Сейчас я его убью», — на грани помрачения думает Фант и крепко сжимает ручку сумки с фотоаппаратом и полотенцем. Однако вмешивается Иоланта.

— Нам действительно нужно на вакуум-станцию, — произносит она. — Как туда пройти?

— Горе мне, горе! — воздевает к небу руки сидящий, не подозревая об угрозе близкого конца. — Клянусь памятью мамы, они меня с ума сведут. Пройти к вакуум-станции! Ничего не получится.

— Почему?! — два голоса.

— Потому, что это так далеко, что пока вы будете идти, вы проголодаетесь, а когда вы проголодаетесь, вам захочется на базар, а пока вы будете искать базар, ваш снаряд уже уйдет, и кого вы будете ругать? Вы будете ругать меня, потому что я не показал вам порогу на базар сразу. Горе мне, горе!

Фант с Иолантой переглянулись. Перед ними сидел сумасшедший с навязчивой базарной манией.

— Папаша, где вакуум-станция? Ва-ку-ум-стан-ци-я, понимаешь? — страшным голосом закричал Фант.

— С Земли? — спокойно спросил «папаша». — Вообще не похоже, но готов держать пари, что вы только что с Земли. Очень шумная планета. Зачем кричишь? Пойдешь назад, потом налево, увидишь гам бегущую дорожку, она ведет на базар (Фанта затрясло, а человек предусмотрительно завязал тесемки треуха под подбородком), не хочешь — не вставай на нее, иди дальше, потом снова налево, там другие дорожки, там целая развязка дорожек, и все бегут к вакуум-станции. Когда заедешь на базар, спроси…

— Спасибо, большое спасибо! — перебил его Фант, чувствуя, как с плеч спадает тяжкое бремя криминальной ответственности.

— Вы очень любезны, — заметила Иоланта.

— О чем ты говоришь? — удивился треуховладелец. — Он спросил я ответил. Ты спросишь — я тоже отвечу. Кто не поможет приезжим людям?!

Иоланта заколебалась. Фант уже направился в указанном направлении, но ока не удержалась.

— Вы здесь работаете?

— Упаси тебя Юпитер, дорогая! Разве я похож на человека, который работает? Я давно не работаю. С самого Парванистана. С того незабвенного момента, когда душманская мина рванула у меня под самыми ногами и я очнулся в госпитале, укороченный на треть. Счастье, что снизу, а не сверху.

— Ой, извините, я не хотела вас обидеть…

— Юпитер с тобой, дочка, разве есть на свете такая вещь, которая может обидеть ветерана Парванистана? Вот мне жилья на Земле не досталось — и то не обиделся. Сюда приехал, здесь мыкаюсь между ярусами — ничего… Тридцать лет уже без ног, и помирать не собираюсь. Бог даст — еще тридцать лет похихикаю…

— И еще… Скажите, пожалуйста, мне очень интересно… Что такое демонофикация, не знаете?

— Ба! — Незнакомец радостно хлопнул себя по лбу. — Пусть у меня рога вырастут, если это не то же самое, о чем я хотел спросить у вас!

Когда ошарашенная Иоланта догоняла Фанта, она решила оглянуться, чтобы еще раз бросить взгляд на чудака в треухе. Скамейка была пуста. В коридоре, как и раньше, — ни души.