Александр Уралов - Псы Господни (Domini Canes)

Ошеломленная Анна попыталась встать и… почувствовала ощутимый пинок под мягкое место! «Ах ты, гад! Издевается!» — мелькнуло в голове. Она быстро поднялась на ноги. И — заработала мокрую, омерзительно горячую пощёчину. Взвизгнув, она помчалась вперед, со всего размаху врезалась в ограду, ощупью нашла калитку и рванула прямиком по дорожке к крылечку. Еще раз споткнувшись на первой ступеньке, она чуть было не упала, но наткнулось на что-то большое, крепко схватившее её…

Она истошно завопила, задёргалась…

— Я не уроню!

Анну била крупная дрожь. Щека горела, копчик ныл. Она подняла взгляд. Саша! Он держал её за плечи и встревожено глядел прямо в глаза… впервые за всё время их знакомства.

— Не надо кричать, — рассудительно, как трёхлетний ребёнок, сказал он. — Анна домой пришла, да! — Он крепко обнял её и повернулся спиной к туману, как будто укрывая, защищая женщину от неведомого врага.

…ты проиграл! Ты повержен!..

…падение…

…собаки… жаркие пасти, жадно рвущие плоть…

…тьма… разорванные мышцы… боль…

— Илья сказал, что волнуется. Мёрси сказала, что надо идти. Я тоже сказал, что волнуюсь. Туман такой некрасивый, как дохлая рыба. Мы хотели вас искать. А я сказал, чтобы Илья и Мёрси с детьми посидели. Я один к Анне пошёл, да!

— Ох, Саша… спасибо тебе. На полчасика раньше бы…

Ну что, Анна, получила плюху? «Нечего бояться, нечего бояться»! И под зад коленом и по физиономии наотмашь… на лбу завтра будет шишка…

— Санечка, пойдём домой, а? Страшно сегодня… и спать уже пора. Пойдём скорее к деткам нашим, а?..

Они зашли в детский садик. Анна плотно закрыла входную дверь на щеколду и, уже стараясь успокоиться, начала подниматься вслед за Сашей по лестнице, придерживаясь рукой за перила. Между первым и вторым этажами, она опасливо обернулась — ей показалось, что в дверь ударило что-то мягкое и тяжёлое. Но всё было спокойно. И только уже укладываясь спать, когда Илья и Мёрси торчали в «курилке» и Сашка пошёл «шугануть их», по просьбе беспокоящейся Анны, она заметила несколько дохлых рыбок, плавающих в аквариуме.

Да, рыбы появились. Во всех шести аквариумах. Они плавали кверху брюшками, отблёскивая чешуйками в неверном свете оплывающих свечей. Если посмотреть внимательно, можно было увидеть на дне мёртвых улиток. Они вяло колыхались в воде, вывалившись из крохотных раковин…

«Это уж я уберу завтра! Возьму сачок и потихоньку выгребу эти трупики», — подумала Анна.

Она не стала никому ничего говорить. Засыпая, она немножко погордилась своей выдержкой и силой воли. Мёрси, например, сразу подняла бы шум и, хватая всех за рукава, немедленно потащила бы всю компанию к аквариумам.

Ещё один день подошёл к концу.

Илья, укладываясь, попросил Сашку сказать какую-нибудь цитату. Сашка встал, заложил руки за спину и нараспев прочитал:

— «Все выдающиеся люди выходят из третьего сословия. В империи, где существуют только великие и малые, нет никого, кроме наглых господ и гнусных рабов. Одно третье сословие, занимающее промежуточное положение между знатью и чернью, рождает искусство, просвещение и все великие идеи, полезные человечеству».

— Что-то знакомое, — сказал Илья.

— Пьер-Огюст Карон де Бомарше, «Мемуары», — робко сказал Сашка и улёгся.

— А кто это? — спросила Мёрси, отчаянно зевая. Все уже привыкли к тому, что спрашивать Сашку, откуда он набрался разнообразных сведений, было бесполезно. Промолчит, виновато улыбаясь, вот и всё.

— Тот самый, который «Женитьбу Фигаро» написал, — ответил Илья.

— Я такое кино видела, — гордо заявила Мёрси. — Там Андрей Миронов играл.

— Между прочим, в 1776 году Бомарше убедил Людовика XVI поставить оружие, боеприпасы и корабли для США. В смысле, тогда ещё не США, а тем нескольким областям, что воевали с Англией за независимость. Людовик вначале хотел оказать помощь Англии, но Бомарше его убедил, — поднял палец Илья. — А ещё Бомарше изобрёл анкерный механизм для карманных часов, что резко уменьшило их размеры.

— Ни хрена себе… — пробормотала Мёрси. — И откуда ты только всё это знаешь?

— Странствуя по свету, мадам, я не закрываю глаз! — ответил Илья, явно кого-то цитируя.

Они ещё долго о чём-то переговаривались, но Анна уже проваливалась в сон…

Сашка нёс её на руках в тумане. Было холодно. Тонкая ткань ночной сорочки Анны не спасала от холодной стали рыцарских лат. Обнимать рыцаря за шею было так же противоестественно, как обнимать бронзовый памятник.

— Куда мы идём?

Сашка молчал. Забрало было поднято и Анна хорошо видела мрачное, исполосованное шрамами лицо. Изогнувшись, она опасливо посмотрела вниз и увидела, как в дымке тумана рдеют подёрнутые пеплом угли. Тяжёлые стальные ноги шагали с размеренностью механизма, погружаясь по щиколотку в потрескивающий нестерпимый жар. Взвивались огненные искры. Язычки пламени пробивались сквозь пепел. Шпоры раскалились докрасна…

Неужели никто не отнимет её у этого равнодушного истукана?

…с-с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с… ш-ш-ш-ш…

…это милый Демон шёл за ними! Он шёл, чтобы спасти её!

Или пнуть под зад.

— Под пулями и в хосписах атеистов не водится! А уж тем более, в Екатеринбурге, рядом с противоестественными кошмарами.

— Я тебя по существу спрашиваю, а ты мне какие-то турусы на колёсах… — невольно улыбаясь, сказала Света. — Не увиливай, пожалуйста, от прямого ответа!

Кондратьев закряхтел. Вот, ведь, устроили дискуссию прямо на улице. Он давно уже не выходил из квартиры, но теперь дочь принесла ему пропуск, подписанный аж самим Коваленко, и буквально-таки вытащила на улицу. Они медленно шли по мокрому асфальту. Совсем, как в детские годы, дочь держала отца за руку. Хорошо!

Решили далеко не ходить, а прогуляться в маленьком парке-скверике у пруда, где хлопотливые утки баламутили не по-летнему холодную воду. Светлана настояла, чтобы Кондратьев надел пальто, а не куртку, отчего Кондратьев почувствовал себя действительно «старым преподавателем»… да что греха таить — и вовсе стариком!

Кондратьев молчал, собираясь с мыслями. Да, всё, как в детстве… «Вот как пристанет Светка с глобальными вопросами, так и не отстанет. Вынь да положь ей всю правду!», — иногда в сердцах приговаривала жена.

— Видишь ли, Светлана, ответ на вопрос: «Есть ли Бог?» — только для невеж и полных неучей является простым. И ответ на него так же сложен, как если бы ты спросила меня о том, что такое мезоны и какое значение они имеют в квантовых процессах.

Светлана, затаив дыхание, слушала. Отец, несомненно, оставался самым-самым умным человеком на земле! И ещё он был «златоустом». Помнится, в девичестве, все её подружки, приходившие к ним в гости, развесив уши, слушали, как профессор Кондратьев рассказывает им разные интересности. «Светка! У тебя папа такой классный! Он так много зна-а-ает!» Тогда слова «крутой» и «клёвый» только-только входили в обиход и от них явственно несло улицей, чего сердитая мама терпеть не могла. Света взяла отца под руку.