Джон Бойд - Повесы небес

Парень Драки, игравший Яго, несколько переигрывал, так как часто крутил усы и косил глазами, строя козни, но мне не следовало порицать студента за это. За всем этим я ясно угадывал ирландскую руку писателя-режиссера-постановщика Реда О'Хары, а он был уязвим. От мелодрамы с темой кровосмешения несло плохим вкусом, и она была неуместна на планете, где дети редко знали своих отцов.

Ред вместе с главными исполнителями и постановочным персоналом прибыл в таверну раньше меня. На Кики все еще было бархатное платье, сейчас украшенное орденом Святого Георгия, а Драки, без грима Яго, оказался молоденьким блондином. Больше всего я удивился, когда Ред представил мне своего оператора, Тамару, девушку с волнообразно колеблющимися бедрами, также носившую Крест Святого Георгия. Вспомнив качество изображения в телепередаче и затруднения Реда при поисках Джульетты, мне пришло в голову, что О'Хара использовал секс для достижения своих целей.

Мои похвалы студентам были неискренни до отвращения:

— Любой из вас мог бы играть на Бродвее. И вы, Драки — вашего Яго освистали бы на любой сцене Земли. Вы замечательно раскрыли образ злодея.

Беседа вокруг нашего стола велась на приглушенных тонах, даже после четырех или пяти тостов, но я уже научился оценивать темп и высоту харлечианских голосов. Студенты были вовлечены в оживленный, по временам даже шумный (по харлечианским меркам) разговор и фокусом их энтузиазма был Ред.

Но и я получил свой долю меда от того внимания, с каким слушали меня, как критика земных драм, и еще от недвусмысленных взглядов Тамары. Студенты жадно слушали, когда я рассказывал им о реакции публики, о том, как все затаили дыхание, о продолжительных аплодисментах.

— Ваше счастье, Драки, что вы были в телестудии, иначе вас забросали бы помидорами и яйцами. [60] В США свист является знаком одобрения, в противоположность суще¬ствовавшему еще недавно у нас обычаю освистывания актеров за хал¬турную или откровенно бездарную игру. С другой стороны, актеров, игравших отрицательных персонажей, могли забросать помидорами и тухлыми яйцами.

Под влиянием хорошего настроения и крепких напитков, возбуждаемый взглядами Тамары, прорезался мой старый мэндэнский синдром и я поднялся, чтобы произнести тост:

— За мастера постановочного персонала, за молодую даму, чей операторский гений и другие таланты не имели бы конкуренции при выборе любым голливудским продюсером, если бы ее привезли на Землю. Я пью за Тамару [61] Английское произношение имени Тамара — Тамаг очень сходно с про¬изношением слова «tamer», означающего "покорительница, укротитель¬ница". Этим тостом Адамс признается, что он покорен ее профессио¬нальными и «другими» талантами. с Плавно Качающимися Бедрами!

— Слушайте! Слушайте! — зачастил Ред.

Сидящая напротив меня Тамара подняла свои темные и сияющие, то ли от одухотворяющей лучезарности, то ли от сияния Креста Святого Георгия, глаза и сказала:

— Я пройду через все испытания, чтобы прийти к кресту учителя Джека.

Ее слова, которые я принял за первый проблеск рассвета в этом царстве языческой тьмы, очистили меня от всколыхнувшейся было мэндэнской мути, и я ответил:

— Дорогая овечка, да будет так, если так пожелает Декан всех Деканов.

— Осторожней, парнишка, — прошептал Ред по-английски, возможно, предположив, что я охмуряю одну из его Дам — носительниц Креста Святого Георгия, каково и было, сознаюсь, мое намерение. Затем Ред возвысил голос. — Дети! Нашим следующим делом в начале зимнего семестра будет музыкальный спектакль, транслируемый по телевидению со сцены гимнастического зала в присутствии зрителей, чтобы вы могли почувствовать реакцию публики. Я покажу вам наши музыкальные фильмы, чтобы показать, какое влияние оказывает хоровое искусство. Тамара, вы созданы для роли ведущей танцовщицы. У вас достаточно способностей для этого. Это будет колоссально.

Теперь прищелкивание и мурлыканье за столом ускорило свой темп: студенты, перебивая друг друга, снова начали развивать план Реда. Вдруг все разговоры прекратились.

Я не видел, как в дверь вошел мальчик в черной тунике, так как записывал пожелание Реда подобрать фрагменты из земных фильмов с кордебалетом, как вдруг молчание заставило меня поднять глаза. Я увидел посыльного от декана, стоящего у нашего стола и достающего из курьерской папки полоску бумаги. Он вручил бумагу Драки, поклонился, повернулся и покинул таверну.

Драки взглянул на бумагу, медленно сложил ее вчетверо и засунул ее в карман туники. В мертвой тишине и наклонился к нему и спросил:

— Плохое известие, Драки?

— Я отчислен из университета деканом Бубо за дурное поведение, — просто сказал он. — Я обманом заставил Гамлета убить Джульетту.

— Но это же в пьесе! Ты же не Яго.

— Старшие этого не понимают, Джек.

— Дай мне эту полоску, парень, — проревел Ред. — Я отнесу ее Бубо и заставлю съесть.

— Ему не понравится вкус бумаги, Ред, — возразил Драки.

— Когда я выбью ему зубы, он сделает из нее бульон и выпьет через соломинку! — Ред встал и начал обходить стол, как вдруг встала Кики и плавным и быстрым движением прыгнула на Реда сзади. Ее восьмидесяти фунтов никогда бы не хватило свалить Реда с ног — такое было ей не под силу. Но ее ноги сомкнулись вокруг ног Реда чуть повыше колен. По сравнению с ее ногами, ноги Реда были как стволы дубков, но тем не менее, он был скован и не мог сдвинуться с места. Словно детеныш коала на спине матери, Джульетта обернулась к Тамаре и спокойно сказала:

— Тамара, расскажи ему.

— Мы не обсуждаем решений декана, — сказала Тамара. — Мы здесь для того, чтобы учиться, а преподаватели для того, чтобы учить. Они нам не докучают и мы не досаждаем им.

Поднялся Драки.

— Это несущественно, Ред. Вам не следует давать Бубо повод повредить вам. Я изучал средства передачи сообщений, но здесь нечего передавать. Я возьму с собой в глубь страны произведения Шекспира, которые вы дали мне, и напишу такие пьесы, чтобы было что передавать. Прощай, уважаемый учитель, — его голос слегка заколебался, когда он добавил, — прощай, любимый друг.

Он повернулся и вышел из таверны. Джульетта отпустила своего пленника и тот, потрясенный и опечаленный, сел на место.

— Как Бубо мог бы наказать меня? У него же нет оружия? — спросил Ред.

Парень, игравший Гамлета, ответил:

— Он наказал бы тебя так, как Яго наказал Гамлета, ибо декан мудр.

— На Земле мы называем это хитростью, — отреагировал Ред. За столом воцарилось уныние и во мне снова шевельнулось подозрение в том, что харлечиане имеют чувства. Несколько минут никто не произносил ни слова, пока Ред не хлопнул рукой: