Джон Уиндем - История с лишайником

Рядом с вами тайком обделываются разные темные делишки, тут же порхают бабочки с крыльями в виде радужных банкнотов, искушая ваших воспитанников гнаться за собою; вокруг дороги развешана липкая паутина ранних браков, из-за кустов внезапно вываливаются на ваш путь мамаши с их куриным умом; неуверенно бредут по нему, поминутно спотыкаясь, и близорукие папаши; в сумерках гипнотично подмигивают жадные глаза, в лунном свете тамтамы выбивают призывную мелодию, а над всем этим висит в воздухе крик пересмешника: какое это имеет значение, раз она счастлива?.. Какое значение?..

Так что вы, безусловно, имеете полное право с гордостью смотреть на тех, кому помогли пройти через все эти опасности. Однако, надо отдать ей должное, мисс Бенбоу тут же укорила себя за чрезмерное честолюбие. Диана, откровенно говоря, не причиняла особых хлопот. К искушениям она относилась с таким равнодушием, словно их и вовсе не существовало на свете.

Поэтому остается только радоваться, что Диана оказалась способной ученицей, и не следует приписывать себе слишком много заслуг. Она работала упорно и заслужила этот успех. Единственное, что можно было бы еще ей пожелать, — чтоб не была она такой уж необычной.

В этот момент мисс Бенбоу подошла почти вплотную к Диане, и та заметила ее.

— Добрый вечер, мисс Бенбоу! — Добрый вечер, Диана. Как я рада поздравить вас!

Это чудесно, просто прекрасно. Помните: мы все верили в ваш успех и были б очень огорчены, если бы у вас вышло хоть немножко не так.

— Большое спасибо, мисс Бенбоу. Но в этом не только моя заслуга. Разве достигла бы я чего-нибудь без помощи, советов всех вас, воспитателей?

— Именно для этого мы и здесь, однако и мы перед вами тоже в долгу, Диана. Даже в наши дни хорошие знания приносят честь школе, а такие, как у вас, — это одно из лучших достижений нашего коллектива. Думаю, вы это понимаете?

— Мисс Фортиндейл, кажется, по-настоящему рада?

— Она более, чем рада, она в восторге. Мы все восхищены.

— Спасибо, мисс Бенбоу.

— И, конечно, ваши родители тоже очень довольны?

— Да, — сдержанно кивнула Диана, — отец очень рад. Ему понравилась моя мысль о Кембридже, ибо он сам когда-то мечтал там учиться. Однако, если бы я не заслужила стипендии, о Кембридже не могло быть и речи — это был бы только Лон… — тут она вспомнила, что мисс Бенбоу окончила Лондонский университет, и сразу же поправилась, — … один из обычных провинциальных колледжей.

— Некоторые из провинциальных колледжей дают неплохие знания, — сказала мисс Бенбоу с едва заметным оттенком осуждения.

— Конечно. Однако изменять свои планы — это равносильно неудаче, с какой стороны не посмотри.

Мисс Бенбоу не дала перевести разговор на эту тему. — А ваша мать? Наверное, — тоже безгранично гордится вашим успехом? Диана устремила на нее взгляд своих удивительных серых глаз, проникающий, казалось, в самую душу собеседника.

— Конечно, — ответила она без энтузиазма. — Как же иначе.

Мисс Бенбоу чуть приподняла брови.

— Я хочу сказать, что у мамы есть причины гордиться моим успехом, — пояснила Диана.

— Однако она, несомненно, гордится? — запротестовала мисс Бенбоу.

— По крайней мере, пытается. И это в самом деле очень мило с ее стороны, — сказала Диана, внимательно посмотрев на мисс Бенбоу. — Почему некоторые матери все еще считают, что куда пристойнее быть просто самкой, чем интеллектуалкой? — спросила она. — Я думаю, что вы об этом думаете совсем иначе?

Мисс Бенбоу захлопала глазами. Какая-то недоговоренность ворвалась в их разговор, но она приняла вызов.

— Мне кажется, — ответила она задумчиво, — что стоило бы заменить слово «пристойнее» словом «понятнее». Кроме того, сфера интеллекта для большинства матерей — тайна за семью печатями, сталкиваясь с которой они чувствуют себя не совсем уверенно. Диана задумалась.

— И все же «пристойнее» здесь больше подходит, хоть я и не в силах объяснить, почему, — сказала она слегка насупившись.

Мисс Бенбоу покачала головой.

— А не смешиваете ли вы пристойность с ортодоксальностью? — спросила она. — Ничего удивительного, если родители хотят, чтобы их дети жили по устоявшимся и понятным для них канонам. — Немного поколебавшись, она продолжила. — Или вам никогда не приходило в голову такое: когда дочка наперекор матери выбирает свой собственный путь, то она как бы. заявляет этим: «Способ жизни, бывший для тебя, мама, хорошим, мне не подходит.» Поэтому матерям, равно как и другим людям, это мало нравится.

— Вы имеете в виду, что в душе матери надеются, что когда их дочери потерпят фиаско на пути к карьере, то это станет доказательством того, что они, матери, в свое время были правы?

— А не чересчур ли вы категоричны в своих выводах, Диана?

— Но они же вытекают из всего сказанного, мисс Бенбоу, разве не так?

— Думаю, мы больше не будем делать никаких выводов. Где вы собираетесь провести каникулы, Диана?

— В Германии, — ответила Диана. — Правда, я мечтала съездить во Францию, но Германия мне будет полезнее.

Они еще немного поговорили о планах на будущее, затем мисс Бенбоу еще раз поздравила Диану и «пожелала ей успехов в университетской жизни.

— Я очень признательна вам за все. Я так рада, что вы все довольны мной, — заявила, Диана. И добавила задумчиво. — Мне надо было сказать несколько иначе, ибо, по правде говоря, каждая женщина может стать респектабельной самкой, если приложит хоть немного усилий и напряжет свои умственные способности. Поэтому не понимаю, почему…

Но мисс Бенбоу не захотела продолжать этот разговор.

— А вот и мисс Теплоу! — воскликнула она. — Я знаю, ей тоже не терпится сказать вам несколько слов. Пойдемте!

Она весьма удачно выполнила этот маневр, и, когда мисс Теплоу начала приветствовать Диану, мисс Бенбоу, повернувшись, оказалась лицом к лицу с Брендой Воткинс. Здороваясь с Брендой, новое обручальное колечко которой, несомненно, значило больше, нежели стипендия какого-либо университета, она услышала позади себя голос Дианы: «Знаете, быть только женщиной и больше никем, это для меня равнозначно тому, словно навсегда закрыть перед собой мир. Я хочу сказать, что в этом положении не бывает никакого роста, разве не так, мисс Теплоу?»

— Я никак не могу понять, от кого она это унаследовала, — проговорила раздраженно миссис Брекли.

— Только не от меня, — ответил ей муж. — Мне иногда хотелось, чтобы наша семья была немного интеллектуальнее, но, насколько я знаю, этого не произошло. Так какое имеет значение, от кого она это унаследовала?

— А я совсем не имела в виду интеллект. У отца, конечно, была голова, иначе он ничего не добился бы в своем бизнесе. Нет, то, как она подвергает сомнению общепринятые понятия, можно назвать независимостью… Понятия, которые для всех стали каноническими.