Джон Уиндем - История с лишайником

— Слава богу, что нам не всегда оказывают человеческие почести, — прошептала мисс Брендон, наклонившись к мисс Толвин. — Представьте себе — проходить через такое по нескольку раз в день…

Сержант грозным взглядом обвел толпу, которая снова стремилась сомкнуться, и широко открыл двери. Три леди во главе с Дианой прошли вперед, а Отилли задержалась в холле. Швейцар услужливо открыл дверцы автомобиля. До Люси долетел голос: «Говорят, ей сорок, а выглядит как девушка».

Диана начала спускаться по ступеням вниз. Оба фоторепортера застрекотали своими камерами.

Прогремели один за другим три громких выстрела. Диана покачнулась и схватилась рукой за левый бок. Толпа окаменела. Красное пятно появилось под ее рукой. Кровь сочилась между пальцами в белых перчатках. Ярко-красное пятно, расползаясь, окрасило жемчужно-серый шелк. Диана отступила на полшага назад, упала и покатилась по ступеням…

Снова заработали фоторепортерские камеры. Швейцар оставил автомобиль и кинулся к Диане. Сержант, оттолкнув Люси Брендон, побежал вниз по ступеням, Диана не двигалась, ее глаза были закрыты. Двое швейцаров хотели поднять ее, но послышался уверенный, спокойный голос:

— Не трогайте ее! Сержант оглянулся й увидел молодого человека в очках в роговой оправе, в хорошо сшитом темном костюме.

— Я врач, — сказал он. — Вы можете повредить ей. Лучше, не теряя времени, вызвать скорую помощь.

Он наклонился и взял руку Дианы, чтобы нащупать пульс. Сержант снова побежал наверх, но его уже опередили Отилли стояла возле стола с телефонной трубкой в руке.

— Скорую помощь, да, да. быстрее, — говорила она.

— Это скорая? Приезжайте немедленно в Дарлингтон-менсонс, да, застрелили леди.

Она положила трубку.

— Вы схватили его? — спросила она требовательно.

— Кого? — спросил сержант.

— Человека, который это сделал, — ответила Отилли нетерпеливо. — Маленького человечка в плаще и зеленой фетровой шляпе. Он стоял слева, — говорила она сержанту, быстро направляясь к дверям, а потом — вниз, к Диане и врачу.

Сержант вышел вслед за ней и оглядел людей. В толпе не было заметно какого-то особенного переполоха. Человек, очевидно, исчез еще до того, как все поняли, что случилось. Врач, стоявший на коленях над Дианой, поднял голову.

— Неужели вы не можете разогнать этих людей? — сказал он раздраженно.

Швейцары принялись расталкивать людей, расчищая пространство. Диана открыла глаза. Губы ее шевельнулись. Врач ниже наклонил голову, чтобы уловить то, что она говорит. Но глаза ее снова закрылись. Врач снова поднял голову, вид у него был мрачный.

— Эта скорая… — начал он.

Звук сирены оборвал его. Машина въехала на большой скорости и затормозила позади роллса. Вышли санитары, вытянули носилки и начали протискиваться сквозь толпу. Через полминуты Диану перенесли в машину, мисс Брендон поднялась за ней, и карета с резким завыванием помчалась вперед.

В девять пятнадцать диктор сообщил: «С сожалением сообщаем, что изменений в программе не будет. На мисс Диану Брекли, которая должна была сейчас выступать по радио по поводу открытия антигерона и его значения, было совершено покушение по дороге на студию. Убийца застрелил ее тремя выстрелами. Мисс Брекли умерла в карете скорой помощи по дороге в больницу».

Понедельник был чрезвычайно тяжелым днем на Боу-стрит.

Похороны состоялись в среду. Когда все закончилось, огромная толпа рассеялась. Усиленный наряд полиции, который оказался там без дела, порассаживали по машинам и увезли.

Остались только горы цветов.

Но через два часа многих из тех, кто был на похоронах, можно было снова увидеть на Трафальгарской площади, постепенно заполняющейся людьми, большинство из которых были женщины.

Полиция рассыпалась вокруг и предлагала собравшимся разойтись, что они и делали, но только для того, чтобы через минуту собраться снова. Около семи часов появились транспаранты — «Лига борьбы за новую жизнь» и плакаты только с аббревиатурой «ЛНЖ».

Молодых женщин поднимали высоко над толпой, и они пригоршнями разбрасывали значки — белые диски с блестящими желтыми буквами — «ЛНЖ».

Каким-то чудом был поднят громадный, закрепленный с четырех сторон транспарант, с темно-черным обрамлением и венком цветов сверху:

«В память убитой Дианы Брекли. Ее труд — жизнь. Ее награда — смерть».

Над головами людей показались несколько больших портретов Дианы и одно увеличенное фото, сделанное уже тогда, когда она лежала на ступенях.

Было заметно, что полиция приводится в готовность. Полисменов расставляли так, чтобы они блокировали дорогу вверх к Уайт-холлу.

Толпа вздрогнула и двинулась дорогой с южной стороны. Уличное движение в этом месте остановилось. Полиция остановила транспорт перед Уайт-холлом и стала цепью поперек улицы. Толпа густым потоком растеклась по проезжей части, тротуарам, между неподвижными автомобилями, автобусами, пока не подошла к оцеплению.

Полисмены, взявшись за руки, пытались отбросить толпу назад, но она все разрасталась. Цепь полисменов, которые крепко упирались ногами, прогнулась дугой и, наконец, не выдержав напора, прорвалась. Послышались радостные крики, и толпа двинулась к Уайт-холлу с развевающимися знаменами и плакатами.

Вдруг передние ряды начали скандировать, слова были подхвачены и задними.

«Тело замученной Дианы Брекли лежит в могиле.

Тело замученной Дианы Брекли лежит в могиле.

Тело замученной Дианы лежит в могиле.

Но дело ее живет и с нами в ногу идет!»

Когда толпа миновала площадь, в нее влились еще люди с боковых улиц. Пассажиры сходили с автобусов и тоже присоединялись к ней.

Скандирование стало еще мощнее, когда процессия ступила на Даунинг-стрит:

«Стреляйте в нас, если хотите,

Так, как застрелили Диану,

Но труд ее будет жить!»

В самом конце Уайт-холла выстроилось еще одно полицейское заграждение, более сильное, чем предыдущее, но и оно не выдержало натиска и отступило. Толпа растеклась по парламентской площади

Какое-то время ревел громкоговоритель:

«Мы хотим антигерона!»

Толпа подхватила это, и многоголосое скандирование разносилось громким эхом от Вестминстерского аббатства до правительственных зданий, и от Центрального холла до парламента:

«Мы хо-тим ан-ти-ге-рона!»

«Мы хо-тим ан-ти-ге-рона! — а-а!»

— Член парламента был поражен. Он сам признал это, — сказала Лидия Вашингтон Жанет Тьюли. «Все было сделано в традициях классических демонстраций, — признался он.» — Тогда я сказала ему: «Это верно, Уилли. Но что вы собираетесь делать?» — «Наша партия, надо признать, далеко не единственная в этом вопросе. Многие из нас, кажется, еще даже не усвоили простейшие истины: когда отворачиваешься от науки, она дает тебе хорошего пинка под зад. И, несмотря на это, если бы нам предложили выбор, то мы были бы «за», но я сомневаюсь, в силах ли мы сделать это сейчас».