Федор Сологуб - Королева Ортруда

— Хорошие вести с механических заводов. Рабочие организованы и готовы к действиям.

— Как вы любите мучить! — сказала Афра.

— Чем? — с удивлением спросил Меччио.

— Филиппо, когда я ни приду, вы всё заняты, — сказала Афра. — Вы совсем не обращаете на меня внимания!

— Милая Афра, я так занят! — сказал Меччио. — Но я очень люблю, когда вы приходите. В моей конуре становится светлее.

— Но вы так мало со мною разговариваете, — жаловалась Афра. — И никогда не зовёте меня сами. Хоть бы в часы отдыха звали меня.

— Когда же мне отдыхать, милая Афра! Готовятся важные события. Настала пора для организованного выступления пролетариата.

Но он быстро сложил письма, непрочитанные в одну пачку, прочитанные в другую, спрятал их отдельно каждую, и сел рядом с Афрою на диван, в спокойной позе отдыхающего человека. Он казался усталым, лицо у него было рассеянное, и видно было, что он всё ещё думает о своей работе.

Афра вздохнула. Он посмотрел на неё, и выражение сдержанной страстности мгновенно мелькнуло в его внезапно оживившихся глазах. Он взял её руку, и долго целовал её. Спросил:

— Которые же цветы — ваши?

— О, Филиппо, вы их даже не заметили! Она взяла лежавший на диване рядом с нею букет, и сказала:

— У вас сегодня такое множество цветов. Если вы позволите, я соединю розы из этих двух ваз в одну вазу, а мои поставлю в другую.

— Отлично! — весело сказал Меччио. — Меня влечёт к вам обаяние вашей девственности. Я удивляюсь, как вы сохранились среди всех соблазнов высокой среды.

Афра, с заботливою осторожностью перемещая цветы, спросила:

— Неужели вы считаете необходимым вооружённое восстание?

— Нет, — сказал Меччио, — мы его не хотим.

— Зачем же вы к нему готовитесь?

— Зачем? Оно не то, что необходимо, — оно, к сожалению, неизбежно.

— Вы в этом уверены?

— Да. Рабочие достаточно сорганизованы в своих синдикатах. Как ни борется правительство против того, чтобы чиновники соединялись в синдикаты, но кое-где оно должно было уступить. Синдикаты учителей и учительниц существуют беспрепятственно. Недавно мы добились регистрации синдиката почтово-телеграфных служащих и телефонисток. Но организация ещё не всё. Настало время добиться экспроприации орудий производства. Пора действовать.

— Ну, что ж, — сказала Афра, — будет всеобщая забастовка.

— Если бы на сцене были только капиталисты да рабочие, — говорил Меччио, — вопрос разрешился бы просто победою тех или других или компромиссом. Но к услугам западноевропейского капитала есть организованное в его интересах буржуазное государство, — сила большая и нам враждебная. Капитал не уступит без отчаянной борьбы, и государство поможет ему всеми своими силами. Оно будет защищать то, что называют порядком, против того, что оно назовёт бунтом. Оно двинет к фабрикам и шахтам полицию и войска. Полицейские будут разгонять наши собрания, и не постесняются пустить в ход кулаки и палки, и даже оружие. Если наши окажут где-нибудь сопротивление этому насилию, то правительство объявит ту местность в состоянии восстания, назначит военного губернатора, и тогда на место наших собраний явятся войска. Если мы не разойдёмся, войска начнут стрелять, и нам останется на выбор или покорность, или гражданская война.

— А если забастовка будет течь мирно, — спросила Афра, — и рабочие не станут оказывать сопротивления полиции и войскам?

— Техника дела известная, — продолжал Меччио. — Правительство во что бы то ни стало попытается сорвать забастовку и вызвать вооружённое восстание в надежде залить страну кровью и ужаснуть рабочих. Для этого ему достаточно подослать несколько провокаторов. Они сделают два-три выстрела в войска, и солдаты поверят, что перед ними — враги.

— Вы забываете, Меччио, что королева Ортруда не согласится на то, чтобы ввести военное положение, — сказала Афра.

Меччио спокойно ответил:

— Воля доброй королевы не устоит перед яростью трусливого буржуазного парламента. В крайнем случае её убьют или свергнут. Нет, Афра, мы должны быть готовы ко всем случайностям. Всеобщая забастовка, вооружённое восстание, захват пролетариатом власти, — вот этапы нашего пути.

— А жёлтые синдикаты вас не беспокоят?

— Пустяки! Наш центральный комитет решил набирать боевые дружины. И это исполняется в большой тайне.

Афра сказала улыбаясь:

— Филиппо, вы так откровенны со мною! Вы знаете, что я близка к Ортруде.

— От наших организаций, — возразил Меччио, — Ортруде лично и её семье не угрожает ни малейшей опасности. В этом я вам ручаюсь. Пусть она занимается своею живописью безбоязненно, — мы ничего не имеем против того, чтобы её милые пейзажи, в которых так много настроения, и её изображения нагих дев, которые она пишет с настоящим искусством, приобретались и впредь для национальной галереи.

Афра улыбаясь сказала:

— Я вспомнила сейчас забавную встречу с одною простушкою. Она при всей своей болтливости всё же не могла выболтать тайны только потому, что и сама не была в неё посвящена.

Рассказала об Альдонсе Жорис.

— Это, конечно, Танкред, — с негодованием сказал Меччио. — Этот авантюрист никому не даёт спуску. Но скоро он сломит себе голову.

— А моей болтливости вы, Филиппо, не боитесь? — спросила Афра.

— Болтайте, Афра, сколько хотите, — отвечал Меччио, я уверен, что, предупреждая ваших друзей, вы не скажете им того, чего говорить им не надо. Но о том, что народ готов восстать, говорите им. Мы и в парламенте громко говорим большинству: если вы не совершите немедленно крупных социальных реформ, то неизбежно вооружённое восстание. Об этом же говорят те тысячи книжек, которые мы бросаем в народ. Народ доведён до отчаяния, — повторяйте своей высокой подруге почаще эти простые и страшные слова.

— Ортруда их запомнила, — сказала Афра. — Но что же она может сделать!

— Так и мы, — сказал Меччио, — ничего не можем. Ход событий неотвратим. Мы только облегчаем течение событий. Доставка оружия, — Афра, это — большая тайна, — идёт успешно. Кроме того, мы устроили в горах свой завод для выделки холодного оружия. Славные оттуда выходят клинки! Нам удалось устроить склад оружия под боком у королевского замка.

— Зачем там?

— Нашлось безопасное место. Один раз наши, правда, оплошали. Солдаты совсем было окружили их, но, если поверить их спутанному рассказу, их спасла какая-то горная фея, черноокая царица лазурного грота.

Афра отвернулась к окну. Делала вид, что увидела на улице что-то интересное. На лице её отражалось колебание. Меччио продолжал:

— Эти люди очень суеверны. Не знаю, что им там показалось. Опасный промысел! Понятно, что контрабандисту трудно сохранить душевное равновесие. На что вы там смотрите, Афра?