Анатолий Радов - Студия Боливар

— А может быть, он погружает нас в летаргический сон, например, и мы теперь в чём-то типа матрицы. Там, в реальном мире фильм такой сняли. Я когда шёл по дороге подумал, может быть, режиссёр...

— Режиссёр? — Алекс громко рассмеялся — Так ты хотел стать актёром? А он тебе роль пообещал?!

Этот смех меня немного смутил. И вправду получалось, что я глупее всех остальных вляпался в это дерьмо. Даже глупее девчонки, та хотя бы на кукол повелась. А куклы, это намного реальнее, чем предложение сняться в фильме, сделанное в неком городе Мухосранске.

— Ну, да — продолжил я, чувствуя, что краснею — Так вот, допустим, что режиссёр каким-то образом усыпил нас, и теперь при помощи всяких там проводков и компьютеров, вводит в наш мозг всю эту дребедень.

— Может и так, кто его знает? В принципе может быть, что угодно — Алекс перестал смеяться — Я не видел эту твою матрицу, но версия тоже интересная. В любом случае суть одна. Мы под влиянием этого, как ты его называешь, режиссёра, и ни хрена не знаем, как вернуться в реальный мир. Мы даже не знаем, как с этим режиссёром связаться, чтобы хотя бы узнать о его намерениях относительно нас.

— Почему же? — я достал телефон — У меня есть один звонок.

— Что это? — спросил Алекс, глядя на трубку в моей руке.

— Сотовый телефон. Такой телефон, без проводов. Внутри маленькая антенка, по всему миру стоят большие. Короче, что-то вроде рации.

— Так значит, ты можешь с ним связаться? — на лице Алекса появился искренний интерес — Тогда звони, чего ждать?!

— У меня всего один звонок. Он там что-то говорил о серьёзности и взвешенности. И он прав. Я позвоню попозже, когда хоть немного разузнаю об этом мире. А если я позвоню сейчас, что я ему скажу? — Эй, чувак, я хочу домой? - Вряд ли он ответит — Да без проблем.

— Ну, как знаешь — Алекс заметно расстроился — Но для того чтобы побольше узнать, тебе нужно сходить в деревню. Кое-что тебе расскажут там, а если вернёшься, то и я поведаю тебе парочку интересных вещей.

— А почему не сейчас?

— Я должен быть уверен, что ты не примкнёшь к ним, понимаешь? Пусть уж всё пока останется так, как есть. Но в деревню тебе лучше пойти не раньше, чем через две недели.

— Почему?

— Я же тебе сказал, что они очень любили девочку, и если твоё появление и её смерть произойдут в одно и то же время, они могут связать эти два события воедино. И даже может быть обвинят тебя в её смерти. А это тебе совсем не нужно, согласен?

— Ну, в общем, да — сказал я. Мне, конечно же, не хотелось прослыть приносящим несчастье, или даже убийцей в худшем случае.

— Сегодня я схожу в деревню, отнесу им мяса, и возьму воды — Алекс вздохнул — И сообщу им, что Боливар убил Лизу. Они ведь еще не знают. А когда узнают, будут три дня совершать обряд памяти. В конце концов, тебе всё равно нужно отдохнуть и восстановить силы. Так что спешить не стоит. Пей понемногу воду и спи. Это самый лучший способ прийти в норму.

— Так, где ж её взять, эту воду? — раздражённо спросил я.

— Я же тебе оставлял банку — ответил Алекс, посмотрев на меня.

— Банку?

Я припомнил, как, поднявшись, сначала уткнулся лицом в колени, а потом встал на ноги, и пошёл к выходу, ни разу не обернувшись. Чёрт! Если бы обернулся, наверное, уже бы не мучался жаждой.

— Знаешь, а я её не видел — сказал я оживлённо, чувствуя, как настроение начинает взлетать вверх, как воздушный змей на ветру — Тогда я, пойду, поищу её.

— Она там, в углу, у изголовья лежанки. Только не пей сразу много.

Я вошел в шалаш, посмотрел слева от лежанки из сухой травы, и увидел трёхлитровую стеклянную банку. Стоило мне вывернуть голову посильнее, когда я лежал и разглядывал, где я нахожусь, я бы её наверняка заметил. Банка была наполнена на треть. Пренебрегая советом Алекса, я выпил всю воду разом. Конечно, это было неправильно, но, сделав один глоток, я уже не мог остановиться. Утолив жажду, я поставил пустую банку на место, и вернулся обратно. Алекс уже успел притащить откуда-то бревно и бросить его возле костра. Я присел на бревно и достал сигарету.

— Откуда же эта трёхлитровая банка? — спросил я.

— А это? Это смешная история. В деревне живёт полусумасшедшая старуха. Примерно лет шесть-семь назад она попала сюда с этими банками. Этот режиссёр представился ей каким-то там психотерапевтом и пообещал каким-то образом зарядить воду, ну она и взяла с собой три банки. Две теперь в деревне, ну а эту я кое-как выпросил себе.

Я подкурил сигарету. После полного утоления жажды, курить было одно удовольствие. Алекс затушил огонь и стал жарить мясо, надев его на четыре очищенные от коры веточки. Остальные кусочки он сложил на снятую шкуру и завернул.

— Сам справишься с жаркой? — спросил он.

— Постараюсь — ответил я.

— Отлично. Тогда я пойду в деревню, отнесу мясо и возьму воды. Банка, наверное, пустая? — Алекс улыбнулся.

— Ты сам сказал — ответил я словами Христа и развел руками.

— Люди никогда не слушаются советов — пробормотал Алекс, продолжая улыбаться.

Я посмотрел на него. Простой человек, в том возрасте, когда наверное и начинается пресловутый кризис среднего чего-то там, без каких-либо признаков озлобления, которое видимо так и не смогло проникнуть в него за долгие двадцать два года. Я улыбнулся в ответ. Таких людей мало и в реальном мире, и мне просто повезло, что я встретил такого здесь.

— А далеко до деревни? — спросил я.

— Километров восемь.

Алекс взял в одну руку свёрнутую шкуру, а в другую копьё, лежавшее на земле.

— На обратном пути поохочусь — сказал он и направился к шалашу. Взял банку, вернее надел её на конец копья и пошёл быстрым шагом в сторону леса. Вскоре он скрылся за деревьями.

Когда мясо поджарилось, я съел его с двух веточек, а две другие взял с собой в шалаш, и положил на небольшой пенёк, стоявший в углу. Наверное, это что-то вроде тумбочки, решил я.

Насытившись, и чувствуя приятную, после двух суток голода, тяжесть в желудке, я прилёг на импровизированную кровать и закурил еще одну сигарету. В помятой пачке осталась последняя.

— Чёрт, придётся бросить курить – с досадой подумал я, зная, как нелегко мне, курильщику со стажем, это дастся.

Докурив, я закрыл глаза, и принялся обдумывать всё сказанное Алексом. Но от съеденного мяса меня быстро сморило в сон.

Я очнулся в абсолютной темноте. Ничего не видно, и как обычно ничего не слышно.

— Алекс — шепотом позвал я.

Ответа не последовало.

— Алекс, ты здесь? — спросил я громче.

Ответа не было.

Чёрт, неужели я снова один. В этом сраном мире одиночество начинало меня угнетать. Казалось, одиночество здесь неотъемлемая часть какого-то плана. Плана того странного типа, назвавшегося режиссёром. Впрочем, и в настоящем, теперь уже таком далёком и нереальном мире я тоже был постоянно один. Кто режиссировал мою жизнь там?