Анатолий Радов - Нулевая область

– Так если попасть, он точно убежит? – спросил Макс.

– Точно. Всегда убегали по крайней мере. Раньше, когда мы ещё в них из ружей стреляли. А теперь, когда они не в одиночку бегают, а с тенями этими, то даже и утверждать как-то не хочется. Кто их знает, может и изменили они свои повадки. А вот если тень нападёт, то стреляй в то, что у них вроде головы. Тогда будет время перезарядить хотя бы.

– А убить эти тени нельзя – Макс хотел спросить, но к его удивлению фраза прозвучала утвердительно. Наверное, потому что он знал ответ. Он видел, как шевелится чёрная бахрома, затягивая раны, и как тень может даже не обращать внимания на них, продолжая нормально функционировать. Что же это за тварь такая? – спросил себя Макс – Из чего она состоит, чёрт её дери? Неужели и вправду только тень?

– Иногда они отступают никого не убив – задумчиво проговорил дед – А иногда пока не убьют, не уходят. Никак их понять нельзя. И убить тоже.

– Ну надеюсь мы их не встретим – сказал Макс, хотя так не думал. Конечно же, вероятность встречи очень высока, но она его не пугала. Он сказал это больше для Пашки, чтобы тот лишний раз не поддавался паническим настроениям. А встретят, не встретят – это уже дело третье. А дело первое – выбраться отсюда. И не потому что так хороша жизнь там, в том мире, а потому что Макс начинал чувствовать, как затягивает жизнь эта. Он вдруг отчётливо осознал, что ещё день-два здесь, и тот мир померкнет, а этот станет единственно возможен. С его вечным напряжением, с опасностью исходящей отовсюду и постоянно, с возможностью стрелять в этих тварей, пусть даже не убивать, но стрелять и чувствовать, что причиняешь им боль. И не задумываться о том – гуманно это или не гуманно. Эти твари – враг, а по отношению к врагу не могут применяться некоторые категории. И ещё, его волновали слабо мелькнувшие чувства к дедовской внучке. Мелькнувшие где-то в глубине, но уже готовые хлынуть волной наружу.

Дед занёс ружьё в сарай и вернулся с чайником.

– Ну что, чайку попьём? – спросил он, посмотрев на небо – Вечереет уже.

Не дожидаясь ответа, дед пошёл по дорожке в сторону огорода.

– Опять чаёк этот – протянул Пашка – Блин, надоело уже. Сейчас бы водочки.

– Вернёмся, нажрёмся водочки – заверил Макс.

Он догнал деда, свернувшего за угол дома, и увидел на земле, в паре метров от стены дома, чёрную горку пепла. Дед уже поставил чайник на обильно, по всей площади потрескавшийся бетон дорожки, и взяв в руки тяпку, сгребал часть пепла в сторону.

– Сейчас сгребу чуть – проговорил он, двигая тяпкой – Собирается постоянно.

Макс разглядел, что пепел лежит на ржавом листе железа, а с двух сторон этого листа воткнуты в землю две толстых деревянных рогатины. На одну из них была прислонена тонкая арматурина, слегка согнутая пополам. В метре от кострища лежали два широких бревна, положенных под прямым углом друг к другу, и Макс подойдя к одному из них, не без удовольствия присел. Усталость уже давно чувствовалась в теле, и хотя больше не физическая, а какая-то моральная, но всё равно, хотелось отдохнуть, как будто только что закончил тяжёлый труд.

Дед уменьшил кучу примерно наполовину, и приставив тяпку к рогатине, присел на корточки. Он взял лежавший возле бревна пучок сухой травы и положил его на оставшийся пепел, потом туда же уложил домиком тонкие веточки, и достав из кармана коробок спичек, принялся разжигать. Пашка сел рядом с Максом и удивлённо поглядел на деда.

– У вас что, за тридцать лет спички не кончились? – спросил он, и усмехнулся.

– А ты знаешь, Паша, сколько ящиков в сельмаге было, когда всё началось? – сказал дед, бережно поднося спичку к пучку травы.

– Откуда ж – буркнул Пашка.

– Ну так вот тож. Четыре ящика. Это только маленьких. Ещё три с большими коробками – дед улыбнулся, глядя, как пламя понемногу крепнет, перебираясь на тонкие веточки – А знаешь почему?

– Не-а – Пашка мотнул головой.

– А потому что кроме них к нам почти ничего и не привозили. Ну, соль ещё была.

– Да-а – протянул Пашка – Плохо жили.

– Да не плохо жили, Паша. Хорошо жили. Нам здесь всего хватало.

– Странно – Пашка пожал плечами.

– А чего ж странного? Человеку много не надо. У человека когда избыток, он дурнеет. Всякая чушь в голову лезть начинает. То ему не так, это не так. А когда всего в меру, тогда и на душе хорошо.

– Не, я не согласен – Пашка значительно покашлял, собираясь вступить в умную полемику, но Макс его зло остановил.

– Да какая разница. Согласен, не согласен. Люди, блин, уже тридцать лет живут тут без всяких твоих несогласностей.

Пашка обиженно промычал.

– Хлопцы, не бранитесь – дед медленно поднялся – Максимка, подай там за бревном дровишки.

Макс обернулся. За бревном лежало штук десять толстых, нарубленных веток. Он стал брать по одной и подавать деду, а тот аккуратно улаживал их, так, чтобы не сбить невзначай ещё слабое пламя.

Когда были уложены шесть веток, дед взял чайник, надел его на арматуру и установил арматуру на рогатины.

– Ну, вот – довольно выдохнул он, усаживаясь на второе бревно – Через полчасика закипит.

– Нифига себе – Пашка идиотски заулыбался – Вот у нас там, ну в нашем мире, электрочайники, нажал на кнопочку, две минуты и готово. А вы тут что, вот так круглый год на костре всё и готовите?

– Ну почему же – дед удивлённо вскинул брови – На костре только летом, а зимой на печи. Топить есть чем. Мы из пустующих домов и полы снимаем, и балки с крыш. Аккуратно конечно топим, по чуть-чуть. Вот если бы коровы были…

– Коровами топили бы? – Пашка засмеялся.

– Зачем коровами – дед усмехнулся – Кизяком бы топили. Да без коров вообще плохо. Их как краки резать начали, мы и погубили всех. А что делать? Так бы они их всех поутаскивали. Да и лишний раз наведывались они сюда за ними, а заодно и людей убивали. В общем – дед тяжело вздохнул – Об одном сейчас жалею, что молока парного попить уже, наверное, никогда не доведётся.

Макс не вслушивался в разговор деда и Пашки. Он смотрел на костёр, и этот костёр, в отличии от погребального, вызывал спокойствие и надежду. Быстро темнело, и в надвигающейся темноте, костёр становился всё более живым и каким-то своим. Макс представил, сколько вот так людей, ещё давно, до первых цивилизаций, смотрели на огонь и чувствовали тот же покой и надежду, которая теперь была в нём. Миллионы. Миллионы выживающих в суровом мире, наполненном опасностями. А потом те опасности перестали существовать. Люди заняли верхнюю позицию в пищевой цепочке, благодаря развившемуся разуму, и им стало казаться, что те опасности больше не вернутся. Никогда. И так прошли тысячи лет и вот вдруг, здесь, в этой маленькой деревне всё вернулось. Вернулось к тому времени, когда люди были всего лишь выживающими, а не полновластными владыками. Откуда вернулось? И главное – зачем?