Анатолий Радов - Нулевая область

– Чего это такое белое? – задал он глупый вопрос и принялся растирать пальцами виски – Блин, башка от дедовского самогона трещит. Чтоб они тут все попроваливались эти сельские.

– Пить надо меньше – сказал Макс и сбросил скорость.

Плотность тумана возросла до той, когда по всем правилам необходимо было съехать на обочину и включить аварийку. Но Макс поразмыслив, решил что на такой дороге, в чёрти скольки километрах от нормального, человеческого движения, вряд ли есть какая-то опасность. Поэтому он продолжал двигаться со скоростью десять кэмэ в час, внимательно глядя вперёд. Дорогу было видно метра на три, не больше.

Пашка растёр виски, потом пару минут массировал кулаками заспанные глаза, и наконец пришёл в адекватное состояние.

– Это чё, туман? – спросил он, поворачивая голову то вправо, то влево – Нифига себе.

Макс шумно вдохнул носом.

– Зато свежесть какая – сказал он – Бодрячок!

Пашка поёжился.

– Прикрой окошко у себя – попросил он Макса.

– Да ладно. Это у тебя от отходняков дубняк.

– Да не. Реально холодно.

Макс прикрыл наполовину своё окошко, и достав сигарету, протянул Пашке.

– Подкури, плиз.

Пашка подкурил Максу, потом закурил сам.

– Слышь – протянул он на выдохе – Может, ну её нафик эту Рощу, назад вернёмся?

– Да тут по ходу осталось пару-тройку километров – Макс стряхнул пепел в приоткрытое окошко – Чё, зря бензин жгли что ли? Страшненько? – Макс ухмыльнулся.

– Ни чё не страшненько – обиженно буркнул Пашка – Просто с детства не люблю всякие там туманы. Не видно ж ни хрена, и от этого какой-то напряг по мелочи.

– Да ни чё, прорвёмся – весело проговорил Макс – Ты же помнишь, возле Курсавки тоже постоянно туманы?

– Ну и чё?

– Ну и то. Сколько они там тянутся, километра полтора?

– Ну, примерно.

– Так там низина и два огромных пруда ГРЭСовских. А здесь мы считай на возвышенности, и вряд ли тут рядом где-то ГРЭС стоит. По ходу прудик какой неподалёку…

Макс не успел закончить фразу, как туман стал быстро рассеиваться, с каждой секундой расширяя радиус видимости не меньше чем на метр.

– Ну вот. Чё я тебе говорил – Макс надавил на газ и победно посмотрел на Пашку. Тот усмехнулся, делая вид, что ему в принципе всё равно, но на его лице явственно проступило облегчение.

Вдалеке слева, стала очерчиваться гора высотой с полкилометра, покрытая густым лесом и кустарником. Макс посмотрел на неё с какими-то смешанными чувствами. Гора была и красива и пугающа одновременно, похожая на огромного, уставшего зверя, прилёгшего отдохнуть. Там, за тёмной густой растительностью, наверное, шла своя жизнь, птицы, мелкое зверьё, да и крупное тоже, сновали туда-сюда в поисках пищи, что-то выкапывали, срывали, убивали, и это шло словно параллельно жизни человеческой в больших городах, где вряд ли кто-то хоть раз в жизни задумывался, что там происходит за чертой их населённого пункта.

– Вон они по ходу твои Воровсколесские высоты – Макс кивнул в сторону всё чётче и чётче виднеющейся возвышенности.

– Наверное – согласился Пашка и полез в бардачок за бутылкой.

– Чё, опять будешь квасить? – недовольно спросил Макс.

– Да башка ж трещит – отмахнулся Пашка, и достав бутылку, жадно приложился к ней.

Но не успел он сделать и двух небольших глотков, как машину слегка подбросило, и горлышко больно ударило по зубам.

– Чёрт – ругнулся Пашка, пролив на майку солидную дозу пойла. Макс стал медленно притормаживать.

– Блин – испуганно сказал он, когда машина остановилась – Только бы опять ось не вылетела. Вдвоём мы её тут пару часов вправлять будем. А то и все три. Из тебя ж работник такой, что лучше и совсем не просить.

– Да не каркай ты – пробурчал Пашка, у которого при словах, корнем которых была «работа», просыпалась апатия ко всему белому свету и руки сами собой опускались.

Макс открыл дверцу и медленно вылез из машины. Пашка последовал его примеру, не забыв захватить с собою уже почти пустую бутылку водки.

Пару минут они осматривали «двойку» со всех сторон, нагибались, заглядывали под низ, приседали на корточки, пока Пашка не разглядел на резине капли крови.

– Хм, да мы по ходу на какого-то зверька наехали. Вот видишь – Пашка ткнул пальцем в резину правого заднего колеса – Тут вот капли крови.

– Так и на левом тоже кровь – голос Макса слегка дрогнул – Это ж чё за зверёк получается?

Макс и Пашка переглянулись. В их глазах мелькнуло тяжёлое и неприятное ощущение.

– Может волк какой-нибудь? – почти шёпотом спросил Пашка, уставившись на кровь.

– Если б это волк был, мы бы его сначала бампером ударили.

– А, ну да – согласился Пашка – А тогда кто?

– Да я почём знаю? Чё, пойдём, посмотрим? – Макс взглянул на Пашку.

А Пашка уже нервно тыкал пальцем в ту сторону, откуда они ехали, и его глаза были сильно округленны.

– Смотри, там что-то извивается – проговорил он каким-то сипловатым голосом.

Макс повернул голову и прищурился. Небольшая близорукость почти не мешала ему в жизни, потому как в обыденной, повседневной жизни, он видел больше мозгом, нежели глазами. То есть, он знал, где и что примерно должно находиться, и этому помогали всякие опознавательные значки, привычные очертания, узнаваемые силуэты и цвета, а дальше уже срабатывали ассоциации. Разве обязательно читать вывеску «аптека», если первым делом в глаза бросается большой красный крест, или пьющая мартини змея? Именно слово змея и пришло первым в голову Максу, потому как то, что извивалось метрах в тридцати было похоже на бьющуюся в муках боли рептилию. И если бы не размер рептилии, то возможно Макс просто махнул рукой и не стал идти смотреть на какую-то там подыхающую гадюку, даже очень большую. Но то, что извивалось, по своим размерам никак не могло быть гадюкой, по той простой причине, что не вырастают они до таких размеров, хоть ты их плюшками корми. Поэтому, достав из багажника разводной ключ, он медленно направился в сторону придавленной жертвы ДТП. Пашка засеменил следом, держа наготове бутылку.

Метров с десяти Макс понял, что это была за змея. Он вообще увлекался этими живыми верёвками и канатами, наверное, из-за своей неприязни по отношению к ним. Из-за этой неприязни он пару лет назад, отдыхая на море, решился сфотографироваться с удавом на шее, и к своему удивлению обнаружил, что не такое уж и противное существо эта змея. Фотограф повесил двухметрового удава Максу на шею, и удав оказался на ощупь приятным и тёплым. Но от внутреннего волнения Макс слишком сильно сжал шею удава, и тот в обратку тоже напрягся, Макс, слегка струхнув, сжал шею сильнее, удав повторил вслед за ним. Макс почувствовал, что силы в этом живом и тёплом «шарфике» до фигищи, и вопрошающе посмотрел на фотографа.