Александр Мустангиг - Железный Макс

Когда аирмобиль поставил свои железные ноги на бетон и свесил свой вес на них, а они на бетон, Максим вдруг вспомнил ночь, проведенную с Ингой, и захотелось покурить!.. Вспомнился гигзондский бар, Бобби-Сверчок, гигзондские байкеры, водка, толстые сигары и вечно протирающий фужеры бармен. Его глаза застыли на аирмобиле, будто забыли, что время от времени им надо моргать. Железное тело машины окутывал пар, еще выходивший из турбин. Наконец дверь плавно поднялась и на плиты встала ножка, обутая в черно-фиолетовый женский сапожок. Выше порхал растворяющийся пар, закрывая собой, фигуру. Наземь опустилась вторая ножка, сквозь тонкие слои пара солнечные лучики сыграли на длинных фиолетовых волосах. Дверь хлопнула, женщина быстро зашагала в сторону головной башни. Воспоминания Максима оборвались, он был слегка потрясен.

Инга побежала к нему, бросилась ему на шею, прижалась.

— Ты вечен! Железный Макс! — вырвалось из ее уст. Голос поразило счастье, он был ликующ, лелеян, играли высокие нотки. Глаза по краям чуть намокли.

Максим прижал ее к себе замерзшими руками, мышцы которых уже ослабли. Его взгляд был направлен на глубокое серо-голубое небо.

— Святослав больше никогда не вернется! Он превратился в пыль, — Инга убрала голову с плеча и посмотрела ему в глаза. Губы дрожали. Что у него, что у нее. У него от холода, у нее.

— Пойдем, — сказала Инга. — Домой.

Максим последовал за ней к транспорту, ее пальцы так сильно сжимали его руку, что казалось она, держит самое ценное сокровище во всем мире. И не отдаст никому, а если станут отнимать, то свернет шею за него.

Гена стоял, наклонившись на автомобиль, курил и наблюдал, как Яна стреляет по пустым баночкам из-под пива. В «Княгине» тихонько бухала музыка, подсветка салона подмигивала под ударники. Денек был солнечный и морозный. В воздухе чувствовалась жизнь, какая-то энергия. Так и хотелось вдохнуть этого воздуха побольше. Необычно большое скопление птиц на деревьях, Гена бросил горсть семечек на землю, их тут же облепила стая воробьев.

— Значит, ты так и не делала вчера ничего. Вместо этого выпала из окна своей квартиры на чужую тачку? — чуть улыбаясь, спросил Гена.

— Да, — Яне самой стало смешно. — Я как дура свалилась на крышу авто и, кажется, прибила там кого-то. И, чувствуешь? Сегодня так прекрасно! — Яна положила пистолет на капот, открыла термостакан с горячим чаем и сделала пару глотков.

— Да, сегодня как-то необычно, — Гена смотрел на ослепительное серо-голубое небо. — Сегодня так и хочется жить, двигаться, хоть и через пару часов похороны моих людей.

Яна подняла дверцу и присела на переднее сидение. Там, куда был направлен ее взгляд, солнечные лучики загадочно переливались по снегу на молодых соснах. Вот снег кто-то уронил с веток, послышался хруст пухлого снега под тяжелыми ногами мужчины, который пробирался там, направляясь к машине. Он был одет в теплую кожаную одежду, без шапки, только солнцезащитные очки сверкали.

— С облегчением, Шурик! — поздравил Гена своего водителя.

— Ага, спасибо, Генка, — водитель встал рядом, и запах ароматного чая сманил его тоже открыть стаканчик. Он называл своего босса так просто и без отчества потому, что был очень близким и верным другом Гены.

— Не отморозил, хоть, енк то свой? — пошутил Гена. — Зверь никакой не откусил?

— Нет, там все чисто. Никого, кроме снега и вечно зеленых Энтов.

Гена присел рядом с Яной.

— Ты уже отлично стреляешь. Девять банок из десяти. Тебе, Яна надо все равно сделать свое дело, а то Максим так и не вернется. Как бы не было это сложно. Я бы сделал это за тебя еще вчера, если б мог!

Яна выключила музыку, поставила пустой стакан на пол и, положив голову на спинку сидения, разлепила губки:

— Мне сегодня такой сон приснился! Что как будто Максим пришел домой! Пришел и все! Знаешь., - она не знала, как выразить свои чувства. — Словно вернулся из какой-то поездки, подошел ко мне, любя, смотрел в глаза. Его взгляд был до того мягок, нежен, он говорил обо всем, что нужно мне. А потом обнял меня и поцеловал. Я утонула в океане его прикосновений, чувств, прижалась к нему изо всех сил. Его рука вошла в прядь моих волос, прошла по щеке, губы его улыбнулись, и он сказал: «Вот мы и вместе! Бог дал нам второй шанс!» Это было словно сказочный сон!

— Это и так был сон, Яна.

— Но он был так реален, — вздохнула она.

Гена уселся в машину и сказал:

— Шурик, поехали.

— Куда, босс?

— Домой. Переодеться да на похороны.

Яна села рядом с Геной:

— Сати от тебя без ума. Она любит тебя, как я Максима. Сейчас уже, наверно, ждет, не дождется. Раскрой свое сердце.

Гена вздохнул, мотнул головой и ответил:

— Она мне тоже очень нравится. Но я еще не знаю. мне наоборот всегда казалось, что это она дальше от меня, чем я. Я боюсь в нее влюбляться, она мне никогда не говорила о своих чувствах. Разве только, что я ей очень сильно нравлюсь, что ее тянет ко мне, а про любовь ни слова. Она говорила мне, что никогда ничего подобного не испытывала, что ей, кажется, это не дано. Мужиков на нее смотрят кучи, а ее никто не интересует, никто ее не притягивает.

— А ты? — перебила Яна. — Ведь, она с тобой!

— Я даже завидовал вашей с Максом любви! Почему у вас такая огромная взаимная любовь, а у меня нет?

Яна легонько засмеялась и обняла Гену, потрепала за волосы, поцеловала в щечку:

1Энт — сказочное дерево (Дух леса)

— Дурачок! Она просто сама еще не понимает, что любит тебя! Вот и все! Или боится признаться, потому что она это впервые испытывает.

— Да ну.

— Да! Ты мне еще и верить не хочешь? Глупышка! Вас если разлучить, то вы быстро все поймете!

— Да, Генка! Яна права, слушай ее! — Влез в разговор Шурик.

Гена закрыл глаза и откинул голову:

— Может быть.

— Вот, увидишь! Как-нибудь в постели она скажет тебе все.

Инга захлопнула дверь и подняла глаза на Максима, проходившего в глубь квартиры.

— Это мой дом, — тихо сказала она, будто боялась его мнения.

— Неплохо! — ответил Максим, рассматривая свои руки, тело. Ему все еще было непривычно чувствовать себя. Чувствовать, что у тебя есть тело, которое может остановить стена, которое можно повредить, и этот стук, стук сердца, который изменяется от физического и эмоционального состояния. Сердце, которым можно сказать то, что нельзя сказать словами.

Максим взглянул на компьютер, подошел к окну и распахнул черные шторы; яркий свет разрезал полумрак рабочей комнаты. Максим молчал и смотрел вниз через окно на людей, город. Инга все смотрела на него. И думала. Думала, что он сейчас думает. Ведь, возьмет сейчас и уйдет! Он не ее. А как бы хотелось, чтобы был ее! Но положение Инги было безысходным. Она его двоюродная сестра. И ничего тут не поделаешь.