Джозеф Д'Лейси - Мясо

Рубщик подошел ближе и обтер рукой свою темную бороду, стряхивая остатки ланча. Снайп успел различить крошки серого мяса и шкварки от пирога. Глядя сквозь него, Рубщик обратился к Бруно:

— Хочешь поучаствовать или пойдешь?

Бруно пожал плечами.

— Я тебе нужен?

— Ну, если только не боишься запачкать свой шикарный сюртук.

— Вот и хорошо. Скотина в твоем распоряжении.

— Это еще не скотина. Пока что человек. Так ведь?

Рубщик наконец перевел взгляд на Снайпа. Взгляд оценивающий, как будто перед ним был уже не более чем оковалок.

— Хотя и не слишком высокого качества, верно?

Снайп был не в силах вымолвить ни слова.

— Лучше оставь нас, Бруно. Он у меня будет готов через часик или около того.

Бруно, не оглядываясь, поспешил к двери. Снайп был конченым человеком, и он это знал.

— Ну, так-то лучше. А теперь слушай, как у нас с тобой все будет происходить. Сначала тебе нужно будет опорожниться. Ну, стало быть, справить и малую, и большую нужду — еще не хватало, чтоб ты уделал меня в самый ответственный момент.

Рубщик говорил, а сам в это время готовил длинный кол с петлей на конце, и, прежде чем Снайп сообразил, что это такое, петля уже была у него на шее. Рубщик затянул ее потуже, после чего снял с него наручники.

— Пошел, за мной.

Он повел Снайпа в угол, где в бетонном полу зияла дыра, и приказал сесть на корточки.

— Давай живее, у меня еще полно дел на сегодня.

Снайп не смог бы сдержаться, даже если бы и постарался. Облегчившись, он почувствовал такую пустоту в теле, словно лишился не только продуктов жизнедеятельности, но и внутренних органов. Он стал в буквальном смысле полым.

Рубщик поднял его, даже не дав возможности подтереться. И вот тогда Снайп заплакал. Он рыдал так, что нельзя было определить, дышит он или задыхается; слизь, вытекающая из его носа, пузырилась. Но Рубщик, казалось, совсем этого не замечал.

Он прошел в дальний конец комнаты, ведя за собой Снайпа, и ударом ноги вышиб в полу панель, под которой обнаружилось нечто похожее на гигантскую ванну, врытую в землю. Она была наполнена подвижной белой жидкостью. Вот откуда исходил тот химический запах. Без всяких объяснений Рубщик толкнул Снайпа в ванну. Она была глубокой, и, хотя Снайп не утонул в буквальном смысле слова, он почувствовал, что Рубщик колом прижимает его к самому дну. В считаные мгновения невыносимое жжение охватило все тело. Он открыл рот, чтобы крикнуть, и химический раствор тут же заполнил его. Снайп закашлялся. Прежде чем он успел глотнуть воздуха, петля уже тащила его наверх, и вскоре он лежал на холодном полу, тяжело дыша и откашливаясь. Петля немного ослабла — Рубщик дал ему мгновение передышки.

Но только мгновение.

Потому что кол уже заставлял его подняться с пола. Хотя желудок у Снайпа был пустой, его все рвало и рвало; он пытался очистить горло от едкой жидкости. Открыв глаза, он обнаружил, что почти ослеп. Белая пелена стояла перед глазами. Но даже сквозь нее он смог разглядеть, как волосы постепенно сходят с его тела. И в следующий миг на него обрушилась мощная струя из шланга, ее ледяной напор воспринимался как благо, во всяком случае первые несколько секунд, пока она освежала ожог. Но очень скоро она и сама стала обжигающей. Рубщик целенаправленно бил по самым уязвимым частям тела, заставляя его корчиться от боли. Снайп содрогнулся, когда увидел, что с ним стало.

Его волосы, все до одного, выпали.

Шанти наблюдал за быком сквозь щель в воротах стойла. Бык лежал на боку, свернувшись кольцом, и был похож на ребенка-гиганта. Поразительно, думал Шанти, насколько они разные — спящие и бодрствующие. Бык имел номер 792, который значился на синем клейме, закрепленном на мягком участке ноги между ахиллесовым сухожилием и таранной костью. Крепежные болты для клейма были из нержавеющей стали и полсантиметра толщиной. Снять их было не под силу Избранным, а вот скотник мог это сделать запросто с помощью специальных щипцов. Новорожденных клеймили в первые дни жизни, чтобы они успели забыть боль. Как только заживали следы проколов, на клеймо наносили цифры и цветовые коды в зависимости от дальнейшего предназначения животного.

СИНИЙ-792 был призовым быком. Его гены за несколько лет создали сотни, возможно и тысячи, телят, а отборные бычки из его потомства продолжали его дело и осеменяли стадо, продлевая ему жизнь. Шанти узнавал всех потомков СИНЕГО-792. Они не выделялись своей красотой, эти крепкие, мускулистые, ширококостные животные. Зато с легкостью преодолевали болезни и эпидемии, выносили холодную и суровую жизнь стада. Они исправно выполняли свою миссию. У всех них были голубые глаза и круглые лица. У большинства был отцовский разбухший нос в форме луковицы. Потомство СИНЕГО-792 было и в молочном стаде, и в мясном, в загонах для быков и в телячьих яслях. Только быкам и молочным коровам была предназначена столь долгая жизнь, как у СИНЕГО-792, и только элитные бычки могли рассчитывать на такое роскошное и многолетнее существование.

Шанти смотрел на спящего быка и задавался вопросом, скольких его потомков ему довелось отправить на тот свет. Как часто открывалась заслонка конвейера, и он ловил себя на том, что смотрит в глаза СИНЕГО-792, только уже второго или даже третьего поколения. И вот сейчас перед ним был их прародитель, все еще живой. Все еще дающий жару, как сказали бы скотники.

СИНИЙ-792 зашевелился, и под ним зашуршала солома. Шанти замер на месте. Если бы бык понял, что за ним наблюдают, это могло бы вызвать проблемы. Животные, у которых формировались какие-то отношения с хозяевами, зачастую меняли модель поведения и становились неуправляемыми или, как говорили мясники, трудно поддавались обработке. На мясном производстве многим словам подбирали синонимы, связанные с мясом. Шанти нравилось наблюдать именно за этим быком. Ему совсем не хотелось увидеть однажды глаза своего любимца, устремленные на него в момент, когда он приставит дуло пистолета к его лбу. Нет, время еще не пришло. СИНИЙ-792 мог еще пожить в свое удовольствие.

Бык дернул головой, как будто его разбудил громкий звук. Шанти отпрянул от щели и задержал дыхание. В стойле слышался шум, пока бык тяжело поднимался на ноги. После этого некоторое время стояла полная тишина. Шанти намеревался быстро и бесшумно скрыться в том случае, если бык подойдет к стене, за которой он прятался. Но вместо этого, шурша соломой, бык направился в дальний угол стойла и принялся стучать по стенке обрубками пальцев. Шанти расслышал глухое шипение и вздохи. Ему стало интересно, замечает ли кто-то еще из рабочих Магнуса, как общаются между собой Избранные. Впрочем, он сомневался в том, что у кого-то было время для подобных наблюдений. Никто из работников не проявлял такого интереса к скоту, как он.