Джозеф Д'Лейси - Мясо

— Боже. Кто это сделал?

— Это мог быть только Джон Коллинз. Даже Магнус не настолько безумен, чтобы воевать с «Велфэр» таким самоубийственным способом. Хотя он тоже, кажется, не тот…

— В каком смысле?

— Он не тот, кем был раньше. Власть испортила его.

Епископ явно что-то недоговаривал, но она не стала задавать ему наводящие вопросы, а вместо этого спросила:

— Что вы будете делать?

— Ну, Магнусу я, разумеется, не стал ничего говорить, но все свободные проповедники сейчас направлены в Заброшенный квартал на поиски пророка Джона и его убежища. Мы должны найти Коллинза, прежде чем это сделает Магнус, и представить его поимку как акт священной войны против неверных. Отсутствие электричества, возможно, нам даже на руку. Так нам будет легче восстановить верховную власть «Велфэр» и заставить горожан чтить Господа превыше всего, как это было в старые добрые времена.

Она на мгновение закрыла глаза и помолилась за возвращение прошлого, за то, чтобы мясным бароном стал человек, уважающий «Велфэр», Великого епископа и Господа. Если бы о стадах Избранных радел человек набожный, все было бы по-другому. Но один вопрос по-прежнему волновал проповедницу.

— Как же все-таки можно было вынести из архива документы? Я никогда не слышала о чем-либо подобном. А вы?

— Как тебе сказать… — Великий епископ отпустил ее руку и помассировал себе шею, снимая напряжение. — Насколько мне известно, такое случилось лишь однажды. Никто не знает, какую запись выкрали, об этом только слухи ходили. Но, как ты понимаешь, взять документ и избавиться от него мог только один человек. Проповедник. И такой проповедник нашелся в те времена. Он уже был стар, когда я пришел новичком. Его звали Пилкинс.

— Что с ним случилось?

— Он исчез.

— Куда? Почему?

— Никто точно не знает. Он что-то расследовал, так же как и ты, и обнаружил факты, с которыми не мог смириться. Ему следовало бы пойти к тогдашнему Великому епископу, но Пилкинс этого не сделал. Вместо этого он ушел в Заброшенный квартал, чтобы жить без Бога в душе и без наставлений Книги даров. Насколько мне известно, там он и умер. Никто его больше не видел.

— Вы думаете, что он мог взять именно ту запись, которую я ищу?

— Во всяком случае, это единственное разумное объяснение пропажи.

— Выходит, мы так никогда и не узнаем, о каком инциденте шла речь?

— Думаю, что нет.

Мэри Симонсон взяла руку Великого епископа и сжала ее со всей небольшой силой, что у нее осталась.

— Вы должны найти Шанти. Арестовать его. Найдите его, иначе случится беда. Не дайте ему исчезнуть, как исчез Коллинз.

— Я сделаю все, что смогу.

Магнус стоял над телом Барни Бернарда и тяжело дышал. Человек не был расчленен наподобие Избранных. Однако он был мертв.

Магнус приказал Бруно стянуть тело Бернарда ремнями, без всякой предварительной обработки. Пока Бруно собирал служащих ночной смены, уцелевших после взрывов и пожара, Магнус ходил из стороны в сторону по подвалу и, свирепея все сильнее, говорил:

— Никто меня не слушает. Никто не уважает больше. Меня, Магнуса. Великого Магнуса. Магнус — хозяин этого чертова города. А никакой не «Велфэр». И не рабочие. И не Избранные. Эбирн — мой город. Я и есть город. Теперь он будет называться Магнус. К черту все! К черту Книгу даров! К черту Псалтырь живота! К черту этого идиота Епископа и его педерастов проповедников!

Пот выступил на его лбу. Он тряхнул головой, как будто хотел избавиться от этих капелек, и они тут же оказались на бороде и волосах. Бруно и два охранника привели операторов ночной смены, скованных одной цепью. Рабочие неуклюже спустились по лестнице, подгоняемые помощником Магнуса. Увидев, в каком состоянии находится Магнус, они испуганно прижались к стене. Мясной Барон схватил с полки для инструментов резак. В его громадном кулаке он казался скальпелем.

Магнус угрожающе поднял кверху руку с ножом, оглядывая обезумевших от страха рабочих, и продолжил ругаться:

— Долбаные педерасты проповедники. Долбаные педерасты рабочие. Долбаный город. Гиблое место. А вы… — Он поднес нож к лицу каждого из приведенных рабочих. — Вы поганые, никчемные, мерзкие лодыри. Вы — отребье.

Магнус вонзил нож в левый глаз мужчины, ближе всех к нему стоявшего. Жуткий крик огласил подвал. Остальные рабочие побледнели. С разделочного стола на пол шумно полилась моча Бернарда. Раненый зажал глазницу, пытаясь удержать студнеобразное содержимое глазного яблока. Чем явственнее он ощущал тяжесть травмы, тем громче становился крик. Магнус проткнул не только глазное яблоко, но и дно глазницы. Но мужчина все еще жил, будучи уверенным, что Магнус добрался до его мозга.

— ЗАТКНИСЬ! — закричал Магнус. — ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ-ЗАТКНИСЬ!

Он стал втыкать нож в лицо мужчины, пока тот не упал на пол, увлекая за собой соседа, а тот в свою очередь потянул следующего рабочего. Раненый мужчина продолжал кричать. Магнус действовал ножом коварно — он не убил жертву сразу, а старался причинить ей сильную боль и наносил глубокие раны. И не переставал кричать:

— ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!

Магнус начал бить ножом в шею рабочего, и вскоре кровь потекла ручьями.

На губах мужчины вздулись красные пузыри, когда он проговорил:

— Остановись. Ты убиваешь меня.

Но Магнус стал бить еще сильнее, стараясь попадать между пальцев, когда рабочий прикрывал лицо руками. Мясной Барон продолжал наносить удары еще долго после того, как мужчина перестал шевелиться и умолять. И при этом говорил:

— Никчемный, никчемный, никчемный. Посмотри на себя. Ты даже не годишься на мясо. Лучше бы я нанял женщин, они наверняка справились бы с работой. Я не позволю этому городу выйти из-под контроля. Я не допущу… чтобы какой-то псих так со мной обошелся. Я — Магнус. Я — Мясной Барон, черт возьми. Я правлю этим городом.

Он оставил нож торчащим из правого глаза жертвы и поднялся. С полки взял самый большой топор и взвесил его в руке. Потом прошелся вдоль шеренги напуганных и усталых рабочих.

— Как звали парня?

Все молчали.

— Бруно? Как его имя?

— Мм… это, наверное, был Ли, сэр.

— Да? Что ж, Ли легко отделался. — Магнус подошел к разделочному столу, на котором лежал Бернард. Тот судорожно изгибался, стянутый кожаными ремнями; из него с шумом выходили газы. — Вот он, Бернард, который отвечал за мою газовую станцию в ту ночь, когда ее уничтожили. В результате этот город на многие годы останется без электричества. А может, его подачу нам вообще никогда не удастся возобновить. Потому что весь газ, который мы там хранили, чтобы бесперебойно работал завод и все остальное, все наши запасы пропали. А виноват в этом Бернард. «Велфэр» считает, что такое нарушение является поводом для немедленного лишения статуса. Но я скажу иначе: пошли все к черту! К черту «Велфэр»! Этот человек не достоин того, чтобы кормить город. Я не срежу ни куска мяса с его гнилых костей. И никто этого не сделает. Потому что я…