Павел Амнуэль - Окончательный выбор

«Господи, — подумал Питер, — обычная картина. Неужели я ошибся?..»

— Это Игорь Толоконников! — крикнул он. — Забирайте, мне он не нужен. А как зовут вас? Каждого! Сначала ты, потом ты, а потом ты!

Мужчины назвали себя, а Питер запомнил; самому младшему вряд ли исполнилось двадцать, а самому старшему, седому и лысоватому, было, скорее всего, больше пятидесяти.

— Олег Кардин!

— Николай Кожевников.

— Дмитрий Попов…

— Ружье у вас наверняка одно на всю деревню, — задумчиво сказал Питер. — И носите вы его по жребию, верно? Сегодня не повезло Игорю. А кому не повезет завтра?

— Мне, — сказал молодой Олег Кардин.

— Тогда возьми эту штуку, а то у Игоря нервный срыв, и доверять ему оружие я бы не стал. Может случайно нажать на курок, а потом ему прямая дорога в сумасшедший дом.

Питер протянул Олегу ружье, и тот застыл, мучительно соображая, что делать с оружием — день был не его, указаний на этот счет не поступало, вариантов решения было не два и даже не пять… Пришлось Питеру взять на себя и эту инициативу.

— Веди, — сказал он. — Где у вас старейшина? В смысле главный. Председатель. Шеф. Или как вы его называете?

— Мэр, — пробормотал Олег.

— Ну да, — улыбнулся Питер. — В таком огромном городе, как ваш, естественно, должен быть мэр. Веди.

Потоптавшись, Олег повернулся и, держа ружье, как палку, направился к единственному на всю деревню двухэтажному дому, отличавшемуся еще и тем, что фасад его украшали две нелепые дорические колонны, ничего не подпиравшие, но создававшие, видимо, впечатление величия — для местных жителей, конечно. Питер усмехнулся, увидев надпись поперек фасада, сделанную масляной краской: «Мэр города Баимова, Башкортостан, Россия».

«Только триколора на древке не хватало, — подумал Питер. — А может, его и вывешивают при каждом удобном случае. Наверняка вывешивают, жребий бросать не надо, все даты в календаре расписаны, а то, что России не существует, бабушка надвое сказала, точных указаний не поступало, и если у них так жребий выпал, то стране — быть…»

Вслед за Олегом Питер и Инга вошли в светлую прихожую, где стояло два потертых дивана с выпиравшими пружинами, большой круглый стол, покрытый скатертью, на которой спиралью вились желтые и рыжие цветочки, похожие на лютики, а в простенке между окнами, затянутыми полиэтиленовой пленкой, стоял настоящий книжный стеллаж, и что совсем удивительно, не пустой, а с книгами — большими и толстыми, маленькими и тонкими, относительно новыми и совсем потрепанными. Ноги сами повели Питера к стеллажу, ему и жребия не надо было бросать, даже если бы он — не приведи господь! — был таким же бивалентным, как прочие обитатели славного города Баимова, Башкортостан, Россия.

— Подумать только, — бормотал Питер, вытаскивая книги и ставя на место, — настоящий Сэлинджер… нет, вы поглядите, это же Достоевский две тысячи двадцать шестого года издания, за сколько же лет до Сверхновой? Ну да, пятнадцать…

— Это книги? — спросила Инга, она стояла рядом и смотрела с испугом, будто, перелистывая страницы, Питер совершал кощунство, которое непременно обернется для него страшным наказанием.

— Книги, — сказал Питер. — Представляешь, самые настоящие, я не видел книг лет десять, нет, больше…

— Господа, — сказал голос за его спиной, — попрошу вас сесть и ответить на мои вопросы.

Питер обернулся, поставив на место томик Гранина. Посреди комнаты стоял старик — тощий, как трость, которую он держал в правой руке, морщинистый, как старый персик, пролежавший месяц в закрытой коробке, и лысый, как вершина горы, которую Питер как-то видел на картине, лежавшей в углу комнаты в доме, где он остановился на ночлег. Наутро картину сожгли, потому что в голове хозяина квартиры возник вопрос, что делать с этим произведением отжившего искусства. Вариантов было, к несчастью, всего два: сжечь или выбросить на свалку. Жребий выпал: сжечь, что и было сделано в присутствии Питера. Он, конечно, пытался сказать какие-то слова в оправдание художественного творчества, но после того, как монетка была брошена, любые слова до сознания хозяина дома уже не доходили.

— Садитесь, пожалуйста, — с угрозой в голосе повторил требование старик, и Питер опустился на диван. Инга села рядом, на самый край, будто собиралась сразу вскочить и куда-нибудь бежать.

— Что привело вас в наш город? — спросил старик, сложив руки на тощей груди и переводя взгляд с Питера на Ингу.

— Не что, а кто, — поправил Питер. — Ваш человек и привел, он сказал, что его зовут Игорь. А вы, видимо, мэр? И зовут вас…

— Николай Викторович Богомолов, — ответил старик, прежде чем сообразил, что сам оказался в роли допрашиваемого. Быстро сориентироваться в изменившейся обстановке он не мог и продолжал отвечать на вопросы Питера, как нашкодивший школьник — на вопросы классного руководителя.

— Николай Викторович, я слышал, что где-то здесь находится место, называемое Долиной, это так?

— Так, — кивнул мэр.

— Долина осталась со времен Сверхновой?

— Со времен Сверхновой, — повторил Богомолов.

— Вы там бывали, конечно?

Зачем он сказал «конечно»? Надо следить за своей речью. Что значит «конечно»? В сознании сразу возникает развилка…

— Вы там бывали? — поправился Питер и добавил для полной ясности: — Лично вы.

— Нет, — ответил мэр.

— А жители славного города Баимова?

— Нет, — твердо сказал Богомолов.

— Вы можете показать дорогу?

— Нет.

— Не знаете или не хотите?

Опять прокол. Нельзя ставить вопрос таким образом. Сейчас старик впадет в ступор, и попробуй потом вести с ним какие бы то ни было переговоры.

— Кто-нибудь может показать нам дорогу в Долину?

Старик помолчал, сосредоточенно о чем-то думая, но сила последнего по времени вопроса оказалась, конечно, больше силы вопроса, заданного ранее, и ответ последовал однозначный:

— Да.

Питер облегченно вздохнул. Если бы мэр сказал «нет», пришлось бы искать самому.

Нужно было хорошо подумать, прежде чем задать следующий вопрос. С другой стороны, спрашивать следовало быстро, пока в голове мэра не щелкнула какая-нибудь приличествующая случаю инструкция. За долгие годы с помощью всемогущего жребия наверняка были выработаны целеполагающие указания.

— Олег может показать нам дорогу?

— Нет.

«Что же, — подумал Питер, — перебирать по именам всех неизвестных жителей города?»

— Может эту дорогу показать женщина? — неожиданно спросила Инга, и Питер с досадой обернулся, чтобы попросить ее помолчать, но вопрос, похоже, оказался безальтернативным, и мэр ответил, не раздумывая:

— Нет.

— Мужчина? — спросила Инга. Вопрос был лишним, но, во всяком случае, тоже безальтернативным, и потому Питер даже вздрогнул, когда Богомолов ответил: