Николай Романецкий - Искатели жребия

И все началось. Их тела впивались друг в друга с омерзением, но какая-то сила тянула их друг к другу твердо, неотвратимо. И Калинов почувствовал, как внутри его поднимается удушающая волна тошноты.

Двое внизу по-прежнему смотрели на вершину.

— Освобождай его скорее, — сказал Джос. — Ты же видишь: он рвется к ней даже сквозь твое заклятие… Он же лишится разума! Скорее!!!

— Да. — Медовик воздел к вершине холма руки.

— Я люблю тебя, — шептала Вита. — Просто я хотела тебе досадить, вот и говорила, что ты мне отвратителен.

И случилось. Словно кто-то держал Калинова в смирительной рубашке и вдруг распустил завязки.

Тело Калинова вырвалось из узды, тошнота исчезла, и он окунулся в наслаждение.

— И я люблю тебя, — прошептал он. — А все остальное было каким-то наваждением.

Их тела слились так, как ни сливались с самой юности — неистово, но не без страха. Словно в первый раз…

«Как я люблю тебя, мой милый», — подумала Вита.

«А я тебя, — подумал Калинов. — Боже, мы опять слышим мысли друг друга! Как тогда, помнишь?»

«Помню, — подумала Вита. — И мы научим этому Маринку… Теперь мы сумеем».

А потом их мысли умерли, потому что они растворились друг в друге.

Когда все завершилось, Вита, одеваясь, подумала: «Ты не обращал внимания? Когда мы трах… занимаемся этим, наши позы порой напоминают распятие».

«Наверное, любовь всегда кончается распятием», — подумал Калинов, застегивая пуговицы комбинезона.

«Наверное», — согласилась Вита и прильнула к нему.

Так, в обнимку, они и очутились в джамп-кабине. А когда открыли дверь, увидели серую поверхность Ладоги и привычное солнце на небе.

Едва они исчезли, Джос сказал:

— Что ж, теперь можно и нам уходить. Уж коли он прорвался к ней через твое заклятие, миру, пока они живы, ничего не грозит!

— Не согласен, — сказал Медовик. — Миру всегда что-нибудь грозит. Но теперь есть надежда.

Он снова взглянул на вершину холма. Там, устремленный в небо, стоял большой белый крест.

— Это твоих рук дело, Иешуа? — Медовик глаза ми показал Джосу на крест.

Джос поднял голову:

— Нет… Но пусть стоит. Amor omnia vincit [6] Любовь побеждает все (лат.). .

Перед тем как покинуть тело, Джос еще раз оглянулся на холм. Крест ярко выделялся на фоне сиреневого неба и казался похожим на обнаженную человеческую фигуру.

Особое мнение (лат.).

Цифровые показатели объема груди, талии и бедер.

У Иакова были дети от его жен Лии и Рахили и их служанок Валлы и Зелфы (см. «Бытие», гл. 29, 30).

В. Шекспир. «Сонет 92» (перевод С. Маршака).

Равнодушие — ничто (лат.).

Любовь побеждает все (лат.).