Александр Розов - День Астарты

На севере Центральное Конго. Туда они уже ходили, откусили кусок и переваривают. Скорее всего, отпадает. На западе Ангола с берегом Атлантики. Это заманчиво для Альянса, не имеющего выхода к океанам, но захапать всю Анголу, где имеется какая-никакая армия? Нет, это им не по зубам. На юге Самбая — полуразложившаяся и уже частично растащенная по кускам. Можно хапнуть еще кусочек и выйти к великой реке Замбези, которая впадает в Индийский океан, но судоходна лишь в нижнем течении, в Мозамбике, на юго-востоке. На востоке — Танзания (она для них слишком велика) и Малави, которую легко можно проглотить. Там красивое озеро Ниаса, но какой в нем экономический смысл? Стоит ли ради него затевать войну? Вопрос…

Нет, надо рассуждать от цели. Транс-экваториальные африканские лидеры — это не Чингисхан, они воюют не для тупого расширения территории, а для захвата полезных ископаемых и торгово-транспортных путей. Первого они нахватали выше крыши, а с вторым у них проблема: выход к союзникам — Мадагаскару, Меганезии и Папуа есть только по воздуху над землями не очень дружественных соседей. Логично было бы воевать за выход в Индийский океан, где к тому же, прямой путь к Индии и Китаю…

Допустим, цель я определил правильно. Теперь идем от технического средства — от летающего транспорта, который делается для этой войны. Я уже час кручу на экране монтажный 3D-проект этого флаера, и убеждаю авторов заменить некоторые узлы на более технологичные, а некоторые узлы — убрать вообще. Чтобы успеть нарисовать программу сборки, мне необходимо сократить до минимума количество и сложность роботизируемых операций. По мере обсуждений, я понимаю, какие характеристики флаера существенны для его военного применения. От него не требуется ни высокая скорость, ни особая маневренность. Важна лишь простота управления, надежность и способность использовать для вертикального взлета и посадки любую площадку или любой просвет открытой воды. Видимо, будет заброска малых групп рейнджеров на разрозненные точки в труднодоступной местности. Джунгли, горы или болота…..

Пока я напрягаю фантазию, пытаясь угадать хитрый план операции, мои последние поправки в дизайн флаера, со скрипом, принимаются. Можно начинать рисовать программу для робота-фиттера. Вернее, нужно начинать. Времени-то в обрез…

Люси довольно точно угадала, время, когда Хаген сделает перерыв, и появилась в виртуальной лаборатории ровно тогда, когда он отвернулся от стерео-экрана, снял сенсорные перчатки управления симулятором фиттера и закурил сигарету.

— Слушай, — спросила она, — а ведь эта штука годится не только для войны, верно?

Хаген утвердительно кивнул.

— Конечно, не только. Флаеру все равно, что перевозить, людей, бомбы или тыквы.

— Ага… А если на другой планете?

— Какая планета, флаеру тоже все равно, — сказал он, — А вот гравитация и давление…

— Это я понимаю. Механика. Я вообще-то конкретно интересуюсь про Ктулху.

— Про которого Ктулху?

— Ну, про планету, которая крутится вокруг Немезиды.

— Гм… А что про нее известно?

Люси печально вздохнула и пожала плечами.

— По ходу, ничего не известно. Но мало ли, вдруг у тебя интуиция.

— Интуиция… — задумчиво повторил Хаген, — Интуиция подсказывает, что интересная с нашей точки зрения планета, это такая, на которой мы можем ходить и дышать. А если можно дышать, значит, давление не ниже, чем четверть атмосферы. В такой уж точно можно летать, если гравитация не слишком велика. Но планета с гравитацией, скажем, втрое больше чем на Земле, нам уже не интересна, так?

— Ну, типа, так.

— Получается, что ответ скорее положительный, — заключил он.

— Классно! А можно, я посмотрю, как ты работаешь? Никогда не видела, как делается моторика для роботов. Прикольно же…

Дата/Время: — 07.03.24 года Хартии

Место: Космос. Орбита астероида Тлалок

Виик зачерпнула содержимое котелка, покачала ложку перед носом, медленно вылила обратно в котелок, а затем повторила эту процедуру еще пару раз. Ярко-синий кисель шлепался в котелок порциями, похожими то ли на маленьких медуз, то ли на крупных амеб. Каждый плюх сопровождался слабым радужным мерцанием.

— Беее, — задумчиво произнес Еру.

— Вот-вот, — согласилась она.

— Давайте уже, попробуйте на вкус, — нетерпеливо сказала Эоли.

— Вы говнюки, — сообщила ей Виик, — Ты и Тойо колоссально-невообразимые говнюки.

— Ты еще ни капли не съела! — возмутился Тойо.

— Во мне нет героизма, — ответила она, — Пусть Еру пробует.

— А меня потом поцелуют? — спросил Еру.

— Да, непременно. Если ты выживешь.

— Ладно… — он зачерпнул ложку и решительно вылил ее себе в рот, — Готово! Ну, давай целуй быстрее, пока я еще живой…

Эоли окинула взглядом пейзаж Гималаев и вздохнула.

— Эллада. Юность театрального жанра. Классическая драма. Foa, кто пририсовал хер к вершине Эвереста?

— Ну, я, — ответила Виик, принимаясь за еду, — А что, не красиво?

— Красиво, только по цветовой гамме не подходит. Надо было черный, или, наоборот, белый. Получился бы классный контраст. А ты влепила какой-то розовый…

— ОК, после обеда перекрашу.

— Кстати — вкусно?

— Угу. А как вы это сварили, такое страшное, с этим тошнотворным мерцанием?

— Это я нашел такую люминесцентную реакцию, — гордо ответил Тойо, — Она в книжке «занимательные эксперименты на уроках биоорганической химии».

Объективно, обед состоял из водоросли-псевдобионта, названной красивым именем «флорелла», и приготовленной в кухонном комбайне. Из этой же флореллы состоял завтрак. Из нее же предстояло возникнуть ужину. Других продуктов питания на борту космической бочки просто не было. Четверо обитателей бочки создавали пищевое разнообразие с использованием самых неожиданных вкусовых и цветовых добавок, и сегодняшний обед не выделялся особой оригинальностью. Бывало и не такое.

Что касается окружающего гималайского пейзажа, то он был просто динамической картинкой на экране, покрывавшем внутреннюю поверхность обитаемого модуля — цилиндра диаметром шесть метров и высотой восемь. Сейчас, по случаю обеда, все четверо жителей бочки находились в ее условно-нижнем сегменте. За прозрачным потолком над их головами плескалось море — в смысле, бассейн в условно-верхнем сегменте. В облаках над морем начинались служебные помещения, они переходили в широкую длинную трубу, ведущую в технический модуль, к реактору и двигателям. Снаружи все это выглядело, как огромная несимметричная вращающаяся гантеля.

Жители бочки, двое мальчишек и две девчонки, лет примерно двадцати, очевидно, принадлежали к разным расам. Еру был похож на темнокожего карибского «zambo». Тойо — на канадского индейца, Эоли — на китаянку, а Виик — на таитянку. Полное отсутствие одежды на четверых астронавтах, позволяло заметить особенности их телосложение и пластики движений, и заключить, что эти ребята сформировались в одинаковых условиях. Можно было уверенно сказать, что они с раннего детства практически все время проводили на природе, и привыкли легко и непринужденно выполнять действия, связанные с разными типами физических нагрузок. С такой же уверенностью можно было сказать, что они выросли в социальной среде, с крайне насыщенной межличностной коммуникацией, способствующей развитию некого своеобразного артистизма, сочетающего легкое позерство и самоиронию.