Александр Розов - День Астарты

— Не все так просто, — возразил Майо, — У любой рыбы в потрохах есть сотня — другая песчинок. Какое же море без песка? Вопрос: где граница между песком, который мог попасть в рыбу случайно, и песком, который продавец специально в нее напихал?

— А где? — спросила она.

— Вот в этом судьи и разбирались. А какое они приняли решение, я уже доложил.

— Ты же в колледже делала тесты по основам теории вероятности, — добавил Рон.

— Угу… Делала… Тигра, а давай ты мне потом еще раз объяснишь?

— Обязательно. А сейчас давай вытянем из Майо, что он еще высмотрел про Лаполо?

Лейтенант Теллем встал и прошелся по широкому балкону взад вперед.

— По ходу, больше ничего интересного. Со слов Нехе Офаифаи, на Такуме он бывает редко, но оставляет немеркнущие следы. Ему 72 года, но он крепкий дядька. Может поплясать на hauoli, и все прочее — тоже. Женщинам он нравится, и у него на Такуме много детей. Они делятся на две группы: его дети, но не его, и не его дети, но его.

— Извини бро, но ты сам-то понял, что сказал? — поинтересовалась Пума.

— Тут иначе не скажешь, — пояснил он, — Это все от жадности и от сквалыжничества. С одной стороны, у Жерара Лаполо есть биологические дети, но он не хочет делать с их мамами общий хаусхолд — типа: если потом разбегутся, то его vahine заберет долю из хаусхолда. По обычаю, это никак не его дети, а чисто мамины. С другой стороны, лет десять назад, он затеял вот какую дурь. Нашел среди рефюзеров восемь девчонок с грудными детьми, предложил им подать заявки на реставрацию гражданских прав, и начал давать им деньги, чтобы они платили соцвзносы. Девчонки на это пошли: им хотелось оставить малышей при себе, а у рефюзеров суд обычно отбирает детей.

Рон Батчер погладил свой бритый затылок и покачал головой.

— За такие фокусы можно загреметь на каторгу, если не дальше. Верховный суд ясно пишет: скупать гражданские права у рефюзеров — это против Хартии. Если персонаж отказался от гражданских прав, чтобы даром получать социальный паек, то пускай и сидит без прав. А если кто-то хочет купить себе лишний электоральный голос или протащить явного рефюзера на публичный пост, то кого-то надо ставить к стенке.

— Верно, — согласился Майо, — Но этот сквалыга, когда его потащили в суд, сказал, что вовсе не хотел этого делать, а давал им деньги просто из личной симпатии.

— Кто поверит такой отмазке? — вмешалась Пума. — Он что, судей за дураков держал?

Преторианец утвердительно кивнул.

— Суд ему так и сказал, и пригрозил посадить за противодействие правосудию. Тогда Лаполо пояснил: его беспокоит судьба этих детей, и он считает, что им лучше расти вместе с биологическими мамами. Мол, он готов за свои средства обеспечивать этим детям достойное содержание и домашнее развитие, если они останутся при мамах.

— Взял бы этих девчонок в свой хаусхолд, если средств хватает, — заметил Рон, — я так понимаю, они бы не возражали.

— На атолле Никаупара живет кузнец, Вуа у него в хаусхолде шесть vahine, — добавила Пума, — я не слышала, чтобы у кого-то было больше, но почему бы и нет?

— Щас! — фыркнул Майо, — Так он и выделил восемь долей в хаусхолде! Он жадный!

Пума скорчила рожицу и пренебрежительно махнула рукой.

— Жадный? Ну, и шел бы в жопу!

— Так нельзя, — заметил Рон, — Пусть он жадный, но он гражданин и есть Хартия.

— Точно, бро, — сказал преторианец, — Вот и судьи к этому пришли. Гражданин Лаполо желает взять на себя заботу о восьмерых детях, мамы которых — рефюзеры и заведомо неспособны обеспечить им социально-приемлемое развитие и содержание. Значит, он готов выполнять родительские функции. Aita pe-a! Пусть это будут его дети. Если он разрешит биологическим мамам тоже заниматься этими детьми, то это его право. Но у самих мам гражданских прав нет по рефюзу, и пусть не пытается купить им эти права. Лаполо сказал: ОК, и теперь у него восемь детей ad-lex, а социальный наблюдатель периодически контролирует, чтобы условия развития и содержания выполнялись.

— Как же он их выполняет, если он целыми неделями «скоро бу»? — удивилась Пума.

— Он не обязан выполнять их лично. Он договорился с одной своей подружкой, Хани Хироа, она локальный инспектор департамента экологии на Такуме. Купил большой модульный fare, поставил его недалеко от своего fare, и подарил Хани. Он платит ей хорошие деньги, чтобы она занималась этими детьми. Хани лет 35, она симпатичная женщина, у нее несколько толковых мужчин и трое своих детей. Она отлично умеет ладить с детьми. Со слов Нехе Офаифаи, там нет никаких существенных проблем.

— А те биологические мамаши ее не донимают? — спросил Рон.

— Один раз попробовали. Она просто вызвала констебля, он провел с этими активными девушками профилактическую беседу: пообещал в случае рецидива год общественно-полезного труда на бетономешалке на атолле Тепото. Больше проблем с ними не было.

— Что ж, разумно… Ты сказал: она подружка Жерара. А в чем это выражается?

Лейтенант Теллем вздохнул и потер ладонью квадратный подбородок.

— Много в чем. Например, есть мальчишка одиннадцати лет. Его зовут Утето Хироа-Лаполо. Постороннего биологического папу к полному имени не добавляют.

— Интересное кино… — Рон подбросил в руке пустую чашечку, — …А в чем еще?

— Я заходил к Хани Хироа. Она вполне доброжелательно меня встретила, мы хорошо поговорили. По ее мнению, Жерар мог бы уделять больше внимания сыну, но и так неплохо. Он иногда берет мальчишку в некие путешествия. Подробно об этом она не распространялась, зато показала мне фотоальбом, из-за которого я и оказался здесь.

— Ага! Фотографии, на которых дедушка Еу похож на Жерара Лаполо, так?

— Верно. Там главная фигура снята не вблизи, и действительно можно перепутать. А Пелелиу я, разумеется, узнал. Такие островки-холмы с джунглями есть только здесь.

Рон хмыкнул и снова подбросил чашечку в руке.

— Интересно, она специально подсунула тебе этот ложный след?

— Мне кажется, что нет. Я думаю, Хани Хироа не знает, что этот след — ложный.

— А с этим мальчишкой, Утето Хироа-Лаполо ты не пробовал общаться?

— Пробовал. Мальчишка симпатичный. Он немного нескладный, как они все в таком возрасте, но подвижный и глазки умные. Я его спросил: а папа когда приедет?

— И что он тебе ответил?

— Воспроизвожу дословно, — преторианец откашлялся и пропищал, — Вы бы лучше не ходили тут попусту, сен офицер. Вдруг папа захочет приехать домой, а с вами ему неинтересно встречаться? Лучше уезжайте. Вы еще не старый. Зачем вам умирать?

— Добрый тактичный ребенок, — задумчиво произнес Рон, — А что он еще сказал?

— Ничего. Хани шлепнула его слегка по попе и сказала, чтобы он не болтал ерунду, а лучше сбегал в лавку за хлебом. Он ускакал, а Хани мне очень выразительно сказала: «Утето у нас такой фантазер, но, может, вам и правда, не надо тут ходить попусту?».