Александр Розов - День Астарты

— В каком смысле? — удивился Алибаба.

— В смысле, такая мечта. Я тоже немного мечтатель, понимаешь?

— Ну, это понятно, дядя Микки. Ты ученый, а в науке без этого никак невозможно. О! Поскольку мы заговорили про мечты. Ты уже успел что-нибудь придумать на счет быстрорастущего бальсового дерева? Я вот думаю, и мне кажется, что дело верное…

Дата/Время: 19.03.24 года Хартии.

Хониара. База ВМФ и Преторианской гвардии

Невозмутимый и неулыбчивый преторианец отработанным жестом указал на дверь в светло-сером барьере, украшенном сверху двумя рядами колючей проволоки.

— Сюда, пожалуйста, сен Карпини.

— Благодарю вас, — сухо сказал агроинженер, толкнул дверь, прошел через короткий тамбур, толкнул вторую дверь и оказался в углу миниатюрного квадратного дворика, огороженного с трех сторон таким же барьером с «колючкой». Четвертую сторону занимал стеклянный павильон, оборудованный как single-room в недорогом отеле. На платформах, поднятых над углами дворика, виднелись фигуры часовых.

А потом Чубби, сидевшая на бамбуковой скамейке за бамбуковым же столом, под карликовым панданусом посреди дворика, отбросила журнал с яркой обложкой, порывисто вскочила, в два прыжка оказалась рядом и повисла у него на шее.

— Микки! Большой пушистый Микки! Я соскучилась!

— Я тоже, соскучился, маленькая глазастая Чубби.

Он обнял ее и уткнулся лицом в ее светлые жесткие волосы.

— А ты мне позавчера снился! — объявила она, — Представляешь, я видела длинный-длинный сон про то, как ты первый раз поил меня домашним вином из самоанского винограда. Помнишь, мы прилетели с тобой из Лантона, ты показывал мне ферму на Алофи, а потом предложил выпить стаканчик молодого вина?

— Я предложил не «стаканчик», а «капельку». Это не мера объема, а мера…

— О! Эта капелька так ударила по моим юным мозгам! — перебила Чубби, — Я осознала смысл своих действий только где-то под утро.

— Ближе к полудню, — уточнил он, — Ты проворчала, что сено колючее, и царапается.

— Между прочим, оно действительно царапалось! Оно каждый раз царапается. Ужас!

— Но ты говорила, что это тебя возбуждает.

— Да, но если бы оно научилось возбуждать меня не царапаясь, это было бы лучше!

— Любовь моя, ты когда-нибудь видела самообучающееся сено?

— Нет. Но мало ли, чего я не видела? Например, я до тебя не видела таких красивых, сексуальных, изобретательных мужчин. Это ведь не значит, что тебя не бывает?

— Я бываю, — ответил Микеле и бросил взгляд на двух охранников-преторианцев на вышках, — Симпатичные у тебя тут мальчики.

— Ага, — негромко подтвердила она и потерлась носом о его щеку, — Они специально отобранные. Знаешь, какой конкурс в преторианскую гвардию?

— Догадываюсь. А зачем здесь этот цирк-шапито с постами на вышках и стеклянной крышей? В вооруженных силах не хватает камер видеоконтроля?

— Наверное, судьи доверяют преторианцам больше, чем электронике. В этом есть своя логика. Никто никогда не знает точно, на кого работает некая компьютерная система.

— Как будто с людьми не то же самое, — фыркнул он.

Чубби совсем домашним движением взъерошила ладонью волосы на его макушке.

— Ну, милый, я же сказала: СВОЯ логика. Чуть-чуть извращенная, если на мой взгляд. Между прочим, я сижу в архитектурном памятнике эпохи Конвента. Он называется «Prison Solarium». До революции тут был частный зоопарк одного плантатора. Когда плантатор смылся, зоопарк национализировали и переделали для социальных нужд.

— А кого здесь держали? — поинтересовался Микеле.

— Плантатор держал крокодилов. Поэтому — бассейн и травка. А скамейку и столик тут поставили уже потом, по просьбе капитана Ланзара, командира стрелков Батакской Армии Сопротивления. Его тут держали два дня, в середине первого года Хартии, а на третий день — расстреляли по приговору трибунала, из пулемета вон с той вышки.

Микеле повернулся в направлении, куда она указала рукой. Пулемет (конечно, уже новый), стоял на том же месте. Рядом прохаживался невозмутимый преторианец…

— Шутки у тебя, любимая, как у бойфренда нашей Люси.

— Наверное, я от него заразилась, — предположила Чубби, — Кстати, как он тебе?

— По-моему, хороший парень, хотя, как выражается молодежь, немного стремный.

— А, по-моему, Люси такой и нужен, — заметила она, делая шаг назад и окидывая его внимательным взглядом, — А знаешь, ты здорово выглядишь. Даже хочется за тобой поухаживать. Садись на историческую скамейку, а я сварю тебе какао. У меня есть раритетный аккумуляторный электро-котелок. Наверное, это первый такой котелок в Океании. Судя по лейблу, он сделан партнерством «Ta-o-Vave» Тонга, 22 года назад.

Чубби метнулась в стеклянный павильон. Микеле видел, как она наливает воду в потускневшую от времени алюминиевую емкость и насыпает порошок из пакета.

— А я тут на днях имел удовольствие заниматься агротехникой на их современной продукции! — крикнул он, — Мини-трактор «Jirafa», что-то наподобие пластикового трехколесного детского велосипеда с моторчиком. Но работает, что характерно!

— Где это ты так отличился? — спросила она, возвращаясь с котелком в руках.

— На Тиморе, в Оекуси…

Едва он произнес эти слова, как из динамика, приклеенного к стволу пандануса, послышался гудок, а затем молодой спокойный женский голос:

— Сен Карпини, суд запретил обсуждать с Чубби Хок военно-политические темы.

— Какая, joder conio, военно-политическая тема! — взорвался Микеле, — Я копал агротехнические траншеи для водорослей навесным диггером мини-трактора! Вы понимаете разницу между мини-трактором и танком или бронетранспортером?

— Я понимаю разницу, сен Карпини. Я только напомнила вам о темах, которые суд запретил обсуждать с майором Хок, чтобы вы случайно не вышли за рамки.

— Успокойтесь! — рявкнул он, — Я не буду обсуждать с женой свое участие в боевых действиях на Тиморе и в разработке аграрно-экономической политики СРТЛ. Она спокойно может сама посмотреть это по TV. Вы развели тут дурацкие секреты, и…

— Я лишь напомнила вам о судебном запрете. Артикул 108 Великой Хартии…

— Не смейте меня перебивать! Я вам сейчас напомню Хартию! Назовите ваше имя и должность! Это — первое, что вы обязаны были сделать, когда открыли рот, чтобы предъявить какое-то требование к гражданину Конфедерации. Ну?

— Капрал Трин Маренго, 9-й спецотряд преторианской гвардии Верховного суда.

— Пригласите вашего дежурного офицера, капрал Маренго. Я намерен заявить ему о нарушении, допущенном его подчиненным. Официально заявить, вы поняли?

— Но сен Карпини…

— Что — но?

— Извините, я… Я, наверное, забыла…

Чубби улыбнулась и погладила Микеле по щеке.