Александр Розов - День Астарты

— Что плохого для kanaka-foa мы объективно сделали? — спокойно спросил его Райвен Андерс, — Свободный и дешевый доступ наших горнорудных партнерств в Западную Новую Гвинею, к Тимбагапура, где величайшие в мире месторождения полиметаллов, расширение нашей экономической акватории на большую часть морей Австронезии, свобода для полутора миллионов туземцев Хитивао (бывшего Ириана) — это плохо?

Судья Кими Укмок, до этого, как будто, скучавшая над распечатками, подала голос:

— Плохо то, что мы обо всем узнаем не ДО, а ПОСЛЕ. Я согласна с Оганом. INDEMI фактически вышла из-под контроля. Эта служба проводит тайные операции, и только потом объявляет публике: «Смотрите, сколько денег мы принесли в копилку!». Эти авантюры превратились в систему, и дирекция INDEMI никому не сообщает о том, в какой момент и с какой вероятностью может произойти сбой. Сегодня мы узнаем, что всего три недели назад были на грани термоядерного конфликта, но все обошлось. Мы даже нажили по несколько тысяч фунтов в расчете на каждого гражданина. Ура! Все аплодируют. Но в любой азартной игре случаются не только выигрыши. Проигрыш в подобной игре может стать для нас фатальным. Это не моя фантазия, а известный в политэкономии сценарий перехода через барьер Хопкинса.

— Давайте будем последовательны, коллега Кими, — вмешалась Чои Сче, — Если теория Хопкинса верна и Большой Барьер существует, то мы неизбежно шагнем через него в ближайшие двадцать лет, как бы это не было печально. А если Хопкинс ошибался, то ничего подобного не произойдет ни завтра, ни через двадцать лет, ни через сто.

— А что это за барьер такой? — поинтересовался Оган Селту.

— Барьер тератонной войны, — ответила Кими Укмок, — Сен Сче говорит, что это, типа, объективное явление, а я так не считаю. В любом случае, не следует лезть на рожон.

— Тератонной войны? — переспросил он, — Это что-то вроде третьей мировой?

— Так, — со вздохом, сказала Чои Сче, — Похоже, нам потребуются пояснения эксперта. Коллеги, я предлагаю заслушать по этой теме Мелло Соароша, координатора фонда-департамента технического развития. Очень удачно, что он оказался в зале. Так… Сен Соарош, подойдите, пожалуйста, сюда, к судейскому столику…

Мелло Соарошу было на вид где-то между сорока и пятьюдесятью годами — точнее не определишь. Этнический индеец-кечо с примесью португальской крови, худощавый и жилистый, он был исключительно элегантен. Белая рубашка в стиле «кимоно» с алым орнаментом и ярко-лимонный килт, в сочетании с осанкой, свойственной охотникам-горцам, делали его похожим на персонажа неоклассического вестерна.

— Вот повезло, так повезло — проворчал он, выходя на свидетельское место, — Пришел, называется, послушать… Вечно у меня проблемы из-за любопытства. Сен судья, мне излагать классическую гипотезу Хопкинса, или свою точку зрения по этому поводу?

— Излагайте так, как вы бы рассказывали своим студентам, — ответила она.

— ОК, — Соарош кивнул, — Поехали от причала… Давным-давно, больше двадцати лет назад, когда я занимался мобильными минно-взрывными системами в крематории…

Оган Селту удивленно кашлянул. Мелло Соарош улыбнулся и пожал плечами.

— …Пардон, я имею в виду Военно-Инженерный Центр «Creatori» времен Конвента. Считается, что шефом Центра был североамериканец Сэм Хопкинс, хотя я ни разу не видел его. Может, его и вовсе не существовало. Миф. Но, как бы то ни было, именно Хопкинс считается автором доктрины тератонной войны и управляемого ренессанса, который за ней последует. Ее суть в следующем. Население планеты растет по некой восходящей кривой и, во второй половине века, достигает критического значения — существенно больше десяти миллиардов. Основной прирост идет за счет популяций низкого качества, и наступает точка выбора. Вариант № 1: Некачественный материал погасит прогрессивные регионы и вызовет откат в очередное средневековье. Будет многократный спад производства, и голод снизит население планеты до равновесного уровня. Такие волны уже случались в истории. Вариант № 2: Фактор «T» превентивно снизит население планеты примерно в десять тысяч раз — до одного миллиона людей. Снизит не равномерно по всей площади, а так, что население депрессивных регионов обнулится, а население наиболее прогрессивных регионов упадет всего в тысячу раз.

— Извините, — перебил Оган, — а что это за фактор такой?

— Фактор «T», — ответил Соарош, — Это и есть тератонная война. Война с суммарной мощностью примененных термоядерных зарядов порядка тератонны тротилового эквивалента. В смысле, порядка тысячи миллиардов тонн тротила. По окончании этой войны, согласно Хопкинсу, на мелких островах, избежавших уничтожения, начнется вертикальный ренессанс машинной цивилизации, разрушенной в остальных частях планеты. Гарантией такого ренессанса станут космические базы-поселки, которые заведомо не будут затронуты боевыми действиями. Вот такой сценарий. Разумеется, Хопкинс, как это свойственно политэкономическим идеалистам, считал, что после тератонной войны на планете настанет вертикально-прогрессивное светлое будущее. Человечество попрыгает по планетам, как зайчик, дотянется до ближайших звезд, и вообще подгребет под себя все симпатичные места в нашей галактике. Это вкратце.

Кими Укмок энергично тряхнула головой, как будто освобождаясь от наваждения.

— Доктор Соарош, а что такое сам барьер Хопкинса?

— Это критическое значение комплексного критерия Хопкинса. В него входят такие параметры, как доля политически-нестабильных территорий на планете, суммарное количество людей, вовлеченных в локальные конфликты, доступность технологий, необходимых для строительства космических поселков, объем производства сырья и аппаратуры для термоядерных зарядов, и глобальный уровень криптократии.

— Уровень чего, простите?

— Криптократии, — повторил он, — Технологии неявного управления, исходящего от анонимного источника и направленного на цели, скрытые от управляемых. От них скрывается даже сам факт управления. Криптократия порождает процессы, которые выглядят для не информированного наблюдателя, как естественные.

— Joder! — растерянно произнес Оган Селту, — Это слишком похоже на то, что сейчас. Скажите, сен Соарош, а как мы близко к этому самому барьеру?

Мелло погладил ладонью свой затылок и поправил ворот своей рубашки-кимоно.

— Сен судья, мне представляется, что прежде, чем ответить на ваш вопрос, я должен сообщить свое мнение о теории Хопкинса вообще.

— Да, конечно, — согласился Оган, — Хотелось бы знать, насколько это точная теория.

— ОК, — Мелло кивнул, — Тогда придется воспользоваться некоторыми сленговыми терминами для выражения своей оценки теории Хопкинса. Суд это допускает?