Александр Казанцев - Озарение Нострадамуса

Владимир усмехнулся:

— Он нас потерял… Видишь ли, в древнем Китае когда-то развился иллюзионизм. Бродячие артисты зарабатывали себе на жизнь тем, что пропадали куда-то на глазах зрителей. Особенно преуспевали «янцзы», владевшие искусством исчезновения в совершенстве. Они растворялись в воздухе, хотя при этом оставались на месте… Массовое внушение, или, по-иному говоря, гипноз.

— И ты внушил ему, что нас нет? — засмеялась Лина.

— Зря смеешься! Я с юности увлекался этим искусством, из озорства пробовал подшучивать над друзьями. Сначала ничего не выходило, но однажды получилось, и я здорово напугал родных… Мальчишка!

— Всегда хотела быть мальчишкой!

— Считай, стала… Не то что мальчишкам, мужикам не дотянуться, — сказал Ильин, включая приборы.

Лина набирала на клавиатуре компьютера код системы за пуска.

— Осуществим, наконец, давнюю идею Циолковского и, летя вокруг Земли по спирали, выйдем на орбиту, где нас ждет топливный контейнер для дозаправки. Не важно, чья идея. Главное — дело общее, — говорил Владь, пристегиваясь ремнями.

Лина улыбнулась ему:

— Машину-то втайне от вас готовили. А летим вместе. Через несколько секунд космолет начал разгон по взлетной полосе.

Гроза все более усиливалась. Одна из молний ударила в покрытие взлетной полосы, но космолет уже огибал Землю по спирали, набирая высоту, чтобы через некоторое время с околоземной орбиты выйти в межзвездное пространство.

Лина Армст передала президенту США сообщение, что его распоряжение, как главнокомандующего всеми наземными и космическими силами страны, выполнено и совместная русско-американская космическая экспедиция началась.

В ответ президент послал космонавтам приветствие, а Центр космических полетов пожелал Лине Армст и Владю Ильину успеха, гарантировал свою помощь и выразил сожаление о недоразумении с обычными задержками вылета космических кораблей из-за непогоды.

Лина Армст, передав управление Владю, вежливо ответила:

— Благодарим за напутствие. Рады, что избежали задержки, которая для целей экспедиции была бы губительной.

Космолет с каждым витком спирали вокруг Земли поднимался все выше и выше.

В отличие от прежних «челноков», которыми как бы выстреливали могучей ракетой в небо, где она отделялась, космолет выходил на околоземную орбиту самостоятельно. Активированное топливо в ждущем космолет контейнере предстояло использовать для заправки и при выходе в космос, и привоз вращении. Активация увеличивала энергоемкость топлива за счет энергии квантов вакуума, состоящего из слипшихся частиц вещества и антивещества. Таким способом, как замышлял отец космонавтики Константин Циолковский, осуществлялся полет в межпланетное пространство и возвращение обратно. Приземляться космолет должен был в атмосфере снова по спирали, используя тормозные дюзы и трение о воздух. Для этого нужно было подойти к Земле с запада, чтобы уменьшить свою скорость за счет вращения планеты.

Пока же космонавтам предстояла филигранная работа на орбите: состыковаться не только с топливным контейнером и заправиться, но и составить космический поезд из космолета и двух ждущих его на орбите ядерных контейнеров.

По мере перехода на все более высокую орбиту вокруг Земли, она выглядела сначала гигантской чашей с неимоверно поднятыми краями, потом эти края закруглились, и чаша превратилась в часть исполинской сферы.

Косматое солнце в короне из колеблющихся языков пламени торопливо всходило с одной стороны округлого горизонта и, пронесясь по звездному небу, окружающему корабль, исчезало за другим краем, как бы накидывая покрывало на часть планеты по дуге терминатора — границы света и тени.

Тяжелым делом было даже для таких опытных космонавтов, как Лина и Владь, справиться со всеми тремя стыковками, особенно при формировании космического поезда из космолета и сцепленных с ним по ходу движения русских и американских ядерных контейнеров. Словно локомотив, корабль осторожно толкал перед собой готовые взорваться «вагоны».

Стыковочное устройство у космолета было в носовой части, и передний контейнер заслонял пилоту видимость. Пришлось выходить на нужную орбиту навстречу комете с помощью земного космического центра.

Президент США по-прежнему поддерживал прямую связь с Линой.

— Линни! — слышался в кабине его хрипловатым голос. — Ты мне, как дочь. Зови меня просто дядя Биг.

— Все в порядке, дядя Биг. Наши автоматические предшественники исследовали состав кометы Галлея, веками пугавшей людей своим появлением. А мы познакомимся с хвостом своей Кары.

— Ну и как он выглядит вблизи, ее хвост или шлейф?

— Из-за того что смотрим на нее не сбоку, он кажется куцым хвостиком, как у зайчика.

— А у нас комета красит небо, пересекая его своим королевским шлейфом. Не зайчик, а ягуар с телом анаконды.

Из американского космического центра, следящего за своим космолетом, сообщили о местонахождении корабля и помогли вывести его на прямую линию, соединяющую летящую комету Кару с Землей и Солнцем.

— Все хлопочут о нас, — усмехнулся Владь.

— А я так волнуюсь перед операцией!..

— Ее следует провести артистически, а подлинные артисты всегда волнуются перед выступлением.

— А публики-то у нас нет! — улыбнулась Лина.

— На Земле, не ожидая, будут ждать, — сострил Владь.

Скорость космолета убавили настолько, что комета медленно проплыла мимо. Ядро ее оказалось величиной с океанский остров, уходящий вниз на километровую глубину, не уступая в размере крупной горе. Ударившись о землю, она могла бы натворить бед, вызвав и землетрясения, и наводнения, разбудила бы вулканы, даже изменила бы климат, принеся неисчислимые жертвы.

Пропустив кометное ядро, космонавты вошли в ее газообразный, очень разреженный хвост, совершенно неощутимый, и, двигаясь в нем, стали догонять ушедшее к месту встречи с Земли ядро.

Теперь предстояла самая трудная часть их операции: совершить мягкую посадку без толчка, могущего вызвать ядерный взрыв контейнеров. Взрывать их около ядра бесполезно. Из-за отсутствия воздуха оно не ощутило бы толчка.

Владь принял решение садиться на ядро всем космическим поездом одновременно. Для уверенности он облетел «космический остров», отметил горы, впадины, долины. И толь ко одно плоскогорье показалось удобным для задуманной по садки.

— Не все ли равно, где сесть. Отдача от взрыва в любую сторону собьет кометное ядро с пути, и оно пройдет мимо нашей планеты, — вслух рассуждала Лина.

— Ты права, — согласился Владь. — Но еще лучше, если Кара выйдет из плоскости эклектики, где движутся все планеты нашей системы.

Лина передала президенту: