Александр Казанцев - Озарение Нострадамуса

Однако денежные дела Наундорфа явно ухудшались, как он признался своему другу графу де Вивьену.

— Я нашел выход! — воскликнул тот. — Вы забыли о своей сестре Марии-Терезе, герцогине Ангулемской.

— Напротив, я несколько раз посылал ей приглашения на свои вечера, и не только обычные, но и тепло-родственные. Однако она ни разу не приехала к своему брату, — с обидой в голосе закончил Наундорф.

— Это развязывает вам руки! — воскликнул граф. — Вы имеете теперь все основания подать на нее в суд на раздел наследства вашего отца, которое ей досталось полностью.

— Вы думаете? — опешил Наундорф.

Граф принялся уверять друга в беспроигрышности судебного процесса, обещая обеспечить ему самого ловкого адвоката.

Наундорф, скрепя сердце, согласился.

В зале парижского окружного суда в этот день было немного публики, завсегдатаев любых судебных заседаний и забредших сюда от скуки людей.

Но судьи были, как обычно, в своих мантиях, традиционных париках, так же, как и адвокаты истца и ответчицы.

Судебный пристав провозгласил:

— Суд идет! Прошу всех господ встать!

Наундорф, огромный, дородный, тяжело поднялся, искоса поглядывая на герцогиню Ангулемскую, с третьего раза все же приехавшую в суд в сопровождении компаньонок и служанок. Ее адвокат, неповоротливый, с виду похожий на лавочника, в плохо сидящей на нем мантии, выказывал ей всячески знаки почтения.

Судья-председатель и двое других судей заняли свои места, и председатель вызвал к столу господина Наундорфа.

— Ваша честь! — воскликнул его адвокат. — Вы, очевидно, имеете в виду Людовика Бурбона, провозглашенного королем Франции в 1795 году.

— Я прошу истца подойти к столу, на котором лежит Библия, и дать клятву, назвав свое имя и выразив готовность говорить только правду, и ничего, кроме правды.

Наундорф подошел к столику с Библией и, положив на нее руку, произнес:

— Я Луи-Шарль Бурбон, сын короля Людовика XVI, временно носивший имя Карла Вильгельма Наундорфа, клянусь в правдивости своих слов и всех ответов, которые буду давать суду.

— Ваша честь! — снова подал голос его адвокат. — Разрешите сразу предъявить вам доказательства правдивости слов моего клиента.

— Предъявите, — сухо сказал председатель, думавший в этот момент о своей больной дочери, которую надо отправлять лечиться на воды в Богемию, и что на это нужны непомерные для него средства. Девушка чахнет у него на глазах, а он, отец, не может сделать для нее самое необходимое. И вспомнил он о недавнем визите некоего графа де Вивьена, который брался устроить ее поездку.

Пока председатель суда размышлял о своих семейных невзгодах, адвокат Наундорфа разместил на трех стульях портреты в золоченых рамах так, чтобы они были видны и судьям, и публике: короля Людовика XVI, королевы Марии-Антуанетты и господина Наундорфа, сходные с каждым из названных им родителей.

Председатель суда вежливо пригласил к столику с Библией герцогиню Марию-Терезу Ангулемскую, попросив назвать ее девичье имя и дать клятву быть правдивой перед судом.

Герцогиня поднялась со своего места в тяжелом темном платье и, поддерживаемая под руку компаньонкой, направилась к столику с Библией, но, проходя мимо портрета Марии-Антуанетты, она вскрикнула и стала падать, теряя чувства.

Подскочивший адвокат герцогини освободил стул с портретом Наундорфа и усадил на него теряющую сознание ответчицу.

— Суд сочувствует вам, герцогиня, теряющая сознание при виде своей покойной матери, — участливо произнес председатель. — Сидите, мадам, и лишь дайте ответ на единственный вопрос.

— Я готова, ваша честь, — простонала герцогиня.

— Признаете ли вы в этом человеке, который дал клятву перед вами, своего брата Луи-Шарля Бурбона?

— Нет, не признаю, — слабым голосом отозвалась герцогиня. — Это самозванец.

— Прошу подойти к столу господина Наундорфа, — произнес председатель суда.

Наундорф, косясь на сидевшую с видом умирающей герцогиню, подошел к судьям.

— Вот видите, господин истец, дочь вашего предполагаемого отца не узнает вас.

— Ваша честь! — вмешался адвокат Наундорфа. — Я протестую. Ответчица не давала клятву, подтверждающую, кто она, и не дала обета говорить только правду.

Судьи посовещались, и председатель огласил:

— Протест отклонен.

Адвокат герцогини тяжело поднялся с места и как бы нехотя вымолвил:

— Ваша честь! Не могу ли я просить суд потребовать от истца доказательства, что он является сыном высоких особ, на которых он ссылается?

— Просьба представителя ответчицы принята! — объявил судья. — Господину Наундорфу предоставляется право доказать, что он является сыном тех короля и королевы, портреты которых он представил.

— Что именно, кто именно и как должен доказать? — не без ехидства спросил адвокат Наундорфа.

Наундорф оживился и повторил перед судом увлекательную историю, которой столько раз занимал своих гостей.

Судьи с видимым интересом выслушали необыкновенные приключения с удивительными подменами и путешествием в гробу.

Когда Наундорф закончил свой рассказ, председатель ровным монотонным голосом проговорил:

— Прежде чем судить о ваших имущественных правах, мы хотели бы знать, кто может подтвердить все вами сказанное? Где эти башмачник, тюремный надзиратель, покровитель из Директории, принявшие участие в вашей судьбе?

— Ваша честь! — вмешался адвокат Наундорфа. — Мой клиент не может представить названных вами свидетелей, ибо они умерли. И последний из них, небезызвестный Баррас, скончался накануне революции 1830 года.

— Почему же ваш клиент, пусть он сам ответит на это мэтр, медлил столько лет со своими претензиями?

Наундорф. переминаясь с ноги на ногу, произнес:

— Видите ли, ваша честь, господин судья. С одной стороны, я не хотел спорить из-за трона со своим дядей, к которому питал родственные чувства. С другой — опасался за жизнь людей, так много для меня в детстве сделавших; когда дяде освободили трон, мои благодетели, увы, уже скончались, включая жену башмачника Симона прекрасную женщину Жанетту, которой я всей душой благодарен.

— Это дело кюре, которому вы закажете поминальную службу, а не суда по имущественным вопросам. Какие у вас есть доказательства ваших родственных отношений с королевской четой?

— Доказательства — сходство мое с королем Людовиком XVI.

— Ваша честь! Прошу прощения, но к исковому заявлению было приложено заключение экспертов, которые признали это сходство, — вставил адвокат Наундорфа.

— Как известно, у ребенка бывает двое родителей, — глубокомысленно произнес председательствующий и впился глазами в Наундорфа, провозгласив: — Истцу предоставляется право доказать, что он действительно является сыном королевы Марии-Антуанетты.