Розов Александрович - Чужая в чужом море

Примерно через 5 часов, когда Лола любовалась горными вершинами Гиндукуша, на которые открывался хороший обзор через иллюминатор, а сосед-индус любовался ее бюстом, на который открывался не худший обзор через вырез кофточки, комиссия по расследованию, отрабатывая 9-ю из 10 типовых версий (террористический акт с земли), обнаружила на ленте событий, фиксируемых локальной полицией, следующую запись «Аноним. Звонок о подозрительном фейерверке или выстреле из ракетницы в холмах за лесополосой справа от А-12 за 5-10 сек. до падения самолета». Руководитель комиссии зевнул, налил себе чашку кофе, закурил сигарету, позвонил в полицейский участок, и приказал прочесать всю местность справа от шоссе. Да, всю! Лейтенант полицейской смены позвонил своему коллеге, дежурившему утром и укоризненно сказал: «Козел ты, Джакомо, вот запишу перед тобой звонок какого-нибудь психа про зеленых человечков, будешь тоже все холмы прочесывать, писатель гребаный, мать твою» (цитата дана по неофициальным источникам – впрочем, о чем-то подобном можно было и догадаться).

Еще через 5 часов другая полицейская группа привезла на экспертизу обгоревший левый двигатель ATR. В это же время самолет «China Airlines» произвел посадку в аэропорту Бангкока. Там была уже полночь, но Лола (или Сю) не собиралась останавливаться здесь на ночлег. Пройдя паспортный контроль, она взяла такси от аэропорта и вскоре оказалась посреди тусовки, которая не прерывается на здешних тихоокеанских пляжах ни днем, ни ночью. Пройдя по одному из пирсов, она нашла стойбище меганезийских авиа-рикш…

Примерно когда она сговорилась о цене и заняла место в кабине флайки, рабочий день комиссии по расследованию завершился. Возможно, эти парни поработали бы сегодня дольше (интересно же), но позвонил один парламентарий из правящей коалиции и очень нагло потребовал срочных результатов. Ему ответили: «Рабочий день кончился, звоните завтра». В 10 утра, когда комиссия подписала протокол о том, что ATR сбит попаданием реактивного снаряда из портативной зенитной установки, Сю Гаэтано сдалась полиции муниципалитета Порт-Ватсон на острове Сонсорол (Меганезия, округ Палау).

Порт-Ватсон знаменит двумя вещами: во-первых, Университетом Научного Анархизма (SAU), основанным там еще в прошлом веке, а во-вторых, военно-патрульной базой, на которой впервые появился «rinwing». Rinwing представляет собой (цитирую Торина)

«Винсерф-тандем с крылом-воздушным змеем, которое можно по-всякому двигать на кольцевой раме, а рама приделана к серфу так, чтобы ее можно было качать, крутить, и управлять ринвингом, чтобы он катился, как виндсерф, а потом прыгал на встречном потоке воздуха и планировал несколько секунд, типа как птенец дельтаплана…».

Об изобретении ринвинга есть несколько версий. По одной – его придумали студенты SAU, «для прикола». По другой - его слепили на тамошней патрульной базе ВМФ, «от нехрен делать». По третьей - его изобрел великий и ужасный экстремист Наллэ Шуанг, чтобы объяснить особо тупым студентам, что такое подъемная сила и как ей управлять.

Дойдя до этого момента, Торин спохватился, что ушел слишком далеко от осевой темы лекции, и хотел вернутся к особенностям элаусестерского коммунизма, но было поздно: наша молодежь завершила партию ацтекбола с местными, и лекция так и осталась без финала. Пришлось разбираться в остальных здешних обычаях в процессе экскурсии…

----------------------------------------------------------------

С террасы fare-duro, выходившей в сторону рыночной площади Макасо, праздник можно было наблюдать во всей красе. С заходом солнца никто не собирался расходиться – ведь завтра, с рассветом, сбор урожая продолжится. Похоже, он будет длиться еще неделю, а может – и две. Несмотря на то, что были приглашены жители пяти соседних деревень и мобилизован практически весь транспорт (вело- и мото- тележки, тракторы с прицепами, гражданские и армейские грузовики, и даже немногие легковые автомобили) собрать и перевезти такое количество плодов «трифи» (как здесь сокращенно назвали триффиды), казалось невозможным. Десятки гектаров были покрыты зарослями древовидной травы, каждый стебель-ствол которой усеивали гроздья бурых плодов, похожих на гигантские бананы. Взвешивание урожая с контрольных участков 10x10 метров давало от тонны до полутора, иначе говоря – общее количество плодов уже исчислялось тысячами тонн, а на участках, где триффиды были высажены на неделю-две позже, скоро тоже надо будет собирать урожай. В этих местах никогда не видели столько еды сразу. Некоторые из вновь прибывших щипали себя за ляжки, чтобы убедиться: эти горы пищи им не снятся, а существуют наяву, в объективной реальности. Обожравшиеся свиньи (и местные, и те, которых пригнали из соседних деревень), уже не в состоянии были подняться на ноги, и валялись где попало, обиженно хрюкая, когда люди пинали их, чтобы освободить дорогу.

Восемь крупных «львиных собак» - риджбеков (привезенных три недели назад лично президентом в подарок «авангарду народной агрокультуры») тоже обожрались – но, разумеется, не плодами трифи, а мясом диких свиней и обезьян, в массовом порядке покушавшихся на невиданный урожай. Такие псы были для жителей Макасо в новинку, так что, несмотря на их явную полезность, относились к ним с некоторым недоверием. Методом проб и ошибок, умные псы нашли-таки себе хозяев: двое обосновались при меганезийском военном контингенте, трое - при народной милиции, а трое нашли себе приют в fare-duro. Две сейчас были на охоте, а одна собака дремала у ног Наллэ Шуанга, положив массивную вислоухую голову на мощные лапы. Гулкий перестук барабанов и гортанные выкрики нескольких сотен танцующих на площади людей ее не беспокоил, а разговор за столом – тем более. С ее собачьей точки зрения, собравшиеся здесь люди занимались какой-то ерундой. Нет бы им пройтись с ружьями вокруг зарослей трифи – там точно можно было бы подстрелить льва, который ночью выйдет на охоту за дикими свиньями. Впрочем (подумала собака), сейчас еще только закат. Может, хозяину и его гостям, все-таки надоест издавать эти монотонные звуки, и они займутся делом?

На самом деле, это были не собачьи мысли. Это была гипотеза о ее мыслях, родившаяся в голове Наллэ Шуанга, хозяина fare-duro (т.е. каторжной тюрьмы, на лингва-франко). Он всерьез подумывал о том, чтобы пройтись по округе, и пристрелить этого сраного царя зверей, который уже четвертую ночь подряд мешал ему спать своим громовым рычанием. Наллэ не очень разбирался в охотничьих делах, но можно взять в кампанию кого-нибудь из местных парней. Хотя, вряд ли это реально – они, похоже, настроены всю ночь плясать и флиртовать (назовем это так) с девушками. Еще вариант: вытащить на охоту кого-то из своих вояк. Проще всего уговорить Рона. Пума поддержит, и Рон не сможет ей отказать. Правда, тогда сам Наллэ толком не поохотится. Вероятно, это будет как соревнование с двумя роботами – терминаторами. Ты еще только думаешь, что надо бы поднять ружье и прицелиться, а они уже поубивали все живое крупнее кролика на 200 метров вокруг…