Розов Александрович - Чужая в чужом море

Конвейер смерти. В 1994, в Руанде, за 90 дней было убито 200 тысяч, и еще 2 миллиона пропали без вести – такая скорость истребления людей не снилось даже Гитлеру. В битве за Гому в Северном Киву в 2008 за 20 дней без вести пропало около миллиона человек. Судан-Дарфур, Сомали-Пунт, Кот д-Ивуар… Я могла бы назвать еще много мест, дат и цифр. Но сейчас я хочу обратить ваше внимание на вот какую деталь: в районе конфликта всегда появляются миссии «Красного Креста» с ВПП для самолетов вроде «Фалькона», и происходит это заранее. В соседней непризнанной республике Шонаока ВПП в Чивези начала строиться перед Самбайской войной, и была завершена как раз вовремя. Когда я так рассказываю, выводы кажутся очевидными, но мне потребовалось получить по собственной дурной башке, чтобы они там сложились. Еще вчера я, как дура, пыталась достучаться до кабинетов в «Красном Кресте» и других международных лавках при ООН, полагая, что происходят злоупотребления в хорошем деле. Я не могла понять простой вещи: они не слушают меня потому, что они в доле. И сейчас я вижу один выход: лишить «Красный Крест» всякого иммунитета и привелегий, потому что, иначе вы никак не остановите этот конвейер смерти. Я все сказала. Спасибо.

В конференц-зале наступила мертвая тишина. Потом Гишо, шериф Макасо спросил:

- Дафна, а что делать конкретно с этими говнюками, которых мы поймали?

- Не знаю, - она пожала плечами, - Это просто убийцы, а я не прокурор. Могу только сказать, что я принципиально против смертной казни.

- Мисс Тюнифилд, - подал голос Шарль Фонтейн, - Вы считаете, что МККК следует вообще упразднить?

- Да. Я убеждена в этом. Я бы даже сказала: запретить. Так точнее.

- А что взамен? Я имею в виду, должно же быть что-то междунородно-гуманитарное.

- Есть UN, - ответила новозеландка, - Это понятная организация с понятным статусом.

- Это для профессионалов, - заметил Джек Хартли, - А для волонтеров?

- Волонтеры пусть и работают, как волонтеры. Наша организация, врачи без границ, работает без всяких подачек от властей. Репортеры без границ - тоже.

Наллэ Шуанг (разумеется, тоже находившийся в зале) неожиданно поинтересовался:

- А что делать простому парню вроде меня, который не репортер и не врач?

Среди макасонцев и меганезицев разделись приглушенные смешки. Дафна улыбнулась.

- Если вы – простой парень, то я – Снежная Королева. Но вообще-то, наверное, что-то такое должно быть. Простые парни без границ… - она покосилась на стоящую рядом Мзини, - … и простые девчонки, разумеется, тоже.

- Какую бы эмблему вы предложили для такого движения? – спросила Жанна.

- Не знаю, нужна ли тут эмблема, - задумчиво произнесла Дафна, - Если допустить, что нужна… Знаете, только не красное. Эти красные значки на белом фоне как-то слишком похожи на пятна крови. Может быть, капля воды? Вода - это жизнь. По-моему, так…

Генерал Чоро Ндунти, президент непризнанной национальной автономии Шонаока, отвернулся от телеэкрана и, заложив руки за спину, стал смотреть в окно. Столичная деревня Лумбези после наступления темноты выглядела еще более убого, чем днем. В основном это темные бесформенные халупы мелких торговцев и ремесленников. Всего один район вокруг Площади Независимости, обеспечен электричеством – его дают две старые мини-электростанции (то одна, то другая из них, то и дело выходит из строя). К площади примыкает аляповатый двухэтажный президентский дворец, казармы элитных войск, клиника, маленький отель (более похожий на ночлежку), парочка магазинов, и несколько десятков частных домов зажиточных граждан и офицеров.

Сидящий за столом Франц Лепгаузен шумно втянул в себя воздух, выдохнул, громко фыркнув, покрутил в пальцах рюмочку с остатками коньяка и выразительно произнес:

- Ты придаешь слишком много значения этому шоу.

- А если это больше, чем шоу? – не оборачиваясь, спросил генерал.

- Тогда Осман Хаким будет просить у эмира деньги и на новый «Фалькон», и еще на небольшой подарок полковнику Нгакве. Все затихнет, и через 2 - 3 недели мы снова запустим наши бизнес-рейсы. Придется успокаивать западных клиентов, но это мои проблемы. Не беспокойся, я их решу.

- Ты забыл про нези и янки, Франц. Все, кто сидел в самолете, сейчас в их руках. Ты забыл, что их заставили говорить. А еще эта бешеная Дафна. Ты же слышал, как она упомянула Чивези и Миссию?

- Популистский ход, - лениво откликнулся Лепгаузен.

- У тебя на все есть ответ, - заметил Ндунти, - Генералу Ватото ты так же говорил?

Лепгаузен пожал плечами, и отпил капельку коньяка из рюмочки.

- Бизнес есть бизнес. Элемент риска есть всегда.

- Я готов рисковать деньгами, - сказал генерал, - но я не хочу рисковать головой, и я не хочу рисковать своими детьми. Генералу Ватото убили всю семью. Ты не рискуешь. В крайнем случае, ты улетишь в свою Швейцарию. А что делать мне?

- Не давай себе скинуть, вот и все, - ответил Франц.

- Тогда я не должен раздражать янки и нези. Им не нравятся наши бизнес-рейсы. Надо заняться бизнесом, который их не раздражает. Хотя бы на некоторое время.

- Я же сказал: две-три недели – и все уляжется.

- Нет, Франц, - Генерал покачал головой и нервно прошелся по кабинету, - Нет. Не две - три недели, а два – три месяца. Лучше закрыть миссию на это время. Так спокойнее.

Швейцарец отрицательно покачал головой.

- Нет, Чоро. Так мы потеряем рынок. Эмир найдет поставшика в Бурунди, или в Убанги, или в Руанде, это даже ближе к Сарджа, чем мы. Что ты будешь делать тогда? У тебя не хватит денег на солдат и оружие, когда Зулустанцы в очередной раз решат передвинуть твою границу. Кто тогда помешает им дойти до Лумбези?

- Говорят, в горах Итумбо залежи ванадия и циркония, - заметил Ндунти, - Говорят, они дорого стоят. Есть чина, янки, нези. Они богаче, чем эмир. Предложу им концессию.

- Ты захотел в большую политику? - насмешливо спросил Франц, - Хорошее дело. Но учти: это сложнее, чем торговать бататами. Ты пригласишь чина. Они будут кивать, улыбаться и обещать тебе много денег. Но завтра в Шонаока будет революция комми и комиссар со звездой на фуражке расстреляет тебя с семьей, как врагов народа. Если ты пригласишь янки, завтра все будет хорошо, а послезавтра янки скажут: Ндунти, кто ты такой? Разве тебя выбрал народ? Давай делать демократию: спросим у народа, чего он хочет. И народ захочет парня, на которого укажут янки. А тебя будут судить и повесят. Если ты пригласишь нези, то они приставят к тебе инструктора. Он будет говорить, что тебе делать. Инструктор-нези появится в каждой большой деревне, и будет решать, что там делать. А тебя в генеральском мундире будут возить по стране, как чучело.