Розов Александрович - Чужая в чужом море

- Ты снова хочещь идти по лезвию бритвы, Чоро, - вздохнул капитан наемников.

Генерал-президент хмыкнул и похлопал его по плечу.

- Ты молод, Бобби. Ты не понимаешь. Любой человек все время идет по лезвию бритвы. Дурак этого не знает. Он упадет. Умный знает. Он может не упасть. Я всегда это знаю.

…

За четверть часа Пума нарисовала здоровенную таблицу, заполненную значками «rapik» (которые ей нравились больше, чем латинский алфавит). Убедившись, что все готовы ее слушать, она начала свой доклад.

- Я смотрела интернет. Про эмира Аккана много написано. Это хорошо. Потом я думала так. Я эмир Аккан. Я живу во дворце в Сарджа. Вокруг охрана. Ко мне ездят разные мои люди и гости. Охрана смотрит, чтобы они меня не убили. Тайная охрана смотрит, чтобы эта охрана меня не убила. У меня есть комплекс ПВО «Argus». Это чтобы соседи меня не разбомбили. Если я еду на автокаре, то всех выгоняют с улицы, и убирают все машины. Это чтобы меня не взорвали и не застрелили из окна. Еще я держу армию на границе, но это не важно. Я иногда летаю на самолете. Тогда со мной летит два F-35 и один AWACS. Это чтобы меня не сбили. Я хожу в море на яхте «Lurssen Ultra Luxury» 70 метров. Такой же, как у короля Сауда. Тогда я беру эскорт, два патрульно-тактических катера «Sirocco». На них есть комплекс ПВО и ПКО. Это чтобы меня не потопили. Есть человек, который проверяет еду, чтобы меня не отравили. Есть шпионы в городе и в разных других местах Сарджа, и еще в некоторых странах. Они ищут, кто делает планы, чтобы меня убить или сделать революцию. Я думаю, что я все предусмотрел, и меня невозможно убить. Да?

- Значит, покушение на Аль-Аккана действительно невозможно, - заметил Штаубе.

- Что ты, - возразил Рон, - Это очень слабая система безопасности. Вся дырявая. Вопрос только в том, что у нас мало ресурсов. Нас устраивает только простой дешевый способ.

- Да, - сказала Пума, - Очень простой и дешевый. В учебнике написано: параноик часто сам подсказывает способ, как его убить. Эмир Аккан - параноик. Он подсказал сам.

- О, черт! – воскликнул Штаубе, - я, кажется, догадался.

- Это понятно. Ты знал. Теперь: что для этого надо. То, что у тебя есть здесь. Это можно юзать. Еще семья, которую я нашла по объявлению. Ты хочешь войти в эту семью. Пока у тебя дела в Шонаока, ты make-communicaton по интернет. Хорошая легенда.

- Толково, - оценил резерв-сержант, - Осталось доработать технические детали.

- Что вы задумали, а? - поинтересовалась Брют.

- Потом мы тебе расскажем подробно, - пообещал Рон.

Штаубе нервно закурил, и негромко сказал.

- Меня смущает вот что. Придется обманывать этих ребят. Я бы не хотел….

- Обманывать своих не надо, - согласилась младший инструктор, - Мы не будем. Ты еще не знаешь, что получится у тебя с этой семьей. Ты пока пробуешь с ней работать. Потом будешь решать. Это честно, да? Поэтому, я сейчас make-communication для тебя с ними.

- Подожди! Я не могу!

- Ты не знаешь net-communicate? - удивилась она, - Aita pe-a. Я тебя научу.

- Нет, не в этом дело! Я не могу это с женщинами, которые с другими в том же доме…

- Я услышала, - перебила Пума, - Aita pe-a. Я тебе объясню. Ты взял комнату в отеле. Ты захотел make-love и пригласил девушку из Y-club при баре отеля. Тебе с ней хорошо. Ей тоже хорошо. Потом она вернулась в бар. Мужчина из комнаты, которая рядом с твоей, захотел make-love, пошел в Y-club, и пригласил ту же девушку. Ему с ней тоже хорошо. Теперь ты думай: стало тебе плохо от того, что им стало хорошо? Да? Нет?

- Ну, как ты не понимаешь! – импульсивно воскликнул Штаубе, - Вот представь, что бы почувствовал Рон, если бы узнал, что ты, в его отсутствие, make-love с вашим соседом.

- Почувствовал бы, что мир перевернулся, - сказал резерв-сержант, - Дяде Еу изрядно за сто лет. Мы за ним присматриваем, а если нас нет, то этим занимается констебль Крэгг.

- Не обязательно с соседом, - уточнил Штаубе, - Просто с другим мужчиной.

- А что я могу почувствовать от такой абстрактной информации?

- Как – абстрактной?! Это же твоя жена!

- Да. И что дальше?

- Герхард имеет в виду то, что в Европе называется «Adultere», - вмешалась Брют.

- Это что? - заинтересовалась Пума.

- Обычай про эксклюзивного мужчину, - ответил Рон, - Брют уже объясняла. Помнишь?

- Да. Если женшина make-love с мужчиной, который ее не купил, то ее убьют. Шариат. Я не знала, что в Европе так же. Герхард, ты не беспокойся. У нас нет такого говна. Люди make-love, если они хотят. Никто не может заставлять или запрещать. Защита Хартии.

Младший инструктор коснулась ладонью своей штурм-винтовки, став на секунду живой иллюстрацией к формуле Хартии: «любыми средствами без всякого исключения».

- Ты не отвлекайся, - продолжала она, - Я задала интересный вопрос про отель, да? Стало тебе плохо от того, что другим стало хорошо? Ты не торопись, подумай спокойно.

- Даже не знаю, - сказал он, - Если это девушка по вызову, то мне это, скорее всего, будет безразлично. Но если это моя жена то… Мне будет неприятно, что это происходит.

- Тогда все просто, - заключила Пума, - это нейролитическое программирование.

- Нейро-лингвистическое, - поправил Рон.

- Да. Слово длинное и угловатое. Всегда путаю. Герхард, ты не говори «моя жена», иначе программа будет тебя иметь. Говори, как у нас: «vahine-i-au». Тогда тебе будет хорошо.

- Но это просто перевод, - возразил Штаубе.

- Нет. Не просто перевод. Это другие слова, они значат другое. Они правильно значат. Те слова, к которым тебя приучили, значат неправильно. Они как ботинки, которые фигово сделаны и везде жмут и натирают. Тебе от этого плохо, вот от чего. Выбрось их на хрен. Возьми удобные ботинки и ходи в них. Попробуй подумать про то же самое удобными словами. Сделай это прямо сейчас. Ты увидишь: тебе в голове не жмет и не натирает.

Штаубе закурил еще одну сигарету, вытер ладонью вспотевший лоб и углубился в себя. Перед его мысленным взглядам, какая-то безликая «vahine-i-au» с фигурой фотомодели, скучно и лениво совершала механический половой акт со здоровенным негром, похожим на декуриона Таши Цамбва. Когда такие сцены шли по TV, Штаубе обычно, посмотрев минуту, и поняв, что это надолго, шел на кухню за чашечкой кофе. Наблюдать движения этого шатунно-кривошипного механизма ему было не интересно. Прикладную механику он и так отлично знал – как и положено авиа-эксперту высшего класса.

- Ты, наверное, права, Пума, - согласился он, - в таком варианте, мне это безразлично. Но это же подмена понятий, самообман, психологический трюк...

- Нет, Герхард! Это в неправильных словах был психологический трюк. Они тебя имели. А в этих, правильных словах, нет трюка. Трюк исчез, и тебе кажется, что это трюк. Я не очень толково сказала. Могу подумать и сказать лучше, если получилось непонятно.

- Почему же, ты очень понятно сказала… Но мне кажется, тут есть что-то неправильное…