Розов Александрович - Чужая в чужом море

Процедура «подготовки к работе» завершилась. «Крот» сидел, прислонившись спиной к стене надстройки, совершенно голый, со связанными шнуром ногами. Одежда, обувь и вещи из карманов лежали на палубе, и Эрче что-то там искал. Кианго и Торин держали «крота» на мушке, и по всему было видно: при любом подозрительном движении, они сделают из парня решето. Он, похоже, это понимал, и старался не двигаться вообще.

- Я все посмотрел! – раздался из контейнера глухой голос Динго, - Там только пустые канистры из-под питьевой воды, пакеты от арахиса, и насрано. Бомбы, похоже, нет.

- А комбайны? – крикнул Эрче.

- Все шесть целы, никаких проблем!

- ОК, закрывай контейнер и иди сюда. Интересные бумаги у этого террориста.

- Я не террорист, - произнес «крот», - Я беженец. Меня зовут Анвар Фаюм. Дайте воды.

Он говорил на «basic-en» с сильным акцентом, и очень хрипло, но вполне разборчиво.

- Не греби нам мозги, - ответил шкипер, листая тонкую книжечку в зеленой обложке с золотистым тиснением и сине-белым рисунком в центре, - Такой сомалийский паспорт можно купить за 300 баксов.

- Я не вру. Я сомалиец, из Харгейсы. Я не покупал этот паспорт. У нас у всех такие.

- Как ты попал в этот контейнер?

- Я бежал в Джибути. Нанялся моряком на танкер в Бомбей. Там в порту нашел «Star of Mumbai», рейс в Паго-Паго. Залез в контейнер. Дайте воды. Я не пил два дня.

Жанна прошлась до камбуза, принесла 2-литровый тетрапак с яблочным соком и хотела передать ему, но шкипер мягко остановил ее, взял тетрапак и бросил Анвару на колени. Следующие несколько минут парень пил. Маленькими глотками. Медленно.

- У него было 30 литров воды, - сообщил Динго, успевший спуститься на палубу, - Этого вполне могло хватить на перегон Бомбей – Паго-Паго.

- Получается, он жил в контейнере почти две недели, - заметил Торин.

- 16 дней, - сказал Анвар, - Я думал, контейнер откроют в Паго-Паго, но его перегрузили. Потом у меня кончилась вода. Потом его еще раз перегрузили.

Динго подобрал из кучи вещей маленький металлический диск.

- Хэх… Типа, армейский жетон. Чей это?

- Мой, - ответил Анвар, - Я воевал. Шесть лет назад. В Джуббаланде, на юге.

- Шкип, я пойду, сменю кого-нибудь из девчонок, - сказал Кианго.

- Да, верно, - ответил тот, - Тут нас троих более, чем достаточно. И дай радиограмму в полицию: наш «крот» - исламист с сомалийским паспортом. Так, на всякий случай.

- ОК, шкип, - ответил Кианго, и отправился на мостик.

Динго выудил из кучи вещей бумажник и начал изучать его содержимое.

- Хэх… Сомалийские шиллинги. Джибутийские франки. Южноафриканские рэнды. Американские доллары… А почему нет индийских рупий?

- Мне было не надо. В Бомбее я не выходил из порта.

- А почему не выходил? – спросил Торин, - Ты мог бы попросить убежище в Индии.

- Не годится, - возразил Анвар, - Меня бы выдали.

- Не греби мозги, - сказал Эрче, - Индия не выдает беженцев.

- Меня бы выдали, как преступника. А Меганезия никого не выдает в исламские страны. Совсем никого. Поэтому мне надо было сюда.

Жанна повернулась к Торину.

- Это что, правда? Если я где-нибудь в Иране ограблю банк, перестреляв там дюжину клиентов и сотрудников, и смоюсь на Таити, меня и тогда не выдадут?

- Не выдадут, - подтвердил он, - Правда, тебя закатают на каторгу, но здесь.

- Могут и не закатать, - уточнил Эрче, - Сю Гаэтано из «Новых Красных Бригад», та, которая устроила теракт Риме, живет у нас, на Тепи. Могу познакомить.

- Познакомь, это интересно. Но при чем тут ислам?

- Для Хартии и для нашего суда без разницы, какая именно теократия, - пояснил он.

- А ты тоже кого-нибудь взорвал? – поинтересовался Динго у Анвара.

- Я любил не ту женщину, которую разрешено, - ответил тот.

- И из-за этого Индия выдала бы тебя, как преступника? Ты гонишь, парень.

- Я говорю правду. Меня бы потребовали за изнасилование.

- Если ты ее изнасиловал, это меняет дело, - холодно заметил Эрче.

Анвар медленно покачал головой.

- Это была бы ложь. Мы с Рагди любили друг друга. Но она принадлежала мужу. У него очень большое влияние там, в Харгейсе. За наш поступок по шариату бывает раджм.

- Про Шариат я слышал, - сказал шкипер, - а про раджм…

- Это когда бьют камнями до смерти, - перевел Анвар, - Рагди убили так. С ней умер наш ребенок, который не успел родиться. А я бежал. Если бы я мог что-то сделать… Но как? Может быть, мне надо было тоже умереть. Может быть, я - трус. Не знаю…

- Если они ее убили за это, то как они могут предъявить тебе изнасилование?

- Так, - ответил он, - Если женщину изнасиловали, ее тоже бьют камнями. Нет разницы.

- Вот, говно, - сказала подошедшая Бимини, - Это где такое?

- Этот парень говорит, что в Сомали, - ответил Торин.

- И это правда, - добавила Жанна, - Я читала об этом. Шариат…

- Но из этого не следует, что он говорит правду про все остальное.

- Проверьте, - сказал он, - Меня ищут. В интернете за меня, наверное, уже дают большие деньги. Тысячу долларов, или даже две. Есть сайт полиции Северного Сомали.

Бимини молча прошлась на мостик, вернулась с ноутбуком, уселась по-турецки прямо на палубе, и принялась щелкать клавишами.

- Свисни, если увидишь что-то по теме, - сказал ей Эрче. Она утвердительно кивнула.

Жанна пристально посмотрела на сомалийца.

- Почему вы не сбежали вдвоем?

- Потому, что не успели.

- Что ты будешь делать в Меганезии? - спросил Эрче, - В смысле, если ты не врешь. Если ты врешь, то вопрос неактуален – тебя сегодня же расстреляют.

- Это понятно, - Анвар кивнул, - Если я вру, то меня расстреляют.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Что я буду делать? Буду как-то жить. Найду какую-нибудь работу. Крышу над головой.

- Тебе все равно, чем заниматься? – удивился Кианго.

Тот пожал плечами.

- Я автомеханик. Могу ремонтировать. Крутить гайки. В армии я тоже был механиком. В Джибути я отремонтировал мотор американского катера. Мне дали двести долларов.

- Значит, ты просто найдешь работу, будешь жить, и все?

- Про остальное не надо говорить, - ответил сомалиец.

- Не вздумай заняться пиратством, - предупредил его Торин, - Здесь тебе не там.

- Я не пират. Пираты в Пунте, на востоке. Хафун, Мудуг, Нугал. А я с юго-запада.

- Он про другое, - предположил Динго.

- Да. Я про другое. Через ваш океан идет много путей. Аллах справедлив. Может быть, я встречу кого-то. Здесь не там. Это хорошо.

- Если устроишь над кем-то самосуд, то у тебя будут проблемы, - предупредил Эрче.

- Меня накажут за самосуд над мусульманином, над исламистом, как здесь говорят?

- Да, или в тюрьму или на каторгу на несколько лет. Сам выберешь, сидеть или работать.

Бимини издала резкий свист. Шкипер подошел к ней и посмотрел на экран.

- Так… Так… Изнасилование и зверское убийство… Так и написано: зверское. 5 тысяч американских долларов тому, кто… Живым или мертвым… И что ты об этом думаешь?