Мушинский Олег - Рекламный трюк

Угроза возымела действие и Елена ускорила шаг, но о сдаче позиций говорить было еще рано.

– Мы и сами можем позвонить ему, – напомнила Елена.

– У тебя есть выходы на защищенные линии? У меня нет. А без защиты наш разговор зафиксирует контроль эфирных сообщений, и передаст наши координаты куда следует.

– Ты же сам говорил про другую юрисдикцию, про долгое согласование, – напомнила Елена. – Пока согласуют, мы уже убежим далеко-далеко.

– Чтобы убежать далеко-далеко, надо бежать прямо сейчас, а не ждать, кто быстрее: дядя Ваня или полиция понимания.

Некоторое время они угрюмо сопели, пробираясь через кустарник. Не слишком густые заросли, но колючки то и дело цеплялись за комбинезон. Оставалось только перебраться через овраг. Впрочем, чуть дальше виднелись ржавые трубы – достаточно широкие, чтобы по ним можно быть перейти. Антон потянул Елену туда.

– Слушай, а я придумала, – сказала она.

– Что еще?

– Мы можем назначить с ним встречу прямо в Ломоносове.

– Угадай, кто еще на нее придет?

– Мы не назовем конкретное место. Как Георгий. Скажем, пусть доберется туда, а уже на месте договоримся.

– Все равно опасно.

– Так что, ты намерен просто бросить своего партнера?!

– Да, – честно признался Антон.

Елена резко остановилась. Тяжеловоз был уже не так далеко.

– Дался он тебе! – рявкнул Антон, тоже начиная выходить из себя.

– Он погибнет.

– Люди вообще смертны.

– Это не повод оставлять человека на верную гибель.

У Антона возник сильный соблазн перейти к насильственным методам убеждения, но водитель тяжеловоза несомненно уже видел их и мог сделать неправильные выводы из увиденного. Сами выводы могли варьироваться в зависимости от личных взглядов водителя, но результат будет один – проедет мимо. Другого транспорта в поле зрения не наблюдалось.

– Ладно, Маммона с тобой! – рыкнул Антон. – Позвоню, но только из кабины тяжеловоза. Не успеем – ты сама виновата.

– Договорились, – радостно согласилась Елена. – Я знала, что в душе ты очень хороший, только скрываешь это.

Антон не нашел, что ответить.

Водитель, такой же тяжеловесный, как его транспортное средство, усатый дядька, был удивлен встречей с двумя прилично одетыми согражданами в чистом поле. Антон привычно предъявил лицензию коммивояжера, и не успевшее сформироваться подозрение рассеялось, как мелкие акционеры при кризисе. Великая вещь – репутация.

Сторговались за полсотни кредитов чайными. Дороговато, вообще-то, но как справедливо заметил водитель:

– Время – деньги. Пешком дороже выйдет.

Едва отъехали, Антон под пристальным взглядом Елены вызвал дядю Ваню. Вопреки ожиданиям, тот откликнулся немедленно:

– Антон?! Привет. А я уж думал, что совсем потерялся. Ты где?

– В движении, – неопределенно ответил Антон. – Так что ты тоже давай выдвигайся.

– Куда? – недоуменно спросил дядя Ваня. – Я тут в…

– Вот из твоего тут и выдвигайся, – перебил его Антон, пока дядя Ваня не разгласил на весь эфир свои координаты. – Встретимся в Ломоносове. Как доберешься, позвони.

Прежде, чем дядя Ваня успел спросить что-то еще, Антон прервал связь. Елена довольно откинулась в кресле, а через минуту уже как ни в чем ни бывало посапывала на плече у Антона.

– Тяжелый денек, да? – спросил водитель.

– Да, не из легких, – признал Антон.

– Вот у меня тоже было как-то раз… – пустился водитель в рассказ о каких-то давних своих злоключениях.

Антон не слушал, машинально кивая, когда тот делал паузы. Наверное, со стороны он казался идеальным слушателем – водитель проговорил всю дорогу. Елена все проспала.

Водитель высадил пассажиров на развилке, неподалеку от ворот. Как и все крупные поселения, Ломоносов был обнесен трехметровой бетонной стеной, поверх которой вилась колючая проволока – местами порванная и повсеместно ржавая. Через каждые двести метров грозно топорщился черный раструб направленного псипроектора, но, судя по уровню фона, ни один не работал. Ближе к воротам возвышалась, чуть покосившись, пулеметная вышка. Ствол оружия был задран к небу, а сам пулеметчик, если и числился в штате, то давно перенес бремя службы в ближайший бар. Видимо, ни нарушители режима, ни проверки службу безопасности Ломоносова не беспокоили.

Изначально стены были воздвигнуты для защиты поселений от многочисленных толп голодных низкоуровневых потребителей – еще одно печальное наследство Великой войны. Традиционные линии обороны были ориентированы не на остановку противника, а на его уничтожение, однако угроза смерти совершенно не котировалась среди потребителей, которые питались последний раз неделю назад своими костлявыми товарищами по несчастью. Разумеется, это не делало их неуязвимыми, но бессмысленное истребление потенциальной рабочей массы было нерационально, а потому запрещено великим Маммоной. Высокие стены оказались удачным компромиссом.

Они надежно защищали поселения от мародерства, а сама невозможность добраться до продовольственных запасов заставляла голодные толпы прислушаться к указаниям властей, пытающихся навести порядок в этом хаосе. Благодаря мудрой политике церкви и естественным причинам, голодающие так или иначе нашли свое место в новом мире, а стены остались.

Задумчиво глядя через окно придорожной закусочной на трехметровую серую преграду, Антон позволил себе усомниться в нынешней целесообразности имеющих место строгостях. Все эти преграды, контрольные системы, огромная армия, которой вроде не с кем сражаться в едином мировом государстве. Не слишком ли много для десятка-другого голодранцев, удравших из забытой Маммоной зоны?

– Скажи, Лена, ты никогда не занималась альпинизмом? – спросил Антон.

– Не-а, – озадаченно покачала головой Елена. – А зачем?

Вместо ответа Антон кивнул в сторону бетонного забора.

– Э-э… там же есть ворота, – заметила Елена.

– В воротах есть контроль, которого нам с тобой лучше избежать.

– И как мы это сделаем?

– Пока не знаю, – признался Антон. – Я всю дорогу ломал над этим голову, но ничего путного в голову не пришло. Судя по тому, что я вижу, охрана относится к делу спустя рукава, и это внушает оптимизм.

– Ты что-нибудь придумаешь, – оптимистично заверила его Елена, возвращаясь к еде.

Сам Антон не был в этом уверен, но решил ее не разочаровывать. Минут через десять у развилки остановился длиннющий автопоезд-рефрижератор. По хромированной лесенке из кабины на обочину бодро сполз дядя Ваня, осмотрелся и неспешно направился прямиком к воротам. Рефрижератор фыркнул на прощание и двинулся дальше.

– Видишь, как хорошо, даже не придется второй раз звонить, – обрадовано заметила Елена. – Я позову его.