Мушинский Олег - Рекламный трюк

Пулеметы не умолкали. Командующий операцией Контролер не хотел рисковать своими людьми, и мощные заряды методично превращали холл в труху.

Антон с Еленой, на свое счастье, спускались на крайнем лифте. Все прочие двери были сметены выстрелами, но до крайнего заряды не долетали. Обрушившаяся с потолка бетонная балка мешала правому броневику повернуть башню, а прочим, видимо, было не до того.

Антон осторожно выглянул из дверей и тотчас отпрянул обратно.

– Вроде, нас не заметили, – прошептал он. – Слева лестница, и там никого нет.

Поползли.

На четвереньках они быстро пересекли небольшое расстояние от лифта до лестницы и скатились по ней в подвал. Стрельба смолкла.

– Всех убили, – испуганно прошептала Елена.

– Надеюсь, что нет, но боюсь, что да, – также шепотом ответил Антон. – Удираем.

Короткой перебежкой они добежали до металлической двери с надписью "Вход только для авторизированного персонала". Антон схватился за ручку и тотчас с воплем отпустил.

– Что? – вскинулась Елена.

– Горячая, – провыл Антон.

– Как это?! – взвизгнула Елена. – Открой немедленно.

Антон осмотрел подозрительную дверь и злобно выругался.

– Она же заварена, – простонал он. – Посмотри, аж края оплавлены. С той стороны заварили.

– И что теперь? – спросила Елена, беря себя в руки.

– Назад, – решительно ответил Антон.

– Поздно, – прошептала Елена.

По лестнице спокойно спускался Контролер с пистолетом в руке. За ним тенью следовали два патрульных с автоматами в руках. Елена медленно сползла по стене на пол.

– Почему стоим? – совершенно беззлобно поинтересовался Контролер.

– Дверь заварена, – вздохнул Антон.

Контролер подошел, пощупал дверь и от души расхохотался.

– Ну, повстанцы, вы даете. И зачем вам враги с такими друзьями?

– И что с нами теперь будет? – тихо спросил Антон.

– Вас будут судить, – проинформировал его Контролер, и сверился с нанокомпьютером. – Открытый процесс, который состоится завтра, в пятнадцать тридцать. Планировали на сегодня, но что-то там не срослось, так что еще поживете. Скажу честно, шансов у вас немного.

Антон обречено вздохнул.

– Простите, – тихо сказала Елена. – Вы сказали, что планировали на сегодня?

– Да, – подтвердил Контролер. – Я так сказал.

– Но… Вы знали?

– О чем? Об этом балагане? – Контролер обвел вокруг пистолетом. – Разумеется. Это же моя работа.

– Но…

– Не мямлите, – сказал Контролер. – Говорите прямо.

– Простите. Но… Ведь так получается, что нам позволили выступить? Почему?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Контролер, изучая данные на экране своего нанокомпьютера.

– Ну, мы же рассказали людям… Про шлем, например… – совсем неуверенно продолжила Елена. – Про свободу…

– Смешная вы, Елена Соколова, – усмехнулся Контролер. – Да наплевать людям и на свободу, и на шлем, и на вас тоже. И потом, затыкать рот говорящему, как показывает история, акт бесполезный до бессмысленности. Если в сердце горит, человек как таракан, в любую щель пролезет, но о своем проорет, и вся служба контроля не уследит, когда это случится. А вот если заткнуть уши слушающим – совсем другое дело. Пускай орет, сколько ему вздумается. Прокричится, успокоится и, глядишь, снова станет полезным членом общества. Жаль, что с вами этого не произошло. Очень жаль.

– Мы – всего лишь щепки, попавшие в водоворот жизни, – печально припомнил Антон слова шпиона.

– Именно, – кивнул Контролер. – Люди не техникой, они жизнью зомбированы. Маммона – это же не просто символ. Нет. Это – дух нашего общества.

Угольная гавань, складской сектор.

Юрий Максимович аккуратно припарковал дельта-мобиль и откинулся в кресле. В конце концов, все сложилось даже лучше, чем он ожидал. Его авантюра не только увенчалась успехом сама по себе, но и удачно вписалась в какой-то важный правительственный проект. Рейтинг Пал Палыча упал почти на два процента. Конечно, грамотная рекламная кампания быстро вернет тому утерянные позиции, но цель уже достигнута. Юрий Максимович получил очень лестное предложение: войти в совет директоров конгломерата. Недостижимое, казалось, стремление вознестись во внутренний круг правителей планеты вдруг обрело вполне конкретные очертания. А что? Пал Палыч на хорошем счету наверху и вполне может рассчитывать на следующее повышение, что освободит кресло Управляющего для лучшего из директоров. Юрий Максимович не сомневался в том, кто именно будет лучшим.

Как сказал Дмитрий Борисович:

– Вы стоите на пороге внутреннего круга, Юрий Максимович. Должен вас поздравить.

Многие хотели бы произвести на меня впечатление, но не многим это удается. Вы умны, инициативны и умеете находить нестандартные решения. Следуя в верном направлении, вы могли бы достичь больших высот.

– Что же меня может остановить? – с улыбкой уточнил Юрий Максимович, выплывая из состояния охватившей его эйфории.

– Ваши прямые контакты с Непонимающими. Если вы выбрали служение движению Непонимания – это, разумеется, ваше право, но нельзя идти в двух направлениях одновременно.

– Простите, я не понимаю…

– Я могу уточнить, – спокойным тоном перебил его Дмитрий Борисович. – Речь идет о вашей давней дружбе с Георгием Сергеевым, лидером Непонимания. Причем лидером далеко не простым. Согласно последним данным пси-контроля, он – один из трех координаторов движения на Европейско-Азиатском континенте. Подобные связи могут скомпрометировать даже президента.

– Но… но… – растерялся Юрий Максимович, грубо низвергнутый со сверкающих вершин мечты на встречу с грубой реальностью, сильно попахивающую лагерем с пожизненным зомбированием.

– Я понимаю, – мягко продолжил Дмитрий Борисович. – Подобные контакты могут пригодиться. Вон у Павла Павловича тоже есть прикормленный лидер Непонимания.

Вас это удивляет? Напрасно. Непонимающие – значимая часть социума, они даже включены в планы развития. Ими вполне можно управлять, но нельзя позволять им управлять вами. К моему большому искреннему сожалению, Сергеевым управлять нельзя.

– Но… Но, если так, почему его не арестовали? – спросил Юрий Максимович.

Введи сейчас патрульные Георгия в наручниках, он бы ничуть не удивился.

– Это не составит труда, – сказал Дмитрий Борисович. – Но мне представляется более правильным, если вы сами прервете порочащую вас связь. Я не хочу на вас давить, но этот вопрос так или иначе надлежит закрыть…

Вопрос надлежало закрыть, сделав окончательный выбор. На одной чаше весов – Великий Маммона, богатство и власть, на другой – Георгий с его безумным служением свободе. Свободе, у которой и собственного бога-то нет. Сдалась она ему? Ведь так могли хорошо устроиться. Неужели Георгий думает, что он забыл бы про старого друга? Того, кто столько раз вытаскивал его из неприятностей и неизменно поддерживал в трудную минуту? Пристроил бы и его на теплое местечко.