Вадим Еловенко - Осознание

Только по этой причине, а не по каким-то там санитарным нормам, была заложена и в краткие сроки построена самими же заключенными новая баня. Многие попавшие в лапы глядящих до этого уже несколько лет не знали, что такое горячая вода и чистая одежда.

Именно чтобы улучшить быт и отвлечь от мыслей о лучшей доле, Василий лично ездил в ближайший город и демонтировал там установки в разрушенном кинотеатре. Собрав из досок обычный барак, заключенные сами себе создали кинозал на двести-двести пятьдесят мест на полу, а Василий отрядил специального человека заботящегося о пополнении ассортимента фильмов и устраивающего просмотр по пятницам, субботам и воскресеньям.

Василий лично руководил проводкой в бараки электричества. Я же позаботился, чтобы все желающие могли даже вечерами получать в здании управления книги и читать, отвлекаясь от своей неустроенности и заключения. Не скрою, это стоило мне много нервов и потраченного времени. Вместе с Настей и двумя бойцами из глядящих, мы обшарили все разваленные поселки в округе на несколько десятков километров, свозя к нам все более-менее интересное и читабельное. Василий, все одобрял, кроме того, что заключенные с введением библиотеки получили практически полный доступ в здание управления. Но так как выделять стройматериалы для постройки библиотеки с читальным залом он не желал, то пришлось ему мириться с шастающимися и раздражающими глаза своими темно-синими робами, заключенными. В библиотеке, я поставил смотреть за выдачей книг одного пожилого заключенного, которому предстояло отбыть у нас еще довольно приличный трехлетний срок. Мне понравилась его аккуратность и спокойное отношение к жизни.

Вообще на мне висело какое-то жуткое количество обязанностей. Не совру, если скажу, что всех я и не помнил. Помощник коменданта лагеря, я был подчинен даже не Василию, а очень озабоченному своей тучностью пожилому офицеру глядящих. Комендант видно и, правда слишком думал о себе, а не о своей работе и мне в полном объеме приходилось исполнять и его и свои обязанности. Приходя, домой я без смущения изливался Насте о своем незавидном положении. Тучный боров даже вопрос о получении новых кирзовых сапог для заключенных не хотел решать самостоятельно и спихивал все на меня. И именно мне приходилось идти к снабженцам и уговаривать их поехать в районный центр на склады, где наш груз уже, наверное, с недели две томился в ожидании, пока его заберут.

И если это был так сказать единичный пример, то вопросы с охранением работ внутри лагеря можно было сразу решать самостоятельно, чем ждать бреда оторванного от реалий коменданта. Последний раз, когда он пытался руководить рытьем траншей для канализационных сливов в новом бараке, так на пятерых работающих заключенных он выделил ровно столько же бойцов охранения, которые, наверное, скурились от ничего неделания и скуки. А вопрос с засыпкой старых уличных выгребных ям он отказывался решать без вызова в лагерь грейдера. Я, конечно, тогда покивал, понимая его озабоченность, но потом сам пошел в бараки и, выбрав нескольких крепких мужиков, и придав им в качестве подкрепления, мимо пробегающих двух молодых глядящих засыпал ямы за сорок минут, вместо суточного ожидания грейдера из района. Когда же грейдер пришел я бросил его на разравнивание полевых дорог, что после уборочной были в абсолютно беспросветном состоянии.

Настя, слушая мои грустные, но не без ехидства рассказы про подполковника коменданта, считала своим долгом при каждом появлении Василия рассказывать ему, справедливо считая, что я не стану говорить тому о безнадежной ситуации с начальством. Василий смеялся и говорил, что он не первый день знает коменданта и вполне верит, что эта толстая скотина работать не желает, а когда желает, то лучше чтобы не работала. Прося меня потерпеть и дождаться пока комендант таки проколется и его можно будет сменить, Василий, кажется, не понимал, что невозможно ничего не делая совершить ошибку.

- Понимаешь, - уже в сердцах сказал я ему однажды. - Кто не работает, того не едят… Ты коменданта, никогда не съешь. Поговори с ним, может быть, они поменяются с начальником снабжения местами. Я готов под майором пахать, пахать и пахать. Он хотя бы не делает вид, что все вокруг дебилы, а вот он такой классный.

- А ты всерьез считаешь самого начснаба идиотом? - с насмешкой спросил меня Василий. - Никакая полковничья должность не вытянет эту заразу с его обеспечения. Да и глупость это откровенная… как ты себе вообще такую замену представляешь? Понимая бесперспективность своих мучений, я спросил:

- А можно я болт забью на работу? Такой здоровый. Объемный болт… может хоть тогда комендант шевелиться начнет?

- Вот уж не надо. Пусть толстячок сидит, как сидит. - Сказал Василий, и Настя засмеялась с его напуганного лица. А мне полковник пояснил: - Неработающий комендант, безопаснее работающего.

Я, конечно, уныло покивал, мол, да, согласен. Видя мое состояние, Василий сказал:

- До холодов надо построить лазарет. Завтра буду с комендантом говорить. Если не осилите, то подам на него рапорт в район. Ну, а чтобы вы не осилили, сам думай, как это сделать. Это все что я могу. Но учти, тебе пришлют нового коменданта.

- Да все равно! - сказал я. - Хуже уже не будет. Василий засмеялся и сказал:

- Ничего ты Тёма в службе не понимаешь. Радоваться надо, когда командование болт забило. Слишком работящее командование дурно сказывается на здоровье подчиненных.

В тот вечер когда, наверное, решилась судьба моего бывшего начальника, мы еще долго играли втроем в карты, изъятые у заключенных, и обсуждали жизнь лагеря. Только глубокой ночью, Василий покинул вообще-то свой дом и, оставив нас одних, кажется, опять отправился к своей пассии в женскую часть лагеря.

Какие у него на самом деле были отношения с Алиной, мы тогда только догадывались. Он никогда без пыток с пристрастием не рассказывал о ней нам. Только шутливые удары по плечу Насти могли его растормошить и заставить говорить.

- Она такая же заключенная, как и другие. - Вяло отвечал он нам.

Удивляясь, Настя спрашивала, почему же он такая скотина свою подружку не вытащит жить из барака. Отмахиваясь от претензий, Василий пояснял:

- Мне что проблем мало? Думаю, через пять минут полетит депеша о моем аморальном облике. Причем ваш любимый комендант и настрочит. Он мне никогда не простит, как я его на воровстве краски поймал и пальчиком погрозил. Мелкий пакостник…

- И как вы бедненькие мучаетесь? - спросила Настя.

- Да не мучаемся мы. - Отмахнулся Василий и предложил в очередной раз «замять тему».

Но замять ему не давала любопытная Настя. Она теребила и теребила, прося рассказать нам о ней.