Айн Рэнд - А есть а

По словам ваших учителей, грехопадение человека состояло именно в том, что он обрел жизненно необходимые достоинства. По их представлениям, именно эти достоинства и есть грех человека. Недостаток человека состоит в том, заявляют они, что он человек. А его вина, заявляют они, в том, что он живет.

Они называют это нравственностью милосердия и учением любви к человеку.

Нет, говорят они, мы не проповедуем о зле, свойственном природе человека, мы лишь утверждаем, что чуждое нечто – человеческое тело – несет в себе зло. Нет, говорят они, мы не хотим его убивать, мы лишь хотим, чтобы он от него отказался. Они заявляют, что стремятся помочь человеку перетерпеть страдания, – и указывают на дыбу, к которой сами его привязали, дыбу, раздирающую его надвое, дыбу учения, отделяющего душу от тела.

Они разодрали человека надвое, противопоставив одну его половину другой. Они убедили его, что тело – враг сознания и между телом и сознанием идет непримиримая борьба, что тело и сознание – антагонисты, имеющие различную природу, противоположные требования, несовместимые потребности, что угодить одному значит повредить другому; что душа человека относится к сфере сверхъестественного, а тело – мрачная темница, привязывающая его к земле, и добро состоит в том, чтобы нанести поражение своему телу, разрушить его годами терпеливой борьбы, с трудом продвигаясь к великолепному концу, когда откроются двери темницы и человек окажется на свободе – в могиле.

Они внушили человеку, что он безнадежный урод, состоящий из двух элементов, двух символов смерти. Тело без души – труп, душа без тела – призрак, и все же именно так они представляют себе природу человека; по их мнению, это поле битвы между трупом и призраком, трупом, наделенным злой волей, и призраком, знающим лишь то, что все, что человек знает, не существует, а существует лишь нечто непознаваемое.

Вы заметили, какую человеческую способность это учение пытается не замечать? Чтобы разодрать человека надвое, нужно отрицать наличие у него разума. Стоило человеку отказаться от разума, как он оказался в зависимости от милости двух чудовищ, непонятных и неуправляемых: тела, движимого бесчисленными инстинктами, и души, движимой мистическими откровениями, – он стал жертвой, позволившей себя ограбить, жертвой сражения между роботом и диктофоном.

И теперь, когда человек униженно и слепо пытается найти способ существовать в том хаосе, которым стала его разбитая жизнь, ему предлагают моральный кодекс, утверждающий, что на земле ему не найти разрешения конфликта с жизнью и не достичь совершенства. Истинного существования, говорят ваши учителя, человеку не постичь, истинное сознание есть способность постичь несуществующее – а если человек не способен это понять, то именно это и служит доказательством, что его существование есть зло, а сознание бессильно.

Представление о том, что тело и душа человека – различные сущности, привело к появлению двух групп учителей, проповедующих нравственный закон смерти: фанатиков духа и фанатиков физической силы; вы называете их идеалистами и материалистами, одни считают, что сознание может существовать само по себе, другие считают, что можно существовать без сознания. И те и другие требуют, чтобы вы отказались от разума в обмен на откровение или на рефлексы. Неважно, что они громогласно заявляют о непримиримости своих позиций, у них один нравственный закон и одна цель: в физической сфере – порабощение человеческого тела, в духовной – разрушение разума.

Добро, говорят фанатики духа, есть Бог, существо, о котором известно только, что человеку постигнуть его не дано; это объяснение сводит на нет сознание человека и его понятие бытия. Добро, говорят фанатики силы, есть Общество – нечто, определяемое ими как организм, лишенный физической формы, сверхсущество, воплощенное ни в ком в частности и во всех вообще, кроме вас самих. Человеческий разум, говорят фанатики духа, должен подчиняться воле Бога. Человеческий разум, говорят фанатики силы, должен подчиняться воле Общества. Критерием человеческих ценностей, по словам фанатиков духа, является удовлетворение Бога, в нравственные нормы которого человек должен уверовать, так как постигнуть их не дано. По мнению фанатиков силы, критерием человеческих ценностей является удовлетворение Общества, нравственные нормы которого человек не вправе подвергать сомнению, но, напротив, должен им следовать, принимая как основополагающий абсолют. По мнению и тех и других, цель жизни человека в том, чтобы стать жалким зомби, живым трупом, служащим целям, которых он не понимает, по причинам, о которых он не должен спрашивать. Вознаграждение за это, говорят фанатики духа, он получит в другой жизни. Награду за это, говорят фанатики силы, получат на земле его правнуки.

Эгоизм, говорят и те и другие, – порок. Добродетель, говорят и те и другие, состоит в том, чтобы не думать о собственных желаниях, отречься от самого себя, отказаться от себя, подчиниться; добродетель человека состоит в отрицании собственной жизни. Жертвенность, восклицают и те и другие, – вот сущность нравственности, высочайшая добродетель, которой только может достичь человек.

Кем бы вы ни были, те, кто слышит меня сейчас, кем бы вы ни были, если вы жертвы, а не палачи, я говорю с вами на пороге тьмы, готовой поглотить вас, и если осталась в вас хоть капля света, который когда-то освещал вас, – воспользуйтесь этим сейчас. «Жертвенность» – вот слово, сломившее вас. Попытайтесь, хоть из последних сил, понять его значение. Вы еще не умерли. У вас еще есть шанс.

Жертвенность означает отказ не от того, что ничего не стоит, а, напротив, от того, что ценно. Жертвенность не означает отказ от зла ради добра, напротив – отказ от добра ради зла. Жертвенность означает отказ от того, что вы цените, ради того, что вам чуждо.

Если обменять цент на доллар, это нельзя назвать жертвой; все иначе, когда доллар меняют на цент. Когда результатом долгих лет борьбы становится желаемый успех, это не жертва; если же от добытого трудом положения отказываются в пользу соперника, это жертва. Если вы даете своему голодному ребенку бутылочку с молоком, это не жертва; если вы кормите молоком соседского ребенка, а ваше дитя умирает, вы приносите жертву.

Если вы помогаете деньгами другу, это не жертва; если вы отдаете деньги первому встречному, речь идет о жертве. Если вы помогаете другу деньгами, потому что можете себе это позволить, вы ничем не жертвуете, если вы помогаете ему в ущерб себе, это можно, в соответствии с такими нравственными нормами, назвать добродетелью. Но если вы помогаете ему деньгами, тем самым становясь банкротом, – это высочайшая добродетель жертвенности.