Елена Сенявская - У Вечной реки. Лирическая фантастика

— И не ошибетесь в выборе учителя! — хором заявили фрейлины, с любопытством следившие за ходом поединка. Потом многозначительно переглянулись и, подобрав пышные юбки, ушли в глубину сада, откуда долго еще доносился их смех.

Робер и Ирис остались вдвоем.

— Вы в самом деле примете участие в турнире? — прервав неловкую паузу, спросила девушка, и в словах ее не было больше насмешки.

— Только затем, чтобы сделать вас его королевой, — пылко ответил граф.

— Вы шутите, — она улыбнулась, польщенная.

— Никогда не был так серьезен. Здесь нет никого, достойнее вас!

— Вы забыли мою госпожу, — взгляд ее стал испытующим.

— Заслуга ее лишь в том, что она родилась принцессой, — сдержанно заметил Робер. — Но Королева здесь — только вы… Так назовите мне имя, которое станет девизом на моем щите!

— Ирис… Меня зовут Ирис, — потупив лукавый взор, прошептала девушка и упорхнула вслед за подругами, оставив графа одного — наслаждаться своим триумфом.

Впрочем, до полной победы было еще далеко.

Тем временем Эжен не находил себе места, терзаясь предательством брата и разлукой с ним. Измученный, после бессонной ночи, он старался держаться, будто ничего не случилось, но Элиана сразу заметила его состояние. Подошла после завтрака, мягко взяла за руку.

— Что с вами, мой рыцарь? Вы не заболели? — спросила, глядя в глаза с участием и тревогой. И он, не в силах нести эту боль дальше, прошептал со слезами в голосе:

— Робер признался, что говорил с вами, — сказал и опустил голову, словно был перед ней виноват.

Она все поняла.

— Не наказывайте его за это, — попросила горячо и искренне. — Ему казалось, что он поступает во благо.

— Не знаю, сумею ли я когда-нибудь простить, — в голосе короля звучало отчаяние, но был он благодарен судьбе за то, что она простила.

— Он ваш брат. А это сильнее любой обиды, — серьезно заметила девушка, и слова ее несли в себе утешение. Кажется, впервые в беседе с ним она оставила насмешливый тон.

— Он просил его отпустить, — Эжен жаловался ей, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку.

— Но ведь это было вчера, — лукаво улыбнулась принцесса. — А сегодня граф сам не захочет уехать. Это я могу обещать…

— Поздравляю, моя дорогая, — вечером того же дня похвалила она наперсницу. — Робер у твоих ног. Говорят, он сам выбирал доспехи и велел выгравировать на щите одно знакомое имя, — и, смеясь над притворным ее смущением, добавила: — С таким девизом он будет сражаться, как лев! А там — поглядим…

В суете и приготовлениях к празднику прошли еще сутки. Эжен теперь старался думать только о предстоящем турнире, чтобы настроиться на победу. Но это не слишком ему удавалось. Помимо всего остального мучила догадка, что Элиана неспроста затеяла подобное развлечение. И вечером, после прогулки, провожая принцессу в ее покои, решился спросить прямо:

— Завтра турнир… Неужели исход поединка повлияет на ваше решение? — и покраснел, понимая, как глупо выглядит в ее глазах.

Но Элиана будто ждала подобного вопроса.

— Вы отлично знаете, что нет, — сказала серьезно. — Оно зависит только от чувств — моих и ваших.

— Вы все еще сомневаетесь во мне? — печально улыбнулся король.

— В себе гораздо больше, — тихо призналась девушка. — Вы не подумайте только, что я хочу вас помучить. Я в самом деле не знаю, подходим ли мы друг другу. Не будет ли это ошибкой — на всю жизнь…

— Элиана… — голос его дрогнул. — Я тоже не думал, что это серьезно. Все началось с игры, но жизнь вмешалась в нее, а мы не заметили, что это уже не игра… Я и сам лишь недавно понял, что судьба моя решилась в ту минуту, когда маленькая девочка пожалела пленного врага и встала между ним и своим отцом. Пленнику ничто не грозило, но она не знала об этом и заслонила его от казни, пытки, тюрьмы, — всех ужасов, нарисованных детским воображением, но от того не менее реальных — для нее. Великий дипломат, она не сознавала, что заключает мирный договор…

— Мирный, но не брачный, — мягко подчеркнула принцесса.

— Но разве вечный мир не может быть скреплен брачными узами?

— Может… Если других гарантий недостаточно, — казалось, она снова пытается все обратить в шутку.

Эжен принял вызов:

— Право же, я почти готов опять объявить войну, чтобы завоевать ваше сердце, — сказал с невеселой улыбкой и услышал в ответ:

— Не шутите так, Эжен. Война — не повод для шуток.

— Любовь тоже, моя принцесса, — грустно заметил король.

— Хорошо, — помолчав немного, тихо сказала девушка. — Я перебила вас — продолжайте. Вы говорили о той минуте, когда решилась ваша судьба…

— Я имел несчастье влюбиться в ребенка, который отвечал мне взаимностью. Но ребенок вырос и больше не любит меня, — печально закончил Эжен.

— А вы уверены в том, что все еще любите ту, что уже не ребенок? — неожиданно ласково спросила принцесса.

— Люблю… И тысячу раз готов повторить это! — рука Элианы как-то сама собой оказалась в его руке.

— Достаточно одного, если это правда, — слабо сопротивлялась она.

— Разве глаза мои лгут? Загляните в них… — голос короля снизился до страстного шепота, лицо приблизилось к самому лицу девушки.

— Боюсь утонуть, — прошептала она чуть слышно, оказавшись у той черты, когда поцелуй неизбежен, но не желая признать своего поражения. Губы их сомкнулись, но уже в следующее мгновение Элиана выскользнула из объятий короля.

— Завтра турнир, — сказала спокойно, искусно скрывая волнение, и с особым выражением добавила: — Постарайтесь его выиграть.

Восторженный и смущенный, Эжен понял, какая награда ждет победителя. Если, конечно, победителем станет он.

И настало утро. И затрубили герольды, возвещая о начале праздника. И рыцари в сверкающих латах съехались к месту турнира.

Арену устроили на поляне под стенами замка. Невысокие, за три дня сооруженные трибуны были заполнены до отказа. В центре, на почетных местах, сидели Бернар с дочерью. Элиана глаз не сводила с молодого короля, гарцующего прямо перед ними на вороном скакуне, и невольное ее волнение было заметно всякому.

Но вот закончен обмен приветствиями, брошен жребий, участники турнира разделились по двое, и «сражение» началось. Победитель первого поединка получал право на следующий, побежденный выбывал из борьбы. К концу дня должны были остаться сильнейшие, один из которых получит награду из рук принцессы и сможет выбрать королеву турнира.

…Никогда Эжен не чувствовал в себе такого азарта. Одного за другим выбивал он противников из седла. И хоть каждый поединок был труднее предыдущего, и усталость брала свое, он несся вперед неудержимо, как метеор, стиснув до боли зубы, яростно нанося удар турнирным копьем. Он знал, что глаза Элианы следят за каждым движением, и плащ превращался в крылья у него за спиной.