Джеймс Блиш - Дело совести

Дэнни решил позвонить Шону и предложить ему участвовать в биржевой сделке. Но затем передумал. Шон не выказал к этому никакого интереса. Вряд ли он способен поверить в возможность провернуть такую сделку. К тому же у него очень мало денег. В то время, когда Шон впервые пришел в «Дельту», он снимал комнату без горячей воды на Орчард-стрит (в двух кварталах, как он объяснил, от главной нью-йоркской конторы по контролю за изданием порнолитературы) вместе с напыщенным негритянским пацифистом, который проводил большую часть времени в бесполезных поездках по Индии и другим отдаленным местам на деньги какой-то христианской секты. Чернокожий миссионер оставлял квартиру в полное распоряжение Шона в придачу с запасом чая, которым заливал кукурузные хлопья, так как терпеть не мог молока.

Дэнни достал бумажник и проверил свою наличность. От пятерки, после того как он расплатился с таксистом, остались две однодолларовые бумажки плюс мелочь, которую он выгреб из карманов. Чудо, что вообще хоть что-то осталось к концу этого длинного дня.

Совсем стемнело. Дэнни опустил жалюзи и включил настольную лампу. Сев за стол, он написал письмо, описав в деталях события, которые еще не произошли, и указав, когда они должны случиться. Письмо он адресовал самому себе.

Дэнни прекрасно знал, что письмо может оказаться бесполезным. И хотя ни в чем не был уверен, считал, что не нуждается в свидетельских показаниях в свою защиту. Но вдруг случится так, что ему понадобится помощь, и тогда почтовый штемпель на письме может стать алиби.

А может, и нет. Тем не менее он тщательно запечатал письмо, наклеил марку и положил на стоявший у двери стул, чтобы не забыть взять завтра, когда будет выходить.

Делать было решительно нечего, но беспокойство мешало ему спать. Со скачками, например, произошло что-то неладное. Конечно, предсказать исход заездов намного проще, чем учесть комплекс таких сложных факторов, как биржа. Все же он выиграл на скачках дважды. Это могло быть простой случайностью, но опять же…

Случай с мебелью в доме медиума он не пытался объяснить. Даже воспоминание об этом вызывало головную боль.

Дэнни принял аспирин, но не надеялся, что тот поможет. Он уже нервно икал и у него дрожали руки.

Трясущимися пальцами он поставил будильник на тот час, когда обычно вставал на работу. Ноги сильно болели. Он устал, очень устал. У него еще хватило сил спросить себя, выиграет он пари или нет, но понять вопрос, который прозвучал в спертом воздухе, он был не в состоянии. Дэнни опустился на кровать со стоном, забыв снять второй носок. И долго, лежа в испарине, воображал, что спит.

Затем… в темноте… в жарком, душном воздухе забормотали беззвучные голоса:

— Напряжение возрастает. Теперь уже это реальность.

— Опасность. Я эстанирую настоящую опасность.

— Да, но мы готовы. Давай подождем.

— Да, подождем.

Дэнни, считая, что он еще спит, пошевелился. Пот стекал с него на мятые простыни. Те же голоса продолжали говорить глубоко из-под земли:

— Ходок ближе, брат, намного ближе.

— Тогда ему нужно остерегаться.

— Но опасность…

— …Caveat inventor [60] Caveat inventor (латин.) — пусть изобретатель оберегает от опасности. . Это правило.

— Пусть соискатель остерегается…

Голоса продолжали обсуждать вещи, которых он не понимал.

Ледяной пот выступил на лбу Дэнни. Где-то в черной ночи гнездилась пульсирующая боль и кружились мириады крошечных частиц. Он чувствовал легкость и головокружение, чувствовал, что медленно переворачивается.

Дрожь, боль, кружение усилились. Какой-то человек шел далеко внизу. Его ноги смешно двигались под плечами. Дэнни поплыл.

Спустя некоторое время, он почувствовал смутную тревогу, будто видит все это во сне. Он заставил себя двигаться.

Осторожно он поплыл по течению. Перед его глазами крутилась улица, медленно исчезая из виду; теперь он видел звезды и отвесные стены здания, которые, уменьшаясь, заканчивались где-то в созвездии Возничего; ему было чертовски жарко в небытии и неизвестности, в этой влажной теплой духоте.

Ужаснувшись, он пришел в себя. Немного покачиваясь на спине, он вплыл в комнату пятками вперед. Залив под ним померк. Окно поглотило его окончательно.

Дэнни снова лежал на спине на своей кровати, обливаясь потом. Сон исчез.

Если это был сон.

Дэнни встал, как только доктор Тодд вышел из своего кабинета. Парапсихолог был низенького роста, лысый и в высшей степени обаятельный человечек, бодрый и совершенно не похожий на тех профессоров, которых Дэнни доводилось встречать раньше. И уж совершенно он не походил на человека с манией, как предсказывал Шон.

— Видите ли, мистер Кейден, — сказал парапсихолог, — я не знаю, что заставило вас думать, что вы наделены парапсихологическим даром. Мы обработали результаты, и я могу с уверенностью сказать, что ваш пси-коэффициент — так мы называем индекс парапсихологических возможностей индивида — сводится к нулю. — Он сел и с важным видом протер стекла очков.

Дэнни нахмурился.

— Что, совсем нет показателей?

— Никаких признаков. Конечно, нельзя сказать ничего определенного, для этого нужно наблюдать вас в течение нескольких месяцев — лучше нескольких лет — а это, скорее всего, невозможно, так как вы не студент университета. Обычно мы проводим длительные исследования на наших студентах. Но пробные тесты как по картам, так и по игре в кости дали обычные средние результаты.

— А-а. — Дэнни усмехнулся. — Тогда я еще не полный идиот, если у меня средние результаты.

— Не обольщайтесь, — заметил Тодд. — В данном случае показатель ниже среднего так же редок, как и выше. У нас полно данных, когда люди с высоким пси-коэффициентом показывали низкие результаты, если они были расстроены, раздражены, тревожились о результатах и все в таком роде. Стоило им успокоиться и снова пройти тест, и их показатели взлетали вверх со скоростью света.

— А, понимаю. Мое эмоциональное состояние повлияло на мои результаты.

— Что ж, я бы очень хотел, чтобы вы проявили свои способности в нашей области, — весело сказал парапсихолог. — Но не торопитесь, мой мальчик. Вам просто не повезло. Не забывайте, что наши экспериментальные методы позволяют раскрыть только самые рудиментарные пси-способности. Возможно, вы сейчас находитесь в положении шеф-повара, которого попросили слепить из грязи пирожок. Вы, может быть, и можете это сделать, но такое задание…

— Вызовет у меня разочарование, — продолжил Дэнни. — Вот в этом вы правы. А есть еще что-нибудь?

— Конечно. Это только начало. У нас есть и другие результаты. Взять, например, вашу энцефалограмму. Вы знаете, как она делается?