Эрнст Юнгер - Гелиополь

Казалось, моя голова залита ртутью. С трудом, качаясь, я поднял голову. И с удивлением обнаружил, что моя рюмка наполнена. Я протер глаза, но сомнений не было: темно-красный эликсир заполнял ее до краев.

— Это blackberry brandy, подкрепитесь, мой друг! Услышав мягкий, но твердый голос возле своего уха, я оглянулся и увидел незнакомца, сидящего у меня за сяиной и внимательно разглядывающего меня. Человек был в сером дорожном костюме, неброском, но добротного покроя. И лицо незнакомца тоже не бросалось в глаза, типаж, встречающийся на каждом шагу. Резкие и жесткие черты лица указывали на привычку самостоятельно принимать важные решения, а бледность кожи — на работу по ночам. Таких людей можно встретить в министерствах, банках, в промышленных и деловых кругах. Но и там они не сидят на виду, а действуют скорее за дверями кабинетов, скрытых от глаз посетителей. Мы долго блуждаем по коридорам, когда приходим туда по делам, с каждым шагом все больше увязая в хитросплетениях бумажной волокиты, пока кто-нибудь из клерков не приведет вас наконец в тихую келью такого тайного кардинала. Вот тут и прольется свет на ваше дело, в двух-трех фразах прояснится самое главное и будет поставлена заветная подпись. Случается, конечно, встретить их и в ночных заведениях и барах — но тут уже в качестве знатного гостя.

В другие времена подобных людей восприняли бы как олицетворение зла, как некое чудовище, но в мире, где зло — привычное дело, в их руках сосредоточена власть. Интуиция подсказывает, что именно они воплощают собой принципы власти, что они и есть вожди. Однако сами они не придают никакого значения внешним почестям и видят награду себе в работе. Они вынашивают в своих кельях идеи острее любых ножей, изобретают порошочки, поражающие волю целых народов. По своему внешнему виду они скромны, но уверены в себе и знают себе цену. Чувствуется, проблемы, занимающие умы современников, в их руках. И знание этого придает им едва заметную ироничность.

Незнакомец смотрел на меня благожелательно и испытующе. Он проявлял своего рода внимательную заботливость врача, снимающего повязку с загноившейся раны. Он повторил:

— Вам нужно подкрепиться, мой друг.

Я взял рюмку и выпил содержимое одним глотком. Я почувствовал, как меня обожгло огнем и как живительная влага побежала по моим жилам, я посвободнее огляделся вокруг. Пелена тумана спала, восприятие обострилось. И тем удивительнее показалась мне сама эта встреча. Ничто не было мне так чуждо, как вера в добро, и я решил быть начеку. Тот, кто заговорил со мной в такую минуту, мог замышлять только что-то недоброе. С другой стороны, я был в таком положении, когда терять уже нечего. Незнакомец улыбнулся.

— Возможно, вы думаете, что я умею читать мысли? А если даже и так, почему вас это удивляет? Читать мысли — никакое не колдовство. Это искусство, основанное исключительно на точном расчете. В нем легко набить себе руку, и им промышляют на ярмарках. Пусть вас это не тревожит. Что может быть проще, угадать, чего ждет пьяница от пустой рюмки, — конечно, чтобы она скорее наполнилась. Нет ничего более естественного. В основе каждой мысли заложена своя движущая пружина, в данном случае — жажда выпить. Это простейший пример, но степень проникновения в чужие мысли возрастает по мере накопления знаний о существующих комбинациях, что дает универсальный ключ в руки для их разгадки. Достигнув такого уровня, можно выиграть любую партию.

Ах вот что, шулер. Возможно, он ищет напарника, с которым можно передернуть карту. Сам черт мне его послал — теперь держи ухо востро.

И небрежно так я двинулся вперед:

— Выиграть любую партию? Да, но тут, пожалуй, умению читать мысли требуется еще немножко помочь руками.

— Помочь руками? Нет ничего проще. Смотрите. — И, как я и предполагал, Серый вытащил колоду карт, ловко перетасовал ее и развернул в руке веером:

— Назовите три карты, любые.

Я назвал семерку пик, бубновый валет, крестовый туз.

— Тяните.

И действительно, я вытянул по очереди все три карты, в той же последовательности. Малому цены не было; я почувствовал, что настроение мое поднимается:

— Здорово сработано. Только я не вижу, при чем тут чтение мыслей. Скорее можно даже сказать, что я угадал ваши мысли, вытащив эти карты.

Серый весело посмотрел на меня и захихикал:

— Великолепно, я сразу понял, что вы неглупы. Ваш аргумент очень удачен — я слишком упростил эксперимент. Сделаем по-другому.

Он заново перетасовал колоду и положил ее передо мной:

— Задумайте опять три карты, но не называйте их мне. Так, а теперь тащите.

Я снова вытащил три карты и с возгласом изумления, которого не сумел скрыть, увидел три задуманные мною карты. Незнакомец любовался моей столь очевидной обескураженностью.

— Так кто же прочитал мысли — вы или я? Вы не сможете ответить на этот вопрос, потому что не знаете, что такое мысль. Мысль — не что иное, как движение материи. Из нее же состоят как ткани мозга, так и шарик рулетки и колода карт. Только бесконечно легче отгадать, что скрывается под рубашкой игорной карты, чем в черепной коробке человека. Однако, если хотите, я обучу вас этому искусству.

Мне с каждой минутой становилось все яснее, что я попался на удочку матерому мошеннику. Мне только оставалось непонятным, что ему от меня надо, поскольку любому дураку было ясно, что взять с меня нечего. Даже ни один старьевщик не позарился бы на меня. Первое, что приходило в голову, он хочет позабавиться надо мной, и тогда я решил: будь что будет, я дам согласие. Я тоже рассмеялся и сказал:

— Если бы вы владели искусством видеть карты насквозь, тогда вы вряд ли бы шатались в четыре часа утра по привокзальным залам ожидания в поисках такого общества, как мое.

Веселье и задор Серого, казалось, только усилились от моих слов; он сидел и посвистывал себе под нос с большим удовольствием.

— Смотри, пожалуйста, какой умник. Опять нашел слабое место. Это как раз тот аргумент, который всегда пугает золотых дел мастеров: что вы копаетесь тут у себя, с вашим умением, в ювелирных мастерских, вместо того чтобы спокойно, в тиши, чеканить в закутке дукаты, сколько душе заблагорассудится?

Он помолчал немного, глядя на меня с улыбкой. Потом произнес:

— Вы чересчур умны и рассудочны — вам непонятно, что за сила симпатия. А что если при виде вас мне просто пришла в голову мысль, не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Однако оставим эти разговоры, бывают варианты, о которых вы даже не подозреваете. Так, например, случаются операции, для которых необходимы как раз люди именно в таком состоянии. Что побудило магрибинца обратиться именно к Аладдину, когда ему понадобилось спрятать лампу? Я повторяю, что хочу научить вас искусству уметь всегда выигрывать. Однако здесь едва ли подходящее для этого место.