Эрнст Юнгер - Гелиополь

Луцию вспомнился один из первых репортажей, прочитанных им в архиве, это было интервью. Герой нации стер на рассвете с лица земли один из городов на Желтом море. Вечером в «Carlton» его навестили репортеры, где благодарный сенат чествовал его как спасителя отечества. Они нашли его бодрым и свежим, только что принявшим ванну, благоухающим хорошим мылом и табаком, вдыхающим аромат аэроионизатора, в меру торжествующим победу и уравновешенным. На столе — лавровый венок и горы телеграмм; громкоговорители возносят ему славу. Все внимают сообщениям, поступающим от разведывательной авиационной эскадрильи, кружащей над кратером, запекшимся в центре медной лазурью: по краям слышно гудение людских масс, похожее на рой пчел. Его сделали Великим комтуром, [64] Глава духовно-рыцарского Ордена (исп.). осыпали орденами, денежными вознаграждениями, почестями. Его чествовали как мироносца, государства Лиги Наций соперничали друг с другом в воздании ему почестей. В нескольких словах коснулся он самой операции, описал технические детали, насколько это позволяла государственная тайна. На подлете, незадолго до решающего момента, его охватило сильное волнение, как на охоте, когда подстерегаешь дичь, но только значительно сильнее. Он попросил дать ему чашку крепкого черного кофе и принял одну таблетку титанина, невероятно повышающего волевые качества и обращающего дух в волю, концентрирующего ее. Потом он похвалил экипаж, гимн дружбе и товариществу завершал интервью.

Так оно и шло дальше, учение впрок не пошло. Правда, глухое предчувствие, что концы с концами не сходятся, не покидало всех. Неустанно искали виновного. После каждой войны, после всякой гражданской резни их находили пачками, но, стоило суду состояться, и все оставалось по-прежнему, даже становилось еще хуже. Каждый стремился найти во враге то, что было в нем самом, и тут же рвался, полный ненависти, в трибунал. Да, они даже возвышали себя до суда над Богом, допустившим такое, словно никогда не слыхали про Содом случай, подобные которому не раз повторялись в истории.

Конечно, за фигурами переднего края стояли другие, очень злые титаны духа, провидевшие игру насквозь и испытывавшие глубокое удовлетворение. Они поставили себе на службу демос, золото, несущую свет науку и объединили их силы в концентрированную власть.

Они появились почти внезапно, как чудовищная громада, выплывающая из расступившегося тумана. Еще Леонардо предвидел их появление. Их цель — вездесущее всемогущество в пространстве и времени. Техника была тем средством, с помощью которого они осуществили эту мечту. Они добрались до морских глубин и высших сфер эфирного пространства и захватили все континенты. То были сражения между Левиафаном, Бегемотом и диковинной птицей Феникс, владычицей царства огня. Они находились вне истории, их питали другие источники. Такие поэты, как Данте, Мильтон, Клопшток, познали их меру; только таким, как они, открылись ужасы бездны.

И еще:

Луций ощутил свою полную рассеянность, совершенно неуместную здесь. Он почти не слышал, пока они шли по залам, вопросов Главного пиротехника. А тот был необычайно оживлен, как всегда, когда его навещал гость из Дворца.

Наконец они были у цели — в огромном зале образцов. Стены сияли в бестеневом освещении. До самого потолка их занимали стеклянные шкафы. В них стояли манекены в рост человека — солдаты любого рода войск и любого звания в полном обмундировании, как на параде. Здесь было представлено полное снаряжение походной палатки, до последнего колышка и шнура, а также респираторы и кислородные аппараты для работы в загазованном помещении или, например, полный набор армейских фонофоров.

Большой зал экспонатов военного снаряжения являл собой квинтэссенцию владений Сиверса. Планы конструкторских бюро приобрели здесь свое материальное воплощение, приняли зримые формы, каждая из которых была образцом того, что в тысячекратном размере осело на военных складах. Этот зал был гордостью Главного пиротехника, свидетельством того, что он наилучшим образом может соответствовать любому желанию и заданию, исходящему от Дворца.

Они подошли к одному из огромных столов в центре зала. Луций раскрыл планшет со своими записями.

— Сиверс, вам придется лично взять всю подготовку полностью на себя. Речь идет о деле, которое касается только нас двоих и Патрона.

— Будет исполнено, командор.

Луций взял красный карандаш и стал отмечать по пунктам.

— Пометьте для себя — партизанское снаряжение для команды в двенадцать человек, включая ручное оружие. При этом на всякий случай следует избегать тех образцов, которые находятся на вооружении армии. Огнестрельное оружие должно быть бесшумным.

— Я подберу вам снаряжение из трофейных образцов, командор. И пистолеты с глушителями, как у полицейских Ландфогта.

— Правильно, пусть это будут бандиты, переодетые полицейскими, или полицейские, переодетые бандитами. Тут никакой разницы нет. Еще нам понадобится некая палочка-выручалочка — я имею в виду инструмент, способный быстро и бесшумно открыть любой замок.

— И сейфовый тоже?

— Любой, какой только может встретиться в Гелиополе и на островах.

Главный пиротехник задумался. Потом направился к одному из шкафов и возвратился с предметом, похожим на колпачок, по форме и величине напоминавшим половинку срезанного сверху яблока, только вместо плодоножки у него была приделана маркированная светящейся краской кнопка. Он осторожно положил его на стол.

— Магнитная мина многоцелевого назначения, разработанная по принципам термического вогнутого зеркала. Расплавляет, как масло, даже самые твердые металлы. Ограничений для применения нет, действует под водой и в безвоздушном пространстве.

Он освободил чеку, удерживавшую взрыватель.

— Не надавливая, прижать к целевому объекту. Потом снять с предохранителя. Если я сейчас нажму на капсюль-детонатор, то даже самая прочная бронированная сталь станет мягкой, как каша.