Франсис Карсак - Робинзоны космоса

– На строгом пайке нам хватит бортовых запасов на тридцать дней. Идем на посадку, третий мотор тоже сдает. Снижаемся на равнину между очень высокими горами и морем, До скорой...

Передача оборвалась. Сдерживая растущую тревогу, мы ждали. Где-то там, за шесть с лишним тысяч километров от нас, семеро смельчаков боролись со смертью. Мы прождали так целый час, и лишь тогда голос снова заговорил:

– Посадка удалась. Самолет серьезно поврежден, но мы все живы. К несчастью, аккумуляторы сильно разряжены. Поэтому будем передавать изредка только позывные, чтобы вы не теряли направления.

Я немедленно выехал в Порт-Леон. «Дерзновенный», маленький кораблик грузоподъемностью около ста сорока тонн. был уже на плаву. Два мощных дизеля с завода сообщали ему скорость до 25 узлов. Учитывая наши скромные возможности, это был настоящий шедевр кораблестроения!

Команда состояла из двенадцати человек; штурманом был Мишель, старшим механиком – Бирон.

Мы взяли с собой грузовик, уменьшенную копию нашего верного «броневика».

Тихим ходом «Дерзновенный» спустился по реке. На выходе из устья Дордони я послал позывные; экипаж самолета коротко отозвался. И в ту же минуту корабль покачнулся на волне: мы вышли в океан.

На четвертый день вдали показалась земля, хотя мы все время шли одним курсом – прямо на юг. По-видимому, материк изгибался на юго-запад, если только это не был какой-нибудь остров. Мы пересекли 32ь северной широты. Было жарко, но пока вполне терпимо. Вызвав по радио Кобальт-Сити, я узнал, что, несмотря на все усилия, установить связь с Нью-Вашингтоном пока не удается.

Берег снова скрылся. Без особых происшествий мы достигли земли, где спустился самолет. По словам летчика, это был материк, отделенный от нашего широким проливом. Обогнув длинный полуостров, мы пошли вдоль берега.

Наступил уже вечер, когда мы, наконец, доплыли до намеченного пункта: отсюда, по нашим расчетам, до самолета по суше было ближе всего. Но берег нас разочаровал: деревья поднимались прямо из моря, толпились на илистых топких, отмелях, где кишели неведомые гады, а воздух был стравлен невыносимо зловонными испарениями. О высадке не могло быть и речи.

Мы поплыли вдоль побережья, отыскивая местечко погостеприимнее, и через несколько километров достигли устья мутной реки. Несмотря на быстрое течение, нам удалось в него войти и подняться километров на девяносто. И здесь илистые наносы окончательно преградили нам путь.

Мы привели все наше оружие в полную боевую готовность, удвоили посты наблюдателей. Вокруг на заболоченных берегах шевелились, хлюпали и шипели в тине омерзительные, почти протоплазменные создания. Странные серые или ядовито-зеленые кучи живого студня амебовидными движениями переползали из лужи в лужу. Мы задыхались от запаха гнили; термометр показывал +48ь в тени! Когда настала ночь, берега осветились фосфоресцирующими пятнами разных цветов, размеров и форм, которые медленно передвигались в удушливом мраке.

После долгих поисков мы обнаружили на правом берегу скалистый выступ, на котором, по-видимому, не было живых существ. «Дерзновенный» пристал к нему. Мы пришвартовали судно канатами, вбив в мягкий сланец железные клинья. С борта на берег лег бревенчатый помост, по которому грузовичок осторожно съехал на сушу.

– Кто пойдет? – спросил Мишель. – Ты, я и еще кто с нами?

– Ты останешься, – возразил я. – На «Дерзновенном» должен быть кто-нибудь, кто сможет, при случае, довести судно до порта.

Связь с самолетом установили быстро. Узнав, что мы близко от них, американцы завопили от радости.

– У нас всего два литра питьевой воды и ни одной таблетки для стерилизации, – пожаловались летчики.

– Мы доедем за пару часов, – успокоил их я. – Приготовьтесь. Если у вас осталось горючее, зажгите костер: дым будет служить ориентиром.

Я сел за руль, матрос Андре Этьенн встал к турели со спаренными направляющими для ракет. Немного волнуясь, я обнял Мишеля, махнул рукой остальным, и мы тронулись.

Не спуская глаз с компаса, я вел бронированный грузовик на юго-запад. Каменистая полоса тянулась километра два-три, потом пошел мягкий скользкий грунт. Пришлось Этьенну слезть и натянуть на колеса цепи. Несмотря на мое запрещение, он все-таки попытался схватить амебовидную тварь и обжег руку, словно кислотой. Эти слизняки буквально кишели вокруг.

Мы двигались с трудом, вода фонтанами вылетала из-под колес. К счастью, редкая растительность послушно расступалась перед машиной. Запах тухлых яиц, вызванный гниением этих трав, а может быть, желатинообразных существ, преследовал нас неотступно. Через два часа этой мучительной езды мы увидели, наконец, далеко впереди столб дыма.

Местность начала повышаться, и отвратительные ползучие твари исчезли. На твердом грунте цепи можно было снять, теперь грузовик пошел быстрее. И вот я увидел вдалеке силуэт самолета с поломанными крыльями.

Заметив нас, американцы бросились навстречу машине. Все они, кроме одного, одетого в авиационный комбинезон, были в форме военно-морского флота США. Я открыл заднюю дверцу и впустил их внутрь. Вдевятером мы еле уместились в маленьком грузовике, но это не помешало бурным излияниям американцев. Они едва не сломали мне пальцы восторженными рукопожатиями!

Самому старшему из них было лет тридцать пять. Как начальник экспедиции он представил мне остальных, начав с белокурого гиганта, который был выше меня на целую голову капитан Эллиот Смит. За ним шел коренастый брюнет, капитан Рональд Брюстер. Огненно-рыжего расхлябанного парня звали Дональд О'Хара, он был лейтенантом. У инженера Роберта Уилкинса, тридцатилетнего шатена, быстрые черные глазки так и сверкали из-под широкого нависшего лба с залысинами. Широкоплечий сержант Джон Пари оказался канадцем. Оставался человек в комбинезоне. Указывая на него, американец сказал:

– А это для вас сюрприз: Андре Бирабан, географ и ваш соотечественник.

– Вот это действительно приятная неожиданность! – воскликнул я. – На Земле мне частенько доводилось слышать ваше имя.

– И наконец, разрешите представиться самому: Артур Джейнс.

В свою очередь я познакомил всех с Андре Этьенном и сказал:

– А теперь, друзья, надо скорей отправляться в обратный путь. Я возьму с собой четверых; трое и наш матрос останутся и снимут все вооружение. Патронов у вас хватит?

– Полный боекомплект.

– Оружие и боеприпасы заберем следующим рейсом.

Джейнс приказал ехать Смиту, Брюстеру, Бирабану и Уилкинсу, а сам с остальными заперся в самолете. Я посадил Смита рядом: по-английски я объяснялся из рук вон плохо, но, как выяснилось, он довольно прилично знал немецкий язык, которым я владел свободно, и мы могли по дороге поговорить. Я узнал, что Нью-Вашингтон представлял собой кусок территории Соединенных Штагов, угодивший в середину Теллусийского океана. Из шестидесяти пяти тысяч человек у них осталось в живых всего десять тысяч. На новом острове оказался наполовину разрушенный катастрофой авиационный завод, который американцам удалось до какой-то степени восстановить; поля, пригодные для обработки; большие запасы оружия, продовольствия и, что самое странное, довольно много судов: французский легкий крейсер «Сюркуф», американский эскадренный миноносец «Поуп», канадский эсминец и два торговых корабля – норвежское полугрузовое судно и аргентинский танкер.